Алена Медведева - Прошлое [СИ]

— Только?! — Я содрогнулась.

— Тебя отдадут резчику. Я слышала разговор, когда тебя принесли. Он любит светлую кожу…

— Резчик?!

— Вон, — очередной кивок.

В этот раз, проследив за ее взглядом, я судорожно захрипела сама. Там, в самом углу у стены, к которой я привалилась, скрытая телами других женщин, в луже крови лежала… землянка. Она умирала или уже возможно умерла?.. Обзор был недостаточным, чтобы увидеть. Но хватило и того, что бросилось в глаза — часть бедра и правый бок, представляющие собой жуткий рисунок из лоскутов кожи и мышц…

— Нет… — стон сорвался с губ.

— Он хорошо платит за первых, — угрюмый взгляд. — А ты беленькая. И сама пойдешь. Воду дадут — там наркотик. Скоро.

— Откуда, — голос сорвался. — Откуда вам знать?

— Тебя три дня как принесли, твое тело готово.

Содрогнувшись, я с усилием прикусила губы, сдерживая крик. Хвост, в рефлекторном защитном жесте, обвился вокруг ног.

«Как жалко, что лишь наши мужчины имеют на его конце острый шип!»

Замолчав, в ужасе от увиденного, я застыла в оцепенении, когда приоткрылась дверь и вошли двое. Огромные метхи, от которых в стороны шарахнулись все присутствующие пленницы, уверенно шагнули ко мне, выдернув вверх.

Яростно брыкаясь, я завизжала. Никто словно не услышал, меня вытащили в темный коридор, захлопнув дверь помещения с женщинами. Покрывало из помещения Кирена, что так и укрывало мое тело, улетело на пол. Все мои усилия вырваться оказались напрасны. Стиснув челюсть, в рот влили поток воды. Инстинктивно боясь захлебнуться, я начала глотать…

Эффект наркотика проявился быстро — тело вяло обмякло, перестав подчиняться мне. Я все чувствовала, понимала, но сопротивляться не могла!

— Удачная диковинка подвернулась, — толкая меня вперед, рассуждали идущие следом метхи. — Такой куш на ней сорвали. Он за пять раз заплатил!

— Не выдержит, — недовольно хмыкнул его собеседник. — Он перед первым разом вырезает на руках, перед вторым — на груди, третьим — ноги, потом — спина. На животе — в последнюю очередь. Никто не выдерживал пять, они сходят с ума от боли гораздо раньше.

— Оплату вперед! Не выдержит — его проблемы.

— Там у нас двое еще из наблюдателей…

— Говорю, удачный товар.

Едва не ослепшую от ужаса, резким толчком меня впихнули в небольшую комнату с большой кроватью с четырьмя металлическими столбиками. Там меня ждал метх… Толком не увидев его лица, я замерла, наткнувшись взглядом на набор острейших скальпелей, разложенных на узком столике возле кровати.

Тело отчаянно стремилось отреагировать единственно верным образом — спастись. Мышцы внутри натянулись от напряжения, волна судорожной дрожи прокатилась по членам. Но… сдвинуться с места я не могла, влияние наркотика странным образом сковало движения, все, что смогла — пара робких и отчаянно медленных шагов назад.

Это только позабавило всех: хохотнула парочка охранников, что привели меня, и рваным полуживотным рыком вырвался хрип из горла… резчика. В последней надежде вскинув на него умоляющий взгляд, увидела тело и лицо меднокожего, испещренное жуткими шрамами. Когда-то с ним проделали то же, что и он сейчас со своими жертвами!

Но легче от этой мысли не стало, я отчетливо понимала — не вынесу этого. Собственная плоть, казалось, уже начала «стенать», горя в пламени невыносимой боли.

«Я привыкла к ней?! Ха! Я просто еще не представляла, насколько разнообразной и раскрашенной в самые невероятные оттенки ощущений она может быть».

Приблизившись, метх стиснул шею, понукая сгорбиться и двинуться в нужную ему сторону. К кровати! К месту пытки…

Даже когда он опрокинул меня на спину, словно безвольную куклу, бросив на матрас, я не отводила глаз от его лица. Надеясь… Нет, в глубине души я уже понимала, что надеяться не на что. Просто желая предугадать миг, когда ОНО начнется. Моя сегодняшняя, удушающе и невыносимо медленная, смерть. Сколько раз я мечтала о ней, не представляя, что она станет настолько… жестокой.

С флегматичным видом, оценивающе рассматривая мое тело, словно мысленно уже видел его испещренным кровавым узором, он одну за другой, обвив мои кисти холодным прикосновением металла, растянул руки в стороны, приковав к столбикам кровати. А следом и ноги… С какой-то щемящей душу нежностью, метх коснулся икр, лаская их ладонями, как бы стремясь разгладить мельчайшие складки на полотне. Пальцами рук пробежался по сгибу правого колена, чтобы едва ощутимым образом обхватить ладонью щиколотки… коснулся их губами, языком… чтобы в следующий миг защелкнуть на них металлические браслеты, так же цепями прикрепленные к столбикам кровати.

Его лицо разгладилось, утратив всякую напряженность. Он словно пребывал в эйфории самого невероятного наслаждения… предвкушения его.

— Это тело, эта кожа идеальны! — Вдруг неразборчиво зашептал он, отбрасывая чем-то холодным родовой кулон брата с моей груди. И я увидела кончик его языка — он тоже был изувечен. — Арианка станет шедевром. Моим шедевром!

Руки и язык метха скользили по телу. Скованная наркотическим холодом, плоть странным образом реагировала на эти касания. Словно по мне перемещалась, несущая неизбежный конец, плеть, пропитанная ядом. Осознание неизбежного. Я почувствовала его, приняла… Приготовилась.

И в миг, когда резчик взял свой первый инструмент, едва различимым шорохом ознаменовав начало пытки, я увидела счастье, которым расцвело его обезображенное лицо.

Радостью, упоением творца и… безумием садиста.

Взгляд утратил всякую осмысленность, превратившись в бездонные провалы глазниц. Тогда я и поняла: мое время закончилось. И всей своей сутью арианки, принимающей этот конец, потянулась вглубь себя и одновременно в необозримую даль — туда, где было средоточие нашей энергии жизни. Праматери, давшей жизнь нашему миру.

Я прощалась.

Кулон нагрелся, реагируя на попытку использовать силы, так и не пробудившиеся во мне. Так и не давшие мне возможности призвать помощь!

Но усилие было на пределе моих возможностей. А возможно и больше — на пороге гибели любое живое существо будет сопротивляться особенно отчаянно. Пусть это и невидимый процесс, идущий только в моем сознании. Оно единственное, что подчиняется мне сейчас…

«Все временно, даже страдания. Важно просто „дожить“ это время».

Усилие окончательно подорвало мои силы. Поэтому, когда острейший край скальпеля резчика рассек мою плоть на предплечье, я отреагировала падением в бездну.

Холодную, непроглядную, чужую и… бесчувственную. Такую далекую от живительного огня моего мира, и спасительно своевременную. Такой конец стал даром!

Вода ударила в лицо внезапно, резко вырывая из тумана небытия. Меня словно ударили чем-то тяжелым, ослепив и оглушив на время. Моргнув, вдруг осознала что… горю. Не могу двинуться, но отчетливо ощущаю охватившую тело боль. Собственное состояние было каким-то странным. Как своеобразная кома — ее облегченный вариант.