Надежда Волгина - Золушка Xy [СИ]

Карякин подошел к Илье, схватил его за плечи, поставил на ноги и вывел упирающегося из реанимации.

— Возьми себя в руки! — строго сказал Карякин, когда они с Ильей вернулись в кабинет. — Ты врач. Что бы ни случилось, ты не должен терять присутствия духа.

— В какой-то момент мне показалось, что она умерла, — тихо признался Илья.

— И ты решил сам умереть? Да? — с возмущением воззрился на него друг. — Ты выглядишь сейчас хуже нее. С ней все будет в порядке. Сейчас посмотрим снимок головы и решим, что делать дальше. Состояние у нее стабильное. Тяжелое, но стабильное. Думаю, что кома продлится недолго. Гораздо хуже ей станет потом, — он тяжело вздохнул, — бедняжка. Не знаешь, кто были те двое с ней в машине? — Илья отрицательно качнул головой. — В любом случае, не чужие ей люди.

У Ильи зазвонил мобильный телефон.

— Ответь, — велел ему Карякин, когда заметил непонимание во взгляде друга, — может что-то важное.

— Ало, — хрипло произнес Илья и закашлялся. Затем на какое-то время в кабинете повисла тишина, слышно было только тиканье настенных часов. — Она здесь, — ответил он кому-то. — В коме, состояние стабильное тяжелое. Не надо, пока не приезжай. Лучше завтра. А еще лучше, я сам тебе позвоню, когда полностью обследуем, — он отключился и машинально вернул телефон в карман. — Звонил Лев. В машине с ней были родители. У ее отца сегодня день рождения, — он замолчал.

— И день смерти. Да, это настоящая трагедия, — грустно произнес Карякин. — Не раскисай. Единственный, кто сейчас может ее поддержать — это ты.

Дверь открылась и вошла медсестра, занося снимок. Карякин его пристально рассматривал в течение пяти минут. Илья ждал приговора, боясь приближаться к другу.

— Ну что ж, будем делать операцию, — как можно бодрее произнес Карякин. — У нее эпидуральная гематома, — при этих словах Илья дернулся как от удара. — Не падай духом, — поспешил успокоить его друг. — Это еще не самое страшное. Крови скопилось немного. У нее перелом височной кости. Операцию будем делать немедленно. Теперь понятно, почему она не приходит в себя.

— Кто будет оперировать? — глухо спросил Илья.

— Как кто? Я, — уверенно ответил Карякин. — Хочешь, можешь ассестировать, но лучше не надо. Лучше попробуй поспать.

— Нет, я пойду с вами. Неведение хуже всего. Я должен видеть.

— Дело твое, — ответил Карякин. — Пойду дам необходимые распоряжения.

Илья остался один в кабинете заведующего. Еще час назад он был абсолютно счастлив, а сейчас под угрозой находится жизнь любимого человека. А ее дальнейшая жизнь, если операция пройдет успешно? Сможет ли она оправиться от удара? Потерять родителей. Операция. Кома. Неизвестно еще, когда она из нее выйдет. А ему нужно уезжать через две недели. И не ехать он не может. Все самое дорогое, все те, кого он любит, ускользают от него. Нужны нечеловеческие силы, чтобы выдержать все это. Нужно их откуда-то взять.

— Все готово к операции, — заглянул в кабинет Карякин. — Если ты по-прежнему настаиваешь на присутствии, то пора начинать.

Половина города Екатеринбурга собралась, чтобы проводить в последний путь заместителя Мэра и его жену. За небольшой группой людей, несущих два гроба, двигалась длинная процессия. Супружескую пару хоронили в закрытых гробах, тела были сильно искалечены.

— Вот зачем так носиться по улицам? — услышал Лев разговор пожилой женщины с другой дамой, которые стояли рядом с ним и Карловым-старшим.

— Да говорят, что виноват был КамАЗ, якобы он ехал на красный свет, — ответила ей приятельница. — Ох-ох-ох, горе-то какое. Дочурка совсем одна осталась. Да еще не известно, выживет ли? Говорят, до сих пор в себя не пришла, в коме.

— Да, чай, не пропадет с такими деньжищами-то. Папашка ей приличное состояние оставил. Хватит и ей, и ее детям, и даже внукам.

— Ох, и злая ты, Верка, — пристыдила сплетницу добрая женщина. — Хоть бы сегодня постеснялась злословить. Все-таки на кладбище пришла.

— А чего это? Они мне кто? Да никто! Чего мне стесняться? — огрызнулась первая.

— Зачем же ты пришла сюда?

— Спрашиваешь! Это же бесплатный театр! Ты, как будто, не за этим же здесь?

— Да постыдись, подруга! — в ужасе воскликнула женщина. — Конечно, не за этим! Помог мне как-то Василий Петрович. Квартиру выбил сыну. Вот и пришла проводить хорошего человека.

— Да ты у нас, святоша, как я погляжу, — хохотнула первая.

Льву до такой степени противно стало и дальше слушать мерзкие пересуды, что он переместился от женщин на приличное расстояние. «Сколько же цинизма в людях! — подумал он. — Что сделала с ней жизнь, что она так озлобилась? А может, она родилась такой? Зрелищ ей не хватает! Ну, пошла бы в цирк или на концерт какой. Вот там зрелище. А тут… — он тяжело вздохнул, — тут горе. Бедная Саша! Как она все это вынесет? Илья сказал, что операция прошла хорошо, что состояние должно улучшиться. Ему тоже не сладко. Выглядит, как приведение. Сестры в больнице шушукаются, что не спит совсем, и днюет и ночует рядом с больной».

Из состояния задумчивости Льва вывел отец, который подошел к нему и прорычал в ухо:

— Чего мечешься по кладбищу? Стой себе на одном месте и делай вид, что скорбишь.

— А ты разве не скорбишь? Он ведь был твоим другом, — удивленно спросил Лев.

— Другом, как же! Деньги он нам помогал зарабатывать. Сам тоже неплохо имел. Теперь придется искать другую лазейку, — прошипел Карлов.

«И этот туда же, — устало подумал Лев. — Впрочем, он как раз меня не удивляет. Ждать от него сочувствия, это все равно, что манны небесной. Он всегда был злой, как черт, а сейчас, по-моему, и разумом помутился. Еще и пьет как одержимый в последнее время».

Тем временем, приближенные заместителя Мэра начали по очереди произносить прощальные речи. Много было сказано хороших слов. Гробы опустили в могилы и начали закапывать. Кладбищенские служащие отлично знали свои обязанности, делали все быстро и четко. Странные это были похороны. Ни слез, ни всхлипываний. Может потому, что здесь собрались только друзья и знакомые, не было родственников, которые жили далеко и не приехали. А может, потому что похороны проходили на высшем уровне, люди стеснялись проявлять эмоции.

К могилам подходили молча, прощались и клали на холмики цветы. Их уже накопились целые горы. «Прощальный салют из цветов» — крутилось у Льва в голове.

— Ну что, пошли выпьем за счет государства? — спросил у сына Карлов. Желающим предложили проехать помянуть усопших в столовую, где были накрыты столы. Нужно отдать должное Мэрии, все было организованно как положено, с сохранением традиций.

— Может, не стоит? — рискнул возразить Лев.

— Да ты что?! По такому-то поводу? Грех не выпить, — отец взял сына под руку и потащил к машине. — Ты, конечно, можешь не пить, тем более что за рулем. А я… Я-то обязательно. Пропущу несколько рюмок и домой. Работать сегодня уже не буду.