Надежда Волгина - Заиндевевший

Лея не заметила, как куда-то исчезла Вива. Та вернулась через несколько минут и потрясла ее за плечо:

— Выпейте, — протянула она заплаканной Леи кружку. — Тут успокоительный настой. А потом вы мне все расскажете.

Лея глотала обжигающую жидкость, страдая от боли. Но даже это не отвлекало от душевных мук. Правда, настойка оказывала моментальный эффект, высушивая слезы и прогоняя дрожь. Осушив кружку, она поняла, что способна мыслить разумно.

— Меня выдают замуж за Кнуда…

Она рассказала Виве все, что узнала от матери, не утаив и о бегстве брата с семейной казной.

— Вот гаденыш! — выругалась Вива. — Как он смог? Хотя, чему тут удивляться, если все детство хозяин дул ему в попу. Ой, простите! — спохватилась она, зажав рот.

Рабы ни при каких обстоятельствах не должны были плохо отзываться о хозяевах. Это сурово наказывалось. Но Лея даже внимания не обратила на слова служанки, занятая собственными мыслями.

— Что мне делать, Вива? — мученически спросила она.

— А что тут поделаешь? — вздохнула та. — Если разобраться, Кнуд — не самая плохая партия. Он хоть молод…

— О чем ты говоришь?! — вскричала Лея. — У него же в голове так же пусто, как в той ржавой бочке на поляне, где мы играли в детстве. Единственный думающий орган у него в штанах, — сказала она и сама же покраснела от подобной вольности.

Что там у мужчин в штанах она представляла себе смутно, но не раз слышала, как так выражалась повариха, когда речь заходила о конюхе. А один раз Лея забрела на конюшню в неподходящий момент и увидела конюха на той самой поварихе. Тогда ей в глаза бросился белый зад, и она еще долго вспоминала, как ритмично он двигался, в такт гортанным стонам. Хвала богам, ее тогда не заметили, иначе об инциденте пришлось бы сообщить отцу, ведь в священном брачном союзе эти двое не состояли, а значит, грешили напропалую. А так это стало и ее тайной.

— Почему бы вам не наведаться в молельню? — предложила Вива. — На вас это всегда благотворно действует.

Лея ухватилась за эту мысль. Пусть Уна и не сможет ей помочь, но хоть направит на путь истинный. А сейчас ей, как никогда, нужно было мудрое слово.

Она спустилась в подвальный этаж и по темному коридору двинулась к одной единственной двери в самом его конце. Давненько она туда не наведывалась, и сейчас почему-то испытывала безотчетный страх.

Молельня была погружена в полнейшую темноту и затхлый воздух пах сыростью. Видно, не только она давно здесь не была, но и мама перестала навещать Уну и менять свечу. Отец-то и вовсе сюда не приходил. А рабам даже приближаться к молельне не разрешалось, чтобы не осквернять святости места.

Лея наощупь двинулась вдоль стены, пока не наткнулась на небольшое углубление. Щелкнув огнивом, она зажгла толстую свечу и убрала огарок давно потухшей. Небольшое помещение с круглым углублением в полу, залил тусклый свет. Такие же свечи Лея зажгла вокруг углубления. Стало заметно теплее, сырость отступила, а вместе с нею и страх. На душу спустилось привычное успокоение, которое Лея всегда испытывала в этом месте.

Из одного мешочка на поясе Лея достала щепотку священной травы — кручины, из другого — небольшой пузырек с эликсиром жизни. Бросив траву в центр углубления, она добавила сверху три капли эликсира и закрыла глаза, вдыхая пряные и дурманящие испарения.

— Дух семьи, призываю тебя, — нараспев произнесла Лея, слегка раскачиваясь в стороны. — Приди и поговори со мной.

Сразу же появилась тонкая струйка дыма, которая моментально стала густеть и разрастаться, пока не приняла очертания женской фигуры, кутающейся в белые одеяния.

