Алена Медведева - Прошлое [СИ]

— Не знаю, — сухой и, несомненно, разочаровывающий моего хозяина отклик. — Кто же разбирается в этих арианцах? Надо узнавать у ей подобных. Я никогда не интересовался. Арианки — редкая забава на наших землях. Советую вам избавиться от этой обузы. Больная и бесполезная самка.

— Так это болезнь?

— Очень похоже, капитан. Но болезнь духа, а не тела.

— Она излечима?

— Тут нужен покой и время — вот мои выводы. А о большем… вам скажут только арианцы. Или… мироты.

— Или мироты, — оживляется Кирен.

«Странно. Откуда у него такой интерес к моему состоянию?»

Дальше я уже не слышу, измученная усилиями, погружаюсь в бесчувственную кому. Выдергивает меня оттуда голос…

Брата? Отца?.. Нет. Не сразу я вспоминаю, какому мужчине он принадлежит.

И снова это странное чувство тепла, к которому хочется тянуться. И я, не в силах противостоять желанию, подаюсь ему навстречу. Не осознавая, и не задумываясь о том, кем являюсь сама, отчего мне так холодно и одиноко.

Просто тянусь к живительному теплу. И тихому шепоту:

— Дейнари? Ты меня слышишь?..

Беззвучное «да» — несмелый отклик моей души, утратившей огонь родного мира. И губы… словно давно заледеневшие и замершие в едва различимом прикосновении прохладного дыхания, губы встретились с теплом чьих-то губ.

Поцелуй так необходим мне. Он дарит тонюсенький ручеек тепла. Живительного тепла! И я, в отчаянном нежелании разрывать эту дарующую мне надежду на возвращение к жизни близость, вскидываю руки, обнимая сильную шею, прижимая к себе.

Мужчина в моих объятиях вздрагивает и напряженно замирает. Тело в мгновение наливается твердостью — каменеют мышцы рук, в ответ обхватившие меня, застывает в неудобной изогнутой позе спина. Он поражен моим откликом. Изумлен порывом — я слышу, как на секунды замедляется его сердце.

И узнаю это сердце… Однажды я уже напряженно вслушивалась в его стук.

Кирен!

Наши губы, встретившись, как-то неумело и непривычно тесно трутся друг о друга. Я, наслаждаясь их теплом и твердостью, с удивлением осознаю удивительную мягкость и податливость собственного тела. Необъяснимую чувствительность! Обвожу контур его рта губами, с удивлением ощущаю его язык, осторожно касающийся моих слегка выступающих клычков.

Тепло дыхания метха словно наполняет меня жизнью. Кровь оживает и начинает разгоняться. Холод, сковывающий тело, отступает. И вот я уже чувствую другие его руки на своей спине. Большие ладони осторожно гладят, опять же неумело и трепетно, порой забываясь и двигаясь резковато.

И мы молчим. Поскольку происходящее так невероятно, что я не совсем понимаю: не сон ли это. Но тепла хочется все больше и больше! И мне не так важен тот, кто дарит его мне. Главное — он рядом!

Когда дыхание обрывается, я отстраняюсь, чтобы сделать судорожный вдох. И открываю глаза, встретив непривычно растерянный взгляд меднокожего мужчины. Он навис надо мной, сейчас прижавшись лбом к моему лбу, вглядываясь как-то… выжидательно?..

— Кто ты? — Вопрос срывается с губ.

И тут же, едва он осознает его смысл, меняется выражение серых глаз. Недоумение… напряжение…испуг.

— Дейнари? — Тоже шепот. Вопросительный. И долгий изучающий взгляд. Он не понимает. Вот только я тоже… — Ты не узнаешь меня?

— Нет.

Я действительно не узнаю. Это тот самый Кирен, что не замечал меня годами, относился как к вещи — холодно и безразлично? Нет!

«Что же случилось?»

Молчаливая пауза, метх отстраняется, продолжая уже с тревогой рассматривать меня. Пара его рук касается моего лица, ощупывая лоб.

— Я… — и тут же заминка, он словно осознал, что не так просто ответить. Даже растерян. Но подумав, находит четкий ответ для меня. — Я тот, кому ты принадлежишь.

И ладонь, сдвигаясь со лба, накрывает мое лицо — глаза, нос и рот. Я перестаю видеть мир. Я могу только чувствовать тепло его ладони, распознать присущий только ему запах, ощущаю абсолютную власть, довлеющую над моим телом. Пожелает — стиснет сильнее (я знаю, он способен), и я не смогу воспротивиться, захочет — приласкает. Сейчас и это стало мне знакомо…

Весь мир сужается до незримого пространства между мной и его ладонью. Мир, который в его власти подарить или отобрать. Я остро ощущаю то, о чем он говорит: принадлежность.

— Кто ты?

Снова шепчу этот вопрос, не в силах объяснить странный порыв. Такое незнакомое желание… довериться.

— Просто запомни: тот, кому ты принадлежишь.

И уже знакомые мне нотки — это приказ. Аксиома. Основной закон жизни. Единственный!

— Не понимаю…

Отголосок моих чувств прорывается новой фразой, я в самом деле изумлена происходящим.

— Встань. Попробуй подняться, — его руки, опережая, уже поднимают меня. — Все остальное неважно. Просто запомни мои слова. Навсегда.

Желания выяснять что-то — нет. Я вся охвачена удивительным трепетом: боли нет. Нет огня, пожиравшего тело, давящего кольца, сжимавшего голову. Мне поразительно спокойно и легко. Поэтому я уверенно стою, поддерживаемая верхней парой рук метха, озираясь вокруг. Хвост, словно желая удостовериться, что все вокруг не снится мне, касается стен, даря мне осязательные ощущения.

Мир не перевернулся. Это такая знакомая территория Кирена. Пустота, подстилка на полу и ниша с мечами…

— Тебе не больно? — Его прикосновение к плечу, и я вспоминаю: резчик! А еще раньше этот самый мужчина продал меня другому. За цистерну топлива…

Мысль словно продирается сквозь густой туман, я реагирую заторможено.

— Как же корабль полетит? Без топлива?..

Глаза метха недоуменно распахиваются, новый пристальный взгляд в мое лицо. Конечно же, он не улавливает ход моих мыслей. Но объяснять страшно…

— Не твоя забота мой корабль.

Да. Он прав, несомненно. Для меня вообще предпочтительнее, чтобы он взорвался вместе со всей его ненавистной командой. И капитаном! И даже мной… Какой разброд мыслей и пожеланий.

— Я его ненавижу, — объяснять что-то внятно нет ни сил, ни желания. Я словно веду отрывочный диалог со своим внутренним «я».

— Ничего нового, — он безразлично пожимает плечами.

— Да.

Удивительно, но он прав. Он захотел — отдал меня, захотел — вернул. От этого, в общем=то, ничего не изменилось.

«Или… изменилось?» — Вслушиваясь в себя, я пытаюсь это понять. Получается плохо: вроде бы все по-прежнему, но… что-то и не так. А вот что — уловить ускользающее ощущение никак не удается.

Трепет в душе не исчезает, я едва ли осознаю, о чем говорю — все существо сосредоточено на собственных ощущениях: боли нет! Так непривычно…

Внезапным откровением вдруг в сознание прорывается ощущение. Какое-то острое и очень яркое! Рука метха, плавно приблизившись, касается моего тела — под ключицей, чуть выше левой груди. Странно…