Вера Чиркова - Северное герцогство [СИ litres]

– Повешусь… – еще в арестантской кибитке обреченно выдохнул старший из кузенов, особенно упорно гонявшийся за яркой компаньонкой вдовы, и с тех пор не произнес ни слова.

– Но высокородный лэрд Дарвел все же решил дать вам последний шанс исправить свою репутацию и стать достойными предков людьми. Однако это будет не так просто… – жестко объявил маг, – и обещать я могу лишь одно: если вы добровольно встанете на путь исправления, и пройдёте его до конца, ни один человек не узнает о вашем прошлом.

– Я готов, – первым с надеждой глянул на него младший, и крепко стиснул задрожавшие губы.

– Я тоже…

– И я…

Дольше всех думал старший, неверяще кривя рот и пряча горький взгляд. Но все же сделал выбор.

– Я тоже готов. – упрямо прищурясь, кивнул сам себе.

– Вот контракты. – Анвиез положил на край стола пачку документов, – подпишите.

Куда и на что они подписывались, маг объяснять не стал, это была последняя проверка. Если человек действительно осознает свою вину и готов ее искупить, ему все равно, что нужно для этого сделать. Разумеется, если исключена возможность совершить еще худшее преступление, но само присутствие на суде белого мага такой поворот событий исключало.

И они не подвели, подписали свой приговор, не глядя, и шагнули назад, оставив документы на столе.

– Ну что же, – забрав листы, кивнул им Анвиез, – теперь слушайте внимательно. Вы поступили на службу в герцогский легион. На три года. Но поскольку никто из вас не воин и воином становиться не собирался, служить отправитесь санитарами в обитель целительниц. Приказы вам будет выдавать настоятельница, и работа может быть разной. От охраны ворот, до помощи сестрам с пациентами. Отказываться от поручений старших сестер вы не имеете права, вести себя должны вежливо и спокойно, иначе контракт будет расторгнут. Готовы?

– Да, – нестройно буркнули озадаченные новобранцы, и кто-то осторожно спросил, – а как же родители?

– Им объяснят, что от предложений герцога не отказываются, – с усмешкой пообещал маг, – тем более от таких выгодных. Те, кто хорошо себя зарекомендуют, получат повышение по службе и смогут рассчитывать на неплохую карьеру. Но сначала придется поработать.

Ну, это наказанные и сами прекрасно понимали.

Из ратуши судьи улетали на ладье, хотя сначала собирались ехать в колясках. Но как-то вдруг навалилась усталость и понимание, что желание посмотреть на витрины столичных магазинов испарилось бесследно.

Переговорив с Ирджином, и выяснив, что они только что подъехали к особняку, расположенному в северном пригороде Лидмора, Анвиез решительно направил ладью в ту сторону. За последние два часа желание увидеть любимую стало насущной необходимостью.

Дом, рядом с которым нашлась карета градоначальника, стоял посредине старого сада. Издали сразу бросались в глаза возвышавшиеся над кронами высоких орехов и кипарисов причудливо изломанные линии крытой красной черепицей крыши и многочисленные башенки, галереи переходы и портики. Неизвестный архитектор явно стремился создать маленькое подобие замка.

– Если бы я была мальчишкой, да еще и художником, то целыми днями сидела бы на этой крыше, – заметила Ильда, рассматривая арочные окна третьего этажа и маленькие балконы, с которых свисали плети цветущих растений.

– И его ученики будут там лазить… – хмыкнул ее отец, и закончил неожиданно мрачно, – и падать, ломая шеи. Я бы никогда не купил такой дом, если имел мальчишек.

– Мы защитим их, – пообещал магистр, точно знавший, что не станет перечить Лиате, если это именье ей понравится.

– Но тут рядом озеро! – возмущенный голос Коры они услышали одновременно и в следующий миг ладья уже протиснулась в балконную дверь второго этажа.

– Ну и что? – так же запальчиво отвечал Конерти, пока не видевший прибывших. – Лидмор стоит на берегу! И мальчишек ничем не удержишь, если они захотят купаться. А они обязательно захотят… я сам в детстве по полдня в воде сидел. Так лучше пусть купаются возле дома, чем бегают через весь город. И мне бегать следом не придется, и им соблазнов меньше.

– Вы оба правы, – сообщил лэрд Грозби из своего кресла, с удовольствием наблюдая, как выпрыгнувший в комнату зять легко подхватывает на руки Лиату и бережно несет в ладью.

Ирджин отстал от него всего на секунду, правильно сообразив, что герцог желает немедленно вернуться домой.

– Но так не бывает, – еще возмущалась распаленная спором Кора.

– Бывает, – мягко улыбнулся ей отец, – когда не принимают во внимание изменившихся обстоятельств. Лэрд Конерти забыл, что уже не простой художник, а директор герцогской школы, и больше не должен думать, чем кормить учеников, и как за ними уследить. Его дело – все предусмотреть и нанять столько людей, сколько необходимо. И поваров и охрану и учителей. Самых лучших, художники всегда оправдывают все затраченные на них средства. Наша долина – красивейшее место, и пейзажи, написанные талантливыми мастерами непременно станут однажды неплохим источником дохода.

– А мы защитим им окна и балконы, и поставим на ограду и ворота сигнальные амулеты, которые предупредят и об нежеланных гостях и о беглецах, – пообещал Анвиез. – Ну, решайте, берете этот дом? Тогда мы тоже отправимся отдыхать.

– Да я с удовольствием, но лэрд Сатрез уже уехал, у него дела… – видеть растерянность Конерти оказалось странно и трогательно.

– А он тут и не нужен, – невозмутимо заявила художнику Лиатана, протягивая ему лист бумаги, – я с ним договорилась. Он пришлёт все необходимое по моему запросу. Вот список, добавьте все, что сочтете нужным. Кора, а где пирамидка, которую я забрала у чиновников?

– Стоит на комоде, – показала та взглядом.

– Вы отняли у чиновников пирамидку? – Поразился лэрд Грозби.

– Не отняли, а взяли. Им дадут другую, – уверенно пояснила отцу младшая дочь, – человеку, который отвечает за толпу детей, она намного нужнее, чем чиновникам. В ратуше еще есть.

– Держи, – отстегнув с пояса весомый кошель, Дарвел протянул его художнику. – Это лично тебе, премия за детей. Если чего-то будет не хватать или кто-то станет мешать, пиши в мою канцелярию лэрду Бремеру, я дам ему указание помогать.

Ладья выскользнула прочь и растаяла в небе, а художник все стоял, сжимая в руках бумагу и расшитый золотом замшевый кошель, и ждал, что они сейчас вернутся и признаются в розыгрыше.

Но время шло, ноги, уставшие от беготни по разным домам и прилегающим к ним паркам, потребовали отдыха, и художник нерешительно опустился на стул. Посидел, пощупал мягкое сиденье, внимательно оглядел комнату, выбранную лишь за то, что двери выходят на балкон. Теперь он понимал, зачем тот был нужен.