— Хорошо хоть в минуты горестей обо мне вспоминают.

— Прости, Уна. Я не думала, что матушка перестала навещать тебя.

— Не стоит извиняться, — усмехнулась дух — красивая высокая женщина с гладко зачесанными черными волосами. — Мне и в одиночестве неплохо. Вот только сырость и темнота пугают. Попроси Трюд внимательнее следить за свечами, — пошевелилась дух, отчего по молельне пронесся легкий ветерок, заставивший трепетать пламя свечей. — Знаю, о чем хочешь поговорить.

— Ты всегда и все знаешь, — кивнула Лея. — Мне очень нужен твой совет, — с надеждой посмотрела она на Уну.

— А что ты хочешь услышать от меня? — нахмурилась та. — Сама же знаешь, что противиться воле отца не сможешь, а он твердо решил выдать тебя замуж за этого пустоголового.

— Что же мне делать? — снова чуть не заплакала Лея.

— Быть сильной и подчиниться, — строго ответила Уна.

— Скажи, что ждет меня после замужества? — взмолилась Лея.

— Ты знаешь, что я не могу этого сделать. Раскрывать будущее нам, духам, строго запрещено богами. Могу лишь дать тебе совет довериться судьбе. Выходи замуж за Кнуда, спасай семью и не обглядывайся назад. Тем самым ты спасешь много жизней, да и сама скучать не будешь, — усмехнулась Уна.

— Что ты хочешь сказать?

— Только то, что сказала. Твоя жизнь скоро изменится, да так, как ты и представить себе не можешь. Мой тебе совет — всегда оставайся сильной и непреклонной. Помни, что ты гордая, красивая и умная. Всегда доверяй своему сердцу, и оно тебя не подведет.

— Но я никогда не смогу полюбить Кнуда!

— Да уж… — кивнула Уна. — Нужно быть очень недалекой, чтобы проникнуться к нему теплыми чувствами. Внешний лоск, богатство — его единственные достоинства. И убогая душонка… Но, я отвлеклась, — встрепенулась она. — Не думай об этом, просто подчинись воле отца и уповай на богов. А я буду скучать по тебе и молиться, чтобы все у тебя получилось.

— Что получилось?

— Всему свое время…

Образ Уны начал растворяться, пока не исчез совсем. Лея ждала, что дух скажет что-то еще на прощание, но та больше не произнесла ни слова.

В свои покои она возвращалась в смешанных чувствах. С одной стороны, она заметно успокоилась после разговора с духом, как случалось всегда. С другой — она ничего не поняла из того, что та ей говорила, кроме того, что нужно смириться.

— Ну как? — встретила ее Вива.

— Будем готовиться к переезду.

Карета уже дожидалась ее во дворе, и Вива проворно сносила их вещи, когда Лея обходила дом, в котором выросла, словно прощаясь с ним навсегда. Откуда взялось такое чувство, она и сама не понимала, ведь уезжала совсем недалеко, и ее не собирались держать в четырех стенах, словно узницу. Но почему-то казалось, что с этого момента все изменится, что закончилась счастливая пора юности и начинается взрослая жизнь, от которой Лея не знала чего ждать.

Она ненадолго задержалась возле окна в своей спальне, рассматривая привычный вид раскинувшегося перед ним поля, покрытым инеем в эти предрассветные часы. За полем начинался лес. Сколько всего было связано у Леи с ними. В детстве они пропадали там целыми днями. Особенно им нравилось играть на поляне, где было полно старых вещей. Народ свозил их туда и выбрасывал, а детвора строила из них нелепые конструкции, представляя что это их дом. Один такой был и у Леи с Вивой. В теплую погоду они все время играли там. И так было вплоть до последнего года, когда Лея открыла свой первый светский сезон и распрощалась с детством. Теперь все их игры остались лишь в воспоминаниях о счастливых моментах.