Анастасия Маркова - К чему приводят шалости

– Ты прав, отец! Я всегда мечтал о семье, в которой бы царили любовь, взаимопонимание и готовность жертвовать всем ради дорогого человека. Но еще я жил в ожидании минуты, когда ты обратишь на меня внимание и доверишь что-нибудь значимое для тебя, империи… Мне жаль, что я тебя подвел и не смог предотвратить беду. Раз Уильям попал в плен по моей вине, я сделаю все возможное, чтобы он вернулся домой живым и невредимым.

– Как понимать твои слова? Ты намерен жениться? – сквозь спокойного голоса императора пробивались удивленные нотки.

– Конечно! – без промедления выпалил Тейлор. – Не ходить же мне всю жизнь в холостяках!

От услышанного упало мое сердце. Упало и разбилось, будто фарфоровая чашка. Его мельчайшие осколки разлетелись по всей крепости. Вскрик едва не сорвался с моих губ. Или сорвался? Успела ли я зажать ладонью рот до того, как возглас отчаяния потревожил тишину в коридоре?

Ответа я не знала. Появившийся в ушах звон ни на секунду не смолкал, заглушал мужские голоса и стремительно нарастал. Нахлынула волна жгучей головной боли, тело охватила слабость, перед глазами поплыли радужные пятна.

Я ухватилась пальцами за распахнутую оконную створку, пытаясь предотвратить падение. Но серые стены качнулись и поплыли, меняя свой цвет на сгущающийся мрак. Ноги сделались ватными и подкосились, глаза закрылись сами собой. Спустя мгновение на меня обрушилась спасительная темнота.

Очнулась я в собственной постели от неприятного резкого запаха. Перед полуоткрытыми глазами маячил бинт, который Генриетта то и дело подносила к моему носу. Едва силы вернулись в тело, я отвела тоненькую девичью руку, когда подруга в очередной раз решила извести меня какой-то гадостью.

– Хвала магам, ты пришла в сознание, – облегченно выдохнула Генриетта и поднесла к моим губам стакан холодной воды.

Я сделала несколько глотков и устало смежила веки. Першение в горле исчезло. Хоть в голове все еще была вязкая каша, в ушах продолжали приглушенно стучать молоточки, я слово в слово помнила разговор императора со своим младшим сыном. Собственно, он и стал причиной сильного потрясения, приведшего меня к обмороку. Вернее, ответ Тейлора.

Страшная боль сковала сердце стальным обручем. Значит, оно не до конца разбилось, раз я его еще чувствовала.

– Как я здесь оказалась? – собственный хриплый голос, напоминавший скрежет несмазанных колес, заставил меня поморщиться.

– Лэр Рейнольдс нашел тебя в коридоре без сознания и лично принес в комнату.

Я крепко стиснула зубы, а дрожащими пальцами сжала покрывало, едва Генриетта произнесла имя любимого принца. По-прежнему любимого… Ох, почему так больно?! Почему до сих пор кажется, что у меня в груди застряло старое копье, которое ржавчиной отравляет кровь?

– Совсем забыла, – спохватилась подруга, заливаясь румянцем, и положила мне на живот белый конверт. – Его Высочество просил передать тебе письмо и настоять, чтобы ты прочла его, как только очнешься.

Я повернула голову к окну, молча заявляя подруге, что не собираюсь исполнять наказ Тейлора. Зачем? Прочесть нелепые объяснения и прощальные слова, которые он не осмелился сказать мне лично? Так никакие фразы, даже самые трогательные, не смогут обелить Тейлора в моих глазах после его заверений в женитьбе на Далии. Любовь к отцу, желание выслужиться перед ним затмила принцу рассудок.

– Хочешь, это сделаю я? Мэр, я не знаю, что между вами произошло, – озабоченно произнесла Генриетта, когда не услышала ни звука в ответ, – но лэр Рейнольдс обмолвился, что это письмо очень важное и ты должна прочесть его до того, как успеешь возвести между вами стену отчуждения.

Подруга сломала печать и насильно вложила мне в руку конверт, один вид которого еще мгновение назад вызывал у меня ярость. Но сейчас, одолеваемая любопытством, хотя и не ожидала от письма ничего хорошего, вынула сложенный втрое лист бумаги и развернула его.

Сердце учащенно забилось при виде всего двух слов, написанным хорошо знакомым почерком: «Верь мне!». Но именно они, подобно свету маяка для сбившегося с курса корабля, подарили мне надежду на счастье.

Несмотря на ощущаемую в теле слабость, я переместилась к краю постели. Мне нужно было поскорее встать на ноги и отыскать Тейлора. Но первая попытка подняться провалилась.

– Ты куда собралась? – взволнованно воскликнула подруга и схватила меня за руку, намереваясь остановить мои трепыхания.

– Хочу немедленно поговорить с Его Высочеством, – решительно выпалила и мысленно добавила: «Мне нужно рассказать ему все, о чем умалчивала последние четыре месяца. Пока не стало поздно».

– Думаю, это невозможно, – мрачно прошептала Генриетта и заметно поникла.

Ее слова и странное поведение озадачили меня.

– Почему?

– Его Высочество велел седлать коня для себя, лэра Эвердина и еще троих стражников, – горестно хлюпнула подруга носом. – Эрик просил присмотреть сегодня и завтра за Аннализой.

От услышанного по моей спине пробежал холодок.

– Куда они собираются? – голос дрожал от волнения.

– Эрик отказался говорить, но, сдается мне, на встречу с шитринским императором, – Генриетта не выдержала, и по ее щекам побежали слезы.

Страх за Тейлора придал мне сил. Я спрыгнула с кровати и, немного пошатываясь, направилась к выходу. С каждой секундой шаги становились увереннее. Вскоре ноги понесли меня со скоростью морского бриза. Я летела, не разбирая дороги, и во внутренний двор выбежала в тот миг, когда группа всадников уже стояла у распахнутых главных ворот.

Тейлор, сидя на своем жеребце, привычным командным голосом отдавал указания начальнику первой смены. Изнемогая от желания броситься к любимому принцу, отговорить от поездки, рассказать, как сильно его люблю, я обхватила плечи руками. Словно это действие было в силах сдержать меня.

Внезапно Тейлор повернул голову вполоборота и бросил взгляд на крыльцо. Увидев меня, он с легкостью спрыгнул с коня. Уверенная, что принц собирается объясниться со мной, я невольно сделала несколько шагов вперед. Но вместо этого Тейлор построил портал, а через мгновение вернулся с Алмой, которая с радостным лаем бросилась ко мне через внутренний двор.

Мы обменялись непродолжительными взглядами, после чего любимый запрыгнул на коня, и кавалькада покинула крепость. Но нескольких мгновений было достаточно для короткого безмолвного диалога. Без единого слова Тейлор попросил меня позаботиться о своей любимице, поскольку никому другому не мог ее доверить. Но мой вопрос остался без ответа. Он не обещал вернуться. Он теперь вообще ничего не обещал... И это разбивало мне сердце, еще только собранное по осколкам.

Щеки стали мокрыми от слез. Имя любимого мага рвалось наружу, но чья-то невидимая рука сжалась на моем горле, не позволяя даже пискнуть. Мой окрик навсегда застрял в горле. Нерожденный звук вибрировал внутри подобно ненароком задетой струне.