Альма Либрем - Заклятые враги [СИ]

— Во имя нового солнца, что взойдёт завтра на небесах, — повторяли они неведомую, но такую правильную ритуальную фразу, — и вечного царствования Вашему Величеству!

Он должен был стоять всё так же ровно, смотреть на них всех с поразительной серьёзностью, уверенностью, молчаливо и тихо.

Ему на плечи опустили тяжёлую мантию — и скипетр бы вручили, аж целых три, если б было откуда их взять.

Жаркий мех будто бы обжёг плечи — и новый король должен был царственно миновать своих подданных, направляясь обратно во дворец.

Он шёл вперёд, упрямо и гордо, вскинув голову — словно не имел права отступить от намеченной линии.

Замер на самом краю дороги и повернулся, посмотрев на народ — теперь уже его.

— Да здравствует Его Величество! — громко проскандировали армии.

Он обернулся — с удивительной хитрой улыбкой на губах. Теперь уже стоял к ним лицом, всё с той же дурацкой мантией на плечах, со сверкающей короной на голове.

Они были готовы вновь рухнуть на колени, поддаваясь древнему закону — но почему-то остановились. Не рискнули, а может, почувствовали, что что-то пошло не так.

Улыбка превратилась и вовсе в озорную. Он расправил плечи, опустившиеся под тяжестью огромной мантии, окружившей его ало-синим ореолом, и сдёрнул её с плеч.

— Новый король, — он говорил уже громче, чем прежде, — новые правила.

Он сбросил с плеч тяжёлую мантию, отбросил в сторону — кажется, даже оттолкнул ногой.

— Шэйран… — послышалось досадливое откуда-то со стороны отрёкшейся королевы. — Ну почему нельзя без цирка хотя бы сегодня…

Дарнаэл покосился на Лиару, перехватил её руку, словно не позволяя сделать ничего, что восстановило бы церемонию в прежнем её торжестве.

— Раз уж вы поприветствовали своего короля, — прищурившись, продолжал Рэй, — то, думаю, найдёте достаточно радости и ликования для своей королевы?

Лиара прошипела что-то невразумительное, но с места не сдвинулась — молча наблюдала, как принц, да что принц — король уже, стоявший на пороге одного из двух своих дворцов, нагло миновал ряды факелов, выстроенных в его честь — как ограничительные линии, — поймал за локоть ведьму, не абы какую — свою, любимую, — и с нею под руку вернулся на порог замка.

— Эй, — окликнул он родителей, замерших в том конце пути, — а вы как превратили вот это, — он снял с головы корону, — превратили в браслеты? Не поделитесь секретом?

Толпа замерла, поражённая, а после элвьентская часть королевства рассмеялась внезапно. Воинство зааплодировало, будто бы наконец-то узнав что-то родное.

— Вот это наш король! — громогласно прокричали они.

— О богиня! — возопила возмущённым шепотом Лиара, отворачиваясь — что-то ей подсказывало, что сын, раз уж вздумал сделать из несчастной короны венчальные браслеты, ни за что не отступится. — Я уж думала, что это будет нормальная страна… И что получается? Элвьентский балаган в лучших правилах двора его величества!

Дарнаэл весело, легко так рассмеялся, обнимая её за талию и привлекая к себе.

— Лиара, — протянул он, — это называется не балаган, а король, которого любит народ.

— Король, который пьёт с народом в кабаках — не нормальный король! — возмущённо прошипела она. — И вы все, элвьентское кодло, сумасшедшие.

— Нет больше никакого элвьентского кодла, — заулыбался Тьеррон. — И вообще, королева-мать, разве вас что-то не устраивает? Поберегите свою злость на следующую свадьбу.

— Какую следующую свадьбу? — удивилась она.

Дарнаэл не ответил, только выразительно покосился на замершую где-то в толпе дочь — найти её было довольно просто, по герцогским-то снежно-белым волосам.

Но, наверное, на его драгоценную королеву сегодня и так слишком много потрясений, чтобы говорить ещё и об отцовском благословении, правда?

И народ пусть сначала за короля порадуется…

Восемь лет спустя

Полыхнуло. Он, раздражённо отмахиваясь от пыли, пытаясь стряхнуть её со своего плаща, сделал несколько шагов вперёд и замер, с удовольствием вдыхая свежий морозный воздух. Открыл глаза, осмотрелся и удовлетворённо улыбнулся — не было ни яркого, почти кипевшего на небесах солнца Халлайнии, ни ненормального императора с шестью дочерьми, каждую из которых ему, мужчине женатому, пытались просватать — “Ну, милок, у нас многоженство — в порядке вещей!” — ни стайки солдат, не понимающих, что с королём соседней державы делать. Хватать и жечь за использование магии, по правде, но силы воли их не хватило бы и на то, чтобы ступить к нему чуть ближе — видели ведь, что случилось с войском в прошлый раз? Видели.

В Лэвье было холодно — на самом деле. Так, как полагается. Вот уж за что больше всего Шэйран любил возвращение домой, так это за разнообразие. Что толку жить в пустыне? Всё время жарко. А в оазисах зелено, но всё равно душно — хоть воды напиться можно, и то хорошо. Ни леса, ни чего-нибудь ещё.

Если б у халлайнийцев не было толковых учёных, которых в последнее время активно переманивали в их страну, то, пожалуй, он бы туда и не отправлялся. Ни с дипломатичными миссиями, ни с военными — вообще никогда.

Всё-таки, пожалуй, больше, чем империю за океаном, Шэйран ненавидел разве что наведываться в третье государство своей собственной, Объединённой.

Эррока, Элвьента и Торресса так и не стали чем-то единым по названию — Объединённая Держава так и осталась Объединённой, а Рэй был не таким уж дураком, чтобы так просто, так уверенно разрушать религиозные убеждения разных стран. В конце концов, пусть религии и слились в одну целую, а ни Эрри, и Первого никто не видал в этом государстве уже больше восьми лет, они мыслили по-разному — и по-разному приносили государству пользу.

Шэйран предпочитал не вмешиваться, по крайней мере, до той поры, пока это не станет необходимо — зачем портить жизнь собственным гражданам?

Он мотнул головой — то ли пытался вытряхнуть глупые мысли, то ли просто избавиться от песка. Следовало поспешить — хотелось вернуться домой к Восшествию Новой Звезды, ежегодному празднику, что отмечался посреди зимы во всех трёх королевствах и знаменовал наступление нового годового кольца.

Он осмотрелся — ну вот, опять вместо пустыря за дворцом или хотя бы сада, окружавшего замок, оказался посреди города. Сколько лет уже пытался нормально телепортироваться, а без направлений Мон ничего не получалось. Обычно они отправлялись на подобные миротворчие миссии вдвоём, но сейчас его супруге путешествовать, а уж тем более общаться с императорами вражеских государств строго-настрого запрещено.

Рэй вздохнул и уверенно зашагал по родным улицам столицы — сколько его не было дома? Больше месяца, наверное — проклятая жаркая Халлайния напрочь отбила желание мечтать о лете, и Шэйран надеялся на то, что дом не будет покидать до самого конца зимы. Тем более, Мон вот-вот рожать — не оставит же он супругу одну, когда она должна привести в свет столь желанного ребёнка.