Ольга Валентеева - Ромашка для ведьмы

И поле силы снова отгородило нас от места боя. Я не выдержала — села на землю там, где стояла. На мое плечо спланировал Бон, рядом села Тишка и обняла, с ужасом наблюдая за разворачивающейся битвой. Сейчас Ромаш и Али кружили друг напротив друга, будто примеряясь, как лучше ударить. Кто же атакует первым? Как не дать им причинить друг другу вред? Это было безумие! Страх и боль, потому что я ничем не могла помочь.

Вспышка света, вскрик Ромашки, взметнувшаяся тьма. Али был сильнее. Если в бою с Данелием еще можно было надеяться на чудо, то сейчас все мы видели: Ромашке не победить.

— Может, сломать кувшин? — предлагал Слав.

— Он не ломается, — глухо ответила я.

— Я могу попробовать, — вмешался Альберт. Он выглядел непривычно серьезным и сосредоточенным.

— Попытайся. — Я пожала плечами, и княжич схватил кувшин, швырнул на землю и ударил магией. Остались только темные разводы, но друзья не сдавались. Пока я в безмолвном отчаянии наблюдала за боем, они вместе пытались уничтожить тюрьму Али.

А Али снова атаковал. От вспышек его магии стало светло, будто днем. Ромашка отступил к самому краю образовавшегося купола, уперся в него спиной — и ударил в ответ. На этот раз тени пришли очень быстро. Они облепили Али, обвили плотными веревками, но тот разорвал их и снова вступил в бой. Вспышка — тьма. Вспышка — тьма. Я сбилась со счета, потерялась в этом безумном кружении магии.

— Не беспокойся, Марьяна. Ромаш обязательно победит, — причитал Бон. — Вот увидишь!

Но я не хотела, чтобы погиб хоть кто-то из них. А еще безумно жалела, что сказала Ромашке «нет». Потому что только сейчас, когда он в любую минуту мог погибнуть, поняла: люблю. Я люблю этого незадачливого некроманта, который боится собственных созданий и кладбищ. Упрямого, иногда вспыльчивого, иногда нежного. Слишком мало похожего на наследника княжеского рода — и в то же время такого сильного. Люблю.

Али ударил. Ромашка отлетел шагов на десять и замер на земле. Я глухо вскрикнула.

— Ромашка, вставай! Пожалуйста, — зашептала, словно заклинание.

— Вот и все, — сказал Али, подходя к поверженному противнику. В его руках заблестели сгустки пламени, он замахнулся — и сдавленно охнул. Одна из теней вонзила черный кинжал ему в спину. Волшебник упал — медленно, будто не веря, что падает. Ромашка поднялся и склонился над ним.

— Добей, — просипел Али.

— Нет, — тихо ответил Ромашка. — Я не хочу тебя убивать. Я хочу, чтобы ты был свободен.

— Получилось! — раздался восторженный голос Любимы.

Я обернулась. Кувшин разлетелся на осколки. Друзья вытирали пот со лба, измученные, но довольные. Раздался странный шелест, и осколки исчезли. Али!

Вопреки моим опасениям, волшебник все еще был жив. Он лежал на земле. Черного кинжала тени не осталось. Не было ни раны, ни крови. А еще Али дышал, как обычный человек. И казался моложе, чем до этого, — совсем мальчишка. Я кинулась к нему. Мы с Ромашкой склонились разом и столкнулись лбами.

— Живой? — спросила я, помогая Али подняться.

Он удивленно смотрел на нас, будто впервые видел.

Затем глубоко вдохнул воздух, ощупал свою грудь, ища следы от раны, и вдруг по смуглым щекам покатились слезы.

— Эй, ты чего? — испугался Ромашка. — Сильно задел? Извини, сам виноват, смерть не входила в мои планы.

— Ты освободил меня. — Али смеялся сквозь слезы. — Освободил, глупый некромант.

