Надежда Волгина - Заземелье [СИ]

После сеанса Алексей выглядел немного озадаченным, да и мне мешали говорить бестолковые подозрения. В итоге настроение испортилось окончательно. Мрачнее тучи я возвращалась обратно, в жилище Филиппа. Да и сам он пребывал в задумчивости и не пытался заговорить со мной. Что-то творилось вокруг меня, как подсказывала интуиция. И Алексей, и Филипп не просто так себя вели. Была какая-то причина, и скорее всего касалась она меня. Хотя, может это все явилось игрой моего больного воображения, и Филипп просто дуется, а за задумчивость Алексея я приняла банальную усталость.

Вернувшись в свою комнату, я обнаружила, что цветы политы и постель расправлена. Вот как? За меня все будет делать прислуга? Интересно, она из ублажительниц или горбунья? Вряд ли он станет терпеть рядом с собой уродство.

Я завалилась на постель и решила дать волю грусти. В конце концов, кто сказал, что влюбляются только тогда, когда это уместно. И необязательно, что избранник должен быть достойным. На то она и любовь, чтобы настигать нежданно и вопреки всему.

Я думала о Филиппе. Мне нравилось представлять его. Каким бы он был, живи среди людей? Наверное, жутко избалованным женским вниманием. Кто же пройдет мимо такого красавчика? Почему он спас меня от наказания? Из сострадания? Или потому, что у него есть какие-то планы на меня, о которых глава совета не знает?

Как же я устала от бесконечных вопросов! Предчувствия плохого не покидали. Как ни гнала их от себя, они возвращались.

С утра Филипп проводил меня на работу и сказал, что отныне я буду ходить туда одна. Выглядел при этом более чем надменно, всем своим видом намекая, что не царское это дело. С тех пор, как я поселилась в его доме, Филипп сильно изменился. Правда прошел всего один день, но я чувствовала, что он намеренно сторонится меня. Сегодня он не составил мне компанию за завтраком. Молчал всю дорогу до подвала и не сказал ни слова, оставив меня возле двери.

Вчера вечером я приняла решение поговорить с ним начистоту, попробовать выяснить хоть какие-то подробности собственного будущего. Он, словно догадался о моих намерениях, и сегодня вел себя так, что я не могла даже начать разговор. Он просто не смотрел в мою сторону, как будто меня и рядом не было.

Все это портило мое и без того отвратительное настроение, и в подвал я вошла с твердым намерением бороться, не уступать злобной Иване и игнорировать повсеместное недоброжелательство. Каково же было мое удивление, когда узнала, что норму мне снизили на целых сто палочек. Ивана держалась не менее враждебно, но и в ней произошли перемены — она перестала цепляться ко мне постоянно и загружать дополнительной работой, обращалась с осторожностью и исключительно по делу. Такое положение вещей меня вполне устраивало, надоели вечные придирки этой змеюки.

Светлана сначала смотрела на меня, будто вернулась я с того света. А потом опомнилась и при всех начала обнимать меня и целовать. Я даже испугалась, когда расслышала злобное шипение змеюки, не будет ли у подруги из-за этого неприятностей? Пришлось немного остудить ее пыл, но прервать бесконечный поток речи у меня так и не получилось. Всю смену она шепотом забрасывала меня вопросами, благо Ивана делала вид, что не замечает этого. Когда Светлана узнала, что Филипп взял меня в ублажительницы, ее лицо вытянулось то ли от удивления, то ли от восхищения, точнее не могла определить. Из ее сумбурного шепота я поняла, что даже самые красивые девушки не могут мечтать о том, чтобы попасть на службу к самому первому советнику. Тоже мне великая честь! Мне-то что с этого?

Мой первый рабочий день в новом статусе непонятно кого прошел относительно спокойно. Под неугомонный шепот Светланы и монотонное мелькание пальцев я могла размышлять на самые разные темы. Хотя, только один вопрос волновал меня действительно по-настоящему — что будет дальше?

Первый раз за все время я не брела по темному коридору вместе со всеми в конце рабочего дня. Попрощавшись со Светланой на общем уровне, я отправилась на индивидуальном лифте на этаж Филиппа. Как же тут тихо и пустынно, хоть бы муха какая прожужжала… Интересно, где прячутся ублажительницы? Этот вопрос я решила выяснить немедленно, хоть и сильно устала и мечтала о горячей ванне.

За те два раза, что сталкивалась с девушками в доме Филиппа, у меня сложилось впечатление, что они и не люди вовсе. Даже когда завтракала в одиночестве, а они прислуживали мне, я не заметила на их красивых лицах никаких эмоций, двигались словно живые куклы. Странно как-то… По идее, я же нахожусь ниже их по положению, выполняю самую непочетную работу, а здесь у меня нет никаких обязанностей, напротив, мне еще и прислуживают. Картинка не складывалась в голове.

Размышляя, я бродила по комнатам в огромном жилище Филиппа. Девушек нигде не встречала. Наступило время ужина, но я все оттягивала этот момент, не хотелось есть в одиночестве. В глубине души надеялась, что сейчас вернется Филипп и составит мне компанию.

Одна комната показалась мне особенно красивой. В ней тоже было много растений, чуть меньше, чем в моей. Одна стена была вся уставлена аппаратурой. Половину нее занимала плазменная панель. Сроду не видела таких огромных. Еще были компьютер, что-то типа музыкального центра и какие-то непонятные мне предметы. Рождались ассоциации с центром наблюдения за чем-то или кем-то.

Это явно комната Филиппа, даже размерами она значительно превосходила все остальные и сразу поражала неброской роскошью. Огромная черная кровать была отделана позолотой. Стены не просто черные, а с мраморными вкраплениями, которые светились в темноте, как я убедилась, проделав эксперимент с хлопками. Пол устлан пушистым ковром, что поразило меня больше всего. Захотелось походить по нему босиком, я скинула туфли-лодочки и с удовольствием зарыла ноги в курчавую поверхность ковра.

Вот, значит, где он обитает? Я подошла к кровати и провела рукой по атласному черным с золотом покрывалу. Это показалось мне таким интимным, словно я дотронулась до самого Филиппа. Внутри разгорался жар, и я поняла, что сильно возбудилась. Представила себя рядом с Филиппом на этом царском ложе и почувствовала, как щеки запылали, и внизу живота появилась тяжесть. Боже мой, если я так возбуждаюсь от одной мысли о нем, то что же будет, если он до меня дотронется? Умру на месте, вот что!

Я не слышала, как открылась дверь в комнату. Обернувшись, увидела Филиппа, возвышавшегося в дверном проеме. Стало совсем дурно, словно он застал меня на месте преступления. Интересно, как давно он стоит тут? Видел ли, как я гладила кровать? Догадывается, какие чувства владели мной в тот момент? С такого расстояния не могла определить выражение его лица, больше настораживало молчание.