Надежда Волгина - Нежная птаха для мрачного колдуна

***

Как бы я ни хотела думать иначе, но отношение ко мне в замке поменялось. Нет, ты не подумай, друг мой, что люди стали относиться ко мне хуже. Даже наоборот, я испытываю их уважение. Но даже Понк с Гурой несколько удалились от меня. Я скучаю по нашим задушевным вечерним беседам, которые раньше случались почти каждый день, а сейчас все реже и реже. Каждый раз, когда я предлагаю выпить чаю, друзья мои находят отговорки, почему не могут составить мне компанию. И когда я Гуре предлагаю свою помощь, она всегда отказывается и делает это слишком категорично. Иногда так становится обидно, что хочется плакать. Но слезы я не подпускаю, я ведь счастлива как никогда!..

Жиль замерла над страницами дневника и перечитала только что написанные строки. А потом очень медленно прикрыла заветную книжечку и убрала ту вместе с пером в ящик стола.

День клонился к закату. Сегодня она освободилась пораньше и решила уединиться в комнате.

Ландер еще не вернулся с прогулки, которые предпринимал каждый вечер, в одиночестве. Как-то она вот так же поторопилась покончить с делами, чтобы застать мужа дома. На предложение прогуляться перед сном вместе он отреагировал неожиданно резко.

- Могу я хоть немного побыть один?! - повернулся он к ней лицом.

Жиль невольно обратила внимание, как похорошел Ландер за последние дни. Мышцы его налились силой, и сам он словно вырос и в высоту, и в ширину, раздался в плечах. Лицо уже не пугало бледностью, а сейчас на нем и вовсе вспыхнул румянец недовольства, как догадалась Жиль по выражению любимых глаз. Только вот чем умудрилась вызвать то, не понимала. Что такого особенного она сказала? И слезы обиды невольно выступили на глазах, что тоже не осталось незамеченным.

- Птаха, не ограничивай мою свободу, - произнес он уже более спокойно, и в глазах его она прочитала раскаяние. - Я привык жить так, как живу, и с привычками своими не намерен расставаться. А может, мне просто нужно для этого время, - быстрый поцелуй в губы, и она осталась в спальне одна.

Больше она не предпринимала попыток составить ему компанию и всеми силами боролась с обидой в душе, что не желала покидать ту. Но разве ж можно обижаться на родного человека? И не слишком ли она плохая, если не может вытравить из себя это пагубное чувство?

Сегодня Ландер ушел раньше, чем Жиль освободилась. И ждала она его с замиранием сердца. Знала, что последует за возвращением, и морально готовилась к этому.

Не успела она задвинуть ящик стола, как за дверью раздались шаги, и в следующий момент на пороге появился ее муж. В который раз невольно залюбовалась им. Как же он стал хорош! И как сильно она любит его, с каждым днем все сильнее. А после прогулок Ландер и вовсе возвращался посвежевший и полный сил.

- Птаха моя! Рад, что ты уже дожидаешься меня, - одарил он ее самой чудесной улыбкой в мире. - Готова ли ты ко сну?

- Разве что, хочу принять ванную, - смущенно кивнула Жиль, ведь она прекрасно поняла, к чему еще должна быть готова. К тому, мысли о чем неизменно вызывали румянец на щеках, одновременно, заставляя желать этого всем сердцем.

- Я бы тоже хотел принять ванную. Не могла бы ты сегодня воспользоваться своей?

- Конечно, - сразу же согласилась Жиль. Она так и собиралась поступить и даже попросила Бовила натаскать в ее банную воды заранее.

- Но сначала сделаем то, что обоим нам не так уж и приятно, - медленно приблизился он к ней и опустился перед ней на корточки, заглядывая в глаза.

Без слов Жиль протянула ему руку, напрягаясь внутри, но стараясь, чтобы муж этого не заметил. Она должна поделиться с ним своей кровью и какое-то время после этого будет испытывать дурноту. Ну да ничего, горячая вода и ароматные масла помогут ей быстро прийти в себя.

Сегодня он насыщался дольше обычного. Но быть может, так ей только казалось из-за выматывающего чувства опустошения, что только нарастало с каждым его глотком. Наконец, и это испытание подошло к концу, и Жиль не сдержала вздох облегчения, когда Ландер быстро и привычно заговорил место укуса.

- Сама справишься с купанием? - лукаво поинтересовался. Она радовалась уже тому, что ему так хорошо. На собственную слабость старалась не обращать внимания.

- Справлюсь, - уверенно отозвалась и встала.

Получилось покинуть комнату на твердых ногах, и лишь в коридоре Жиль позволила себе привалиться к стене, переждать. Перед глазами расплывались цветные круги, и голова не переставала кружиться. Ноги мелко подрагивали и больше всего хотелось съехать по стенке вниз, опуститься прямо на холодный пол. Но этого Жиль себе позволить не могла. Знала, что подняться потом будет очень сложно. Да и до ее банной комнаты было всего-то шагов двадцать, с которыми она справится без труда.

Однако силы свои Жиль переоценила. Стоило ей только свернуть за угол и наткнуться на фигуру в черном, появившуюся неожиданно из-за поворота, как стены закрутились вокруг с еще большей скоростью. Последнее, что запомнила, это как Модир приглушенно выругался. И кажется, он не дал ей упасть, вовремя подставил руки.

Очнулась Жиль в тишине и темноте. Ни единого лучика света, ни единого звука. Первой мыслью стала, что она почила. Но прислушавшись к себе и потрогав собственные руки, Жиль убедилась, что жива. Так где же она? Не погребена же заживо? О таких случаях она слышала когда-то. Некоторые люди не соглашаются на сожжение. Еще при жизни они просят Богиню разрешить быть погребенными в земле. Говорят, что дарует такую милость она лишь самым достойным. Но бывали случаи, когда человек не умирал, а лишь крепко засыпал, а его опускали глубоко под землю, где и настигала его мучительная смерть.

Волосы зашевелились на голове, стоило подумать об этом. А когда руки нащупали твердую и гладкую поверхность, то подозрения только окрепли. Но разве она просила Богиню о такой милости? И можно ли считать ее достойной таковой?

Жиль всеми силами старалась не паниковать, ведь паника - плохой советчик в любом деле. И она жива - это самое главное.

- Помогите! - что есть силы ударила она кулаком в то твердое, что нависало над ней.

Не думала, что будет услышана кем-то. Но этот кто-то сразу же поспешил ей на помощь, а в лицо ударил яркий сноп света, заставляя зажмуриться. И сразу же повеяло ночной прохладой и запахом лета, что вот-вот должно было наступить.

Свет все еще причинял боль, и глаза Жиль держала открытыми. Кто-то взял ее на руки и переложил на что-то более мягкое. Все это проделывалось в полном молчании, но на лице Жиль угадывала чье-то дыхание. Вернее, дыхание это ей было знакомо, и в голове уже рождались новые догадки.

На глаза ее опустилось что-то теплое и влажное, и голос Модира произнес совсем рядом:

- Сейчас тебе полегчает. Резь проедет.