Ольга Валентеева - Ромашка для ведьмы

— Вот поэтому и будет. Так что, Данелий, обратно в столицу ты поедешь сам.

— Ну как знаете, — вздохнул тот. — Тогда позвольте хотя бы оплатить ваш завтрак в благодарность за то, что все эти дни были рядом.

Мы переглянулись. Да, совесть кольнула, и, уверена, не только меня. Данелий не сделал нам ничего дурного, но посвящать его в дела княжества нельзя. Тем не менее я понимала, что мне будет его не хватать: простодушного и лиричного парня, который знает больше баллад, чем у меня волос на голове. Эх, Данелий…

— Ничего, может быть, когда-нибудь встретимся, — сказала ему. — А сейчас пойду, проведаю Берта.

— Я с тобой, — тут же поднялся Ромашка.

— И я, — присоединился Итен.

— А мы побудем здесь. — Тишка покосилась на Данелия, и Слав с Любимой не стали возражать, поэтому на второй этаж мы поднимались втроем. Я открыла дверь в комнату парней — и отшатнулась, покраснев. Альберт проснулся. Он стоял посреди комнаты в одних портках и рассматривал грязную рубашку. Да, за эти годы изменилась не только я. Альберт стал шире в плечах. Откуда-то взялись литые мускулы, впалый живот. Совсем не тот паренек, что приезжал ко мне свататься. А вот горделивая осанка и тяжелый взгляд были у княжича и при нашем знакомстве.

— Ты! — Альберт прищурился, даже не подумав прикрыться.

— Да, я, — ответила тихо. — Здравствуй, княжич.

— Здравствуй, ведьма.

Ощутила, как пальцы Ромашки сомкнулись на моем запястье. И что это было? Молчаливая поддержка? Или ревность перед соперником? Я склонялась к первому.

— Давно не виделись, — глухо сказал Альберт.

— И не виделись бы еще дольше, но меня привело к тебе неотложное дело.

— У нас с тобой только одно неотложное дело, ведьма, и это наш брак. Ты хоть понимаешь, какие беды навлекла на мою голову?

— Попрошу говорить почтительно с моей… подругой, — вмешался Ромашка. Увы, я не дала ему права использовать другой «титул».

— А ты кто такой? — Альберт зло уставился на неожиданную преграду.

— Ромаш Ветерей.

— Некромант? — процедил сквозь зубы Альберт. — Наслышан, наслышан. Такой же беглец, как и эта женщина.

Я недовольно фыркнула.

— Не твое дело.

Ромашка тоже принял правила игры, и его фамильярный тон говорил об этом лучше всего.

— Зато женщина — моя.

— Еще чего! — Я задрала нос. — Ты вообще моего согласия не спрашивал.

— Так решили наши родители. Кто мы такие, чтобы противиться их воле?

— Люди умные и самостоятельные, — ответила я. — Кстати, о родителях. Нас послал к тебе князь Ветерей, Альберт, и просил найти тебя, потому что верховный князь при смерти и ты должен немедленно вернуться в столицу.

— О да, — вдруг зловеще рассмеялся Альберт. — Теперь я могу вернуться в столицу, ведь я нашел тебя, ведьма.

— Во-первых, ведунья. Во-вторых, не вижу взаимосвязи.

— А взаимосвязь такова, что отец запретил мне возвращаться, пока тебя не найду. Видишь ли, он не хотел и слышать о том, что я на тебе не женюсь, и почему-то решил, будто я виноват в твоем побеге. Обидел тебя чем-то, вот ты и сбежала.

— А что, не так? Смотрю, новости тебя совсем не взволновали.

— Плевал я на старого князя. Он сам отправил меня с глаз долой. Ему важнее оказалась какая-то пигалица.

— Тем не менее вам придется проехать с нами в столицу и принять бремя власти, — вмешался Итен. — Только дар князя Ветерея держит жизнь в теле вашего отца. Как только нить оборвется и верховный князь умрет, в Альбертине начнется борьба за престол.

— И на Альбертину мне тоже плевать! — вызверился Альберт. — Никого не интересовало, где я был пять лет. Никто не спрашивал, как я жил. Нет, отцу было важнее мнение друга, у которого, видите ли, сбежала дочь. Так какое мне дело до этой страны? До борьбы за власть? Мне и здесь хорошо!

— Пить? — холодно поинтересовалась я.

— Петь!

— Жуткие песни. Только я не уговаривать тебя приехала, Альберт. Ты поедешь с нами в столицу, а потом делай, что хочешь.

— Или что? — прищурился княжич.

— Или я тебя заставлю это сделать.

— Ты? — Он громко рассмеялся. — Не смеши мои подошвы, ведьма. Мерзкое порождение мрака.

Ромашка метнулся вперед раньше, чем успела его перехватить. Он был ниже Альберта и субтильнее, что уж там, но одним ударом сбил его с ног и перехватил за шею.

— Извиняйся! — рыкнул он, и даже мне стало страшно. Захотелось покаяться во всех проступках. — Извиняйся, княжич, или убью, а потом мертвым приведу в столицу.

— Приношу извинения, Мария, — просипел тот, и Ромашка ослабил хватку.

— Хорошо, забыли, — ответила я. — Но вопрос с твоим возвращением в столицу остается открытым.

— А что тут обсуждать? Я поеду с вами и откажусь от престола. И пусть делают, что хотят.

— Право твое, — признала я. — Собирайся, у нас мало времени. Вечером выдвигаемся в обратный путь.

И пошла прочь. Почему-то стало горько до слез. Может, потому что Альберт винил меня в своих бедах. Может, потому что вспомнила прошлое. Но на самом деле никто меня не обижал, я просто не хотела навязанного брака. Не хотела, чтобы будущий муж смотрел на меня так же, как сейчас, — свысока, будто на пустое место. Это не была вина Альберта. Он желал этой свадьбы не больше меня. И я до сих пор не знаю, какая муха укусила верховного князя, когда он решил породниться с моим домом. Возможно, дело действительно было в том, что они с отцом много лет дружили, участвовали в битвах, прикрывали друг другу спину. Отец говорил что-то про долг жизни, но я не вслушивалась. Вероятно, папа когда-то помог верховному князю, и тот решил отплатить. Вот только кто спрашивал, нужна ли мне такая милость?

Открыла дверь нашей, девчоночьей комнаты, и ко мне подлетел Бон.

— Что такое, Марьяна? Тебя кто-то обидел? — допытывался он.

— Альберт ее обидел, — вместо меня ответил Ромашка.

— Вот негодник! — Пикси напыжился и начал напоминать ежа. — Не плачь, Марьяна, я ему покажу, где пикси зимуют.

— Не надо, — отмахнулась я. — Альберт ни при чем. Он хотел жениться на мне не больше, чем я — выйти за него замуж.

— А по-моему, он виноват, — угрюмо добавил Ромашка.

Я обернулась. Итена не было — значит, остался приглядывать за будущим верховным князем. Слезы действительно покатились по щекам. Ромашка вздохнул, шагнул ко мне и обнял. Я уткнулась носом в его рубашку.

— Не реви, глупая. — Он гладил меня по голове. — Просто Альберт Двенадцатый плохо воспитал своего наследника, ты здесь не виновата.

Но я все равно плакала. Ромашка усадил меня на кровать, продолжая обнимать, как маленькую девочку, зашептал какие-то глупости, и стало спокойнее. Я тоже обняла его в ответ. Ромашка… Сердце наполнилось теплом. Хороший мой, родной. Любимый… Такое страшное слово, которое я сама боялась произносить, но оно так и рвалось изнутри. Мой любимый.