— Это кто из нас глупый? — оскорбился Ромаш, а я тихонько хихикала, до того стало весело.

На нас налетели друзья. Они разом что-то спрашивали, сами же отвечали, тормошили Ромашку и Али. Только княжич Альберт остался рядом с лошадьми. Я высвободилась из общего круга и подошла к нему.

— Спасибо, — протянула руку.

— За что? — угрюмо спросил тот.

— Что помог разбить кувшин.

Альберт все-таки пожал мою ладонь.

— А по поводу краски не переживай, она за пару дней сойдет, — «утешила» я. — В столицу приедешь нормальным.

Княжич кивнул и отвернулся. Да, нелегка ты, княжеская доля.

— А что случилось с Даном? — спросил Бон. — Он погиб?

Хороший вопрос.

— Боюсь, что нет, — откликнулся Ромашка. — Сбежал, урод! Надо быть осторожными и поспешить. Али, в седле держаться сможешь?

— Думаю, да.

— Тогда в путь. Пока поедешь со мной, в ближайшем поселке или городке найдем для тебя лошадь.

Я еще не успела прийти в себя, как меня уже зашвырнули в седло и куда-то потащили. Мысли путались, но главное, что и Али, и Ромашка остались живы, и Али теперь свободен. А значит, у нас есть шанс успеть в столицу до того, как станет слишком поздно.

Мы ехали вперед, почти не останавливаясь. Завернули только в один небольшой городок, чтобы раздобыть лошадь для Али. Если и отдыхали, то спали пару часов где-нибудь на лесной поляне, и снова отправлялись в путь, потому что казалось, будто мы опаздываем. Бирюзовая краска, как я и предсказывала, пару дней спустя сошла с лица Альберта, но это не прибавило ему дружелюбия. Он по-прежнему смотрел на нас сычом и казался чем-то недовольным. Впрочем, никто не желал углубляться в душевные терзания будущего правителя Альбертины. Однако все мы за своими переживаниями упустили главное: речь идет об отце Альберта. И как только сам княжич доберется до столицы, его отец умрет. Можно сколько угодно говорить, что они не ладили, но факт остается фактом. А еще, после того как княжич помог нам освободить Али, я посмотрела на него другими глазами. Ведь Альберт не спрашивал, что это за кувшин, кто этот волшебник, помог — и все. Нет, это не значит, что я прониклась к нему неожиданной симпатией, но относиться стала лучше.

Каждый день мы опасались очередного нападения. На кратких привалах спали по очереди, все время вглядывались в дорожную пыль — не появится ли враг. Иногда мимо проезжали всадники или экипажи, но им дела не было до нас. Между тем до столицы Альбертины оставались какие-то сутки езды.

— Надеюсь, мы успеем, — тихо сказала я Ромашке.

Мы сидели на поляне вокруг ярко пылающего костерка, только поужинали, и друзья легли спать, а мы дежурили.

— Я тоже очень на это надеюсь, Марьяна, — ответил Ромаш. — Иначе плохи наши дела.

Оставалось надеяться, что Теодор Ветерей не обманул нас, но эти мысли я уже держала при себе. Нечего расстраивать любимого человека. Опустила голову на плечо Ромашки и закрыла глаза. Рядом с ним было хорошо и спокойно, будто весь мир где-то далеко-далеко, и только мы — здесь.

Али сонно поднял голову.

— Что такое? — тихо спросила я.

— Не знаю, показалось, — зевнул тот и снова закрыл глаза.

Вот уж кто радовался каждому дню нашего пути. Али будто открывал мир заново: деревья, цветы, дуновение ветра, вкус пищи. Он быстро уставал — видимо, заточение в кувшине не прошло бесследно, и я отпаивала друга бодрящим сбором. Итен беззлобно посмеивался и советовал приглядеться к пузырьку. Мол, Марьянино зелье можно использовать только против врагов, но Али улыбался и пил. И ему становилось лучше, между прочим. Так что я втайне торжествовала.