Надежда Волгина - Моя нечисть

Разве что более приспособленная к жизни, потому что школу выживания прошла неплохую. А расплатой стало мое сердце, значительную часть которого я оставляю тут.

— Давай не будем больше об этом, — попросила я Леру, чувствуя, как тоска и безысходность затапливают меня. — Иван не хочет меня, и этим все сказано.

— Все, да не все, — как-то слишком таинственно произнесла она, но тут же встрепенулась: — Вот кого он действительно не хочет, так это Софию!

— А кто это?

Час от часу не легче. Что еще за София, и почему я слышу о ней впервые?

— Это ведьма. Злющая, как сам сатана, — понизила Лера голос до шепота и воровато оглянулась, словно эта ведьма могла нас слышать, — и красивая, глаз не отвести. Она давно уже Ивану прохода не дает, все сватает за себя. Обещает ему невиданное могущество над лесом, если объединится с ней. Да только, зря старается, не бывать этому. Добру и злу разные дороги. Иван бы с радостью попросил духов избавить нас от нее, да только нужна она тут, не бывает леса без ведьмы.

— Вам нужна злая ведьма? — удивилась я.

— Как бы тебе объяснить… Не бывает волшебного леса, где живут только добрые существа. Зло всегда существует рядом с добром, и мы в праве выбирать, что нам больше по душе. Магия — она разнообразна…

Все, как в жизни. Добро и зло прекрасно существуют в одном мире. Они находятся в постоянной борьбе. Наверное, не будь зла, общество бы стало идеальным, в котором людям было бы скучно.

Как все предсказуемо. Даже тут, в волшебном лесу.

— Ой, что-то я сегодня разболталась, — спохватилась Лера. — Как бы не получить нагоняй. Пойду я, а ты постарайся не грустить, — одарила она меня напоследок лучезарной улыбкой.

Лера сделала несколько шагов в сторону и, как обычно, растворилась в воздухе. По началу я еще удивлялась ее манере уходить, а сейчас, казалось, привыкла ко всему, что меня здесь окружает, словно всю жизнь прожила среди магии и чародейства.

Была у меня одна тайна, про которую я никому не рассказывала, даже Любаве во время наших частых доверительных бесед. С того самого дня, когда пряталась в дупле дуба от дождя, я каждый день обходила дерево, в надежде снова обнаружить это уютное убежище. Сколько-то дней ничего не происходило. Я уже всерьез начала думать, что выпала на время из реальности, и дупло то мне только привиделось. Как не так давно оно снова появилось. С тех пор, как только остаюсь одна на поляне, я захожу за дерево и забираюсь в дупло, которое теперь считаю только своим. И такое странное чувство испытываю каждый раз, будто дуб мне чем-то помогает. Даже мысли принимают более плавное течение, пока нахожусь внутри дерева. Грусть на время испаряется. Я задремываю и вижу красивые сны. Правда, почти во всех них присутствует Иван, и порой я снова ощущаю страсть, что единожды испытала в его объятьях, но неизменно это заряжает меня энергией, помогает встретить новый день.

Вот и сейчас я тайком забралась в свое убежище, улеглась поудобнее и задремала. Вернее, меня сморил крепкий и длинный сон. Насколько он был длинный, я поняла, только когда выбралась наружу и заметила, что в лесу наступил вечер. Пришлось мне наспех попрощаться с дубом и в темноте пробираться к шалашу, чего раньше я успешно избегала. Бродить по темному, да еще и волшебному лесу, мне было страшно.

Когда до жилища оставались считанные метры, я отчетливо услышала голос:

— Помогите!..

Призыв прозвучал совсем рядом, и мне показалось, что голос детский. Я замерла на месте, сердце заколотилось, как ненормальное, то ли от быстрого бега, то ли от внезапного страха, таким отчаянием был наполнен голос зовущего. Должно быть, в лесу заблудился ребенок. А слышу я его, потому что каким-то образом стерлась граница между реальным и волшебным мирами. Но это же кошмар. Сразу вспомнился разговор с Лерой, что не только добрые существа населяют этот лес.

— Помогите!.. — снова донеслось до меня.

Больше не раздумывая, я рванула на выручку бедному заблудившемуся существу. Петляла между деревьями, пока не разглядела худенький светлый силуэт. Это была девочка-подросток. Она оборачивалась в мою сторону и в то же время углублялась в лес.

— Постой! — крикнула я. — Я не причиню тебе вреда.

Девочка снова обернулась, горько заплакала и побежала еще быстрее. Что могло так сильно испугать ее? Не моя же одежда, даже учитывая ее экзотичность.

Рыдания ребенка разрывали мне душу, и я бежала за ней, тщетно пытаясь уговорить ее остановиться. Расстояние между нами не увеличивалось и не сокращалось. Краем сознания я понимала, что все дальше удаляюсь от своего шалаша. Теперь я даже с трудом могла понять, в какой стороне он находится, потому что девочка все время сворачивала — петляла по лесу.

Я уже начинала задыхаться от быстрого бега, когда она остановилась и повернулась ко мне. Это была жутко худая и очень бледная девочка. Из одежды на ней только и была, что длинная белая рубаха почти до пят. Распущенные спутанные волосы неряшливыми прядями свисали на плечи, и огромные глаза не мигая смотрели, как я приближаюсь.

Животный страх стал подкрадываться ко мне, когда я все лучше видела подростка. Что-то было в ней жуткое, неестественное. То ли то, как она на меня смотрела и кривила тонкие губы, то ли ее ужасающая бледность, которая бросалась в глаза даже в темноте.

Когда между нами оставалось не больше пяти шагов, девочка развернулась, и горло мне сжал спазм. Я хотела закричать, но только могла хватать ртом воздух. В том месте, где должна быть спина, у девочки ничего не было. Ее внутренности просвечивали, того и гляди вываляться наружу.

Благо, в этот же миг сознание мое померкло, и я провалилась в черноту, иначе вряд ли бы оно вынесло такое потрясение.

Сознание отказывалось задерживать во мне надолго. Стоило только начать приходить в себя, как оно опять настырно уползало, а темнота радостно возвращалась. Я даже не успевала сообразить, как себя чувствую и где нахожусь. Одно поняла точно и сразу, что не дома. В следующий проблеск до меня дошло, что лежу на чем-то твердом и холодном. А потом меня, в добавок ко всему, еще и окатили холодной водой. Наверное, чтобы добить наверняка и утвердить в мысли, что жизнь — не малина.

— Хорош претворяться. Разлеглась тут, как пава… Давай уже, открывай свои бесстыжие глаза…

Именно этот резкий голос не дал ускользнуть сознанию в очередной раз, укоренив его, наконец-то, в моей голове. Я смогла разлепить веки и всмотреться в обладательницу голоса. Что за зрелище меня ожидало. Даже в самых нереалистичных фантазиях я не могла представить себе настолько совершенный женский облик. Точеные черты лица, словно по ним прошелся ножичек скульптора, устраняя малейшие погрешности и отклонения от симметрии. Миндалевидные ярко-зеленые глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами. Коралловые губы идеальной формы. Блестящие черные волосы, гладко расчесанные и скрывающие плечи, опускающиеся ниже талии. Лоб перетягивала красная ленточка, внося в образ красавицы языческую диковатую нотку. По стройному стану струился атласный сарафан, обтягивая высокую пышную грудь. Писаная красавица, как сказалось бы в сказке, если бы не одно «но». Она не выглядела доброй. Глаза ее прожигали злобой, их взгляд буквально испепелял меня.