Саманта Янг - Угольки в долг

Кадин устал от мира джиннов.

Кадин спокойно посмотрел на него, голубые глаза сверкали в свете свечей. Красный отметил, что марид сделал место уютным. Каменный пол покрывали марокканские ковры, масляные картины висели на стенах. Старая английская мебель стояла в просторном месте, большая резная кровать со столбиками стояла по центру, выглядя величаво, что не ожидалось от пещеры.

— Явно не так сложно, — отметил Кадин, указав на кресло перед собой.

Красный улыбнулся и сел. Он даже не сменил любимые джинсы и футболку для встречи. Если он правильно помнил, Кадин не переживал из — за традиций.

— Может, найти тебя было проще, чем я думал. Твоя дочь помогла.

Услышав о своем единственном ребенку, Кадин прищурился.

— Я говорил ей, что если король джиннов будет спрашивать обо мне, говорить правду. Мое убежище не стоит ее жизни.

— Отец, который ставит ребенка выше себя. Это что — то новое.

— Только среди королевских джиннов.

— Туше.

Кадин склонил голову, эту привычку он перенял у Азазила. Забавно, что он делал так, хоть веками был далеко от султана.

— Ты пришел сюда по причине, Красный?

— Ты был любимцем моего отца. Потому он дал тебе уйти с миром.

— Да.

— Ты должен был многое видеть, Кадин, и слышать. Что-нибудь личное?

— Говори точнее. Я не молодею.

Красный улыбнулся, забавляясь, но понимал, что он хочет знания.

— Меня не было там, когда отец создал Печать. Он не доверял моим братьям, как доверяет мне, но это мне не доверил.

— Это?

Его подозрения о происхождении Печати горели в глазах.

— Печать. Кадин. Ты знаешь, откуда она?

Кадин помрачнел, словно свечи потухли. Он покачал головой, встал, и худое дрожащее тело выдало его. Кадин близился к смерти.

— Я ничего не знаю. Прошу, оставьте меня, ваше величество.

Красный не двигался, возвышался над маридом на четыре дюйма.

— Ты умираешь, Кадин. Кто потом защитит твою дочь?

— Мою дочь?

Красный кивнул, решительно стиснув зубы.

— Ты ведь сделаешь все, чтобы ее защитить, Кадин? Я это понимаю. Я тоже пытаюсь защитить дитя. Скажи, откуда Печать, или я убью твою дочь и всех ее детей.

Ненависть вспыхнула в глазах Кадина.

— Потому я ушел. Вы забыли о чести. Эта бездумная война испортила все благородие Семерки и султана. Ее нужно было порвать на куски за созданное.

— Ты о моей матери?

— Лилиф? Разве все не сводится всегда к Лилиф? — Кадин печально покачал головой. — Я расскажу все, что ты хочешь знать, если ты защитишь мою родню.

— Даю слово.

— Это что — то значит, господин?

Красный вздохнул, грудь сдавило из — за недоверия Кадина.

— Сегодня — да.

Открытия последних дней все еще крутились в голове Ари, но, пока она сидела на уроке английского в богатой школе Эмметта Брэдфорда, она старалась сосредоточиться на задании. Вернуться в школу было странно, особенно притворяться, что ты младше и новенькая. Она никогда не была новенькой. Она почти всю жизнь росла в окружении одних и тех же людей. Сидя за столом, едва слушая учительницу о Фицджеральд, Ари вспомнила Стейси и Рейчел. Боль растеклась в груди от мысли о друзьях, о том, как они. Их ждал колледж, и Ари не могла поверить, что не видела их уже целое лето…

…с тех пор, как сорвала одеяло с мира и не увидела, что лежит на матрасе.

Много страшного.

— А что скажете вы, Марисса? — спросила высокая худая учительница английского, хмурясь, зная, что Ари не слышала ни единого ее слова.

Ари замерла на миг, решая, как поступить. Урок ей не требовался. И она всегда была такой хорошей. Может, Марисса была занозой.

Закатив глаза, она пожала плечами.

— Понятия не имею.

Учительница хмурилась.

— Не знаете или не хотите отвечать?

— Ага, это.

Класс посмеивался, учительница пронзила их обжигающим взглядом, который быстро заткнул их. Недовольно цокнув языком, она отмахнулась от Ари.

— Красивым девочкам тоже нужно учиться, Марисса, что бы ни писали в журналах.

Ай.

Ей хотелось краснеть, ведь ее еще никогда не ругал учитель. Но Мариссу не заботили упреки, ведь с заданием у нее не было времени на уроки.

— И? — спросила Фэллон, как только они встретились в коридоре после второго урока.

Ари покачала головой, понизила голос, пока они медленно шли по коридору среди учеников, с любопытством глядящих на новеньких.

— У меня в классе новенький — просто ребенок, — Ари фыркнула. — И я сыграла вредину. Даже весело, когда твое будущее не зависит от хороших оценок.

К удивлению Ари, Фэллон не рассмеялась.

— Осторожнее, — тихо ответила она со строгим видом. — Мы хотим слиться как можно сильнее. С твоими глазами это сложно — стоило подобрать тебе линзы — но мы не можем привлекать к себе внимание веселыми выходками. Нужно быть скучными и слиться. Нельзя, чтобы у джинна возникли подозрения.

— Он или она все равно нас почувствует.

— Да, но посчитает нас слабыми джиннами, живущими среди людей. Так что будь больше собой, Ари, ладно?

— Я удивлена, — вздохнула Ари. — Я думала, дерзость тебе понравится.

Фэллон кивнула, смеясь.

— Мне это нравится. Но задание мне нравится больше.

— Ясно, — Ари согласно кивнула. — Больше никакой вредной Мариссы. Она была веселой… хоть и на пару секунд.

— Следующий урок? — Фэллон посмотрела на ее расписание. — Фу, у тебя матанализ.

— Вот повезло. А у тебя?

— Информатика.

— Хочу уже обед… — Ари замолкла, ее тело напряглось от волны знакомой энергии.

Джинн.

Она развернулась, разглядывая поток учеников в коридоре. Нет, не он, не она, не он, не она, не… Ари увидела пожилого мужчину. Учитель? Он прищурился, глядя на нее, словно знал ее, но не мог вспомнить. Его глаза немного расширились, он попятился и развернулся, пошел по коридору в другую сторону.

Сердце колотилось, Ари не верила, что они уже нашли джинна. Она пошла за ним, расталкивая учеников.

— Ари? — прошипела Фэллон и сжала ее руку. — Что за…?

— Ты не ощутила его? — спросила Ари, быстро двигаясь, не оглядываясь на Фэллон.

— Нет.

— Это он. Идем.

Они завернули за угол, Фэллон врезалась в нее, когда Ари резко застыла. Коридор был почти пустым. Он ушел. Адреналин кипел в ней, Ари указала на классы в длинном коридоре.

— Будем искать.

Веря ей, Фэллон кивнула.

— Только не разделяемся, хорошо?

— Ладно.

Они заглянули во все классы, но не нашли ничего интересного. Ари хотела сдаться на середине коридора, ведь там не было энергии джинна, но ее ноги остановились на пороге открытого кабинета. Комната была полна мольбертов, на них стояли картины, и среди них были хорошие и ужасные. Но не картины привлекли ее внимание.