Марина Дечко - Ворожея

- Это ты, Нег?

- Я! Я! - Вскричал малец облегченно. - Ползи на голос! Я выведу!

Зарина отшатнулась. Это ж куда ползти? В дыру черную, что уж и истончается? И куда та приведет их? Да и как Нег, дитя, которого она знала всю жизнь, ворожбу такую учинить смог?

Снова громыхнуло. И на этот раз сомнений не осталось: город почти пал. Значит, часу оставалось мало.

- Ползи, говорю! - Нег сердился. - Как степняк прорвется, то и не попасть вам в избу. И Чародейка... - Он сделал паузу, чтобы закончить: - Нам еще за Крайей...

Упоминание старой знахарки отчего-то собрало Заринку. И она, ухватив Свята за руку, скользнула в густой мрак.

Охотник едва успел опомниться, как перед ним возник туннель. Пространство схлопывалось, образуя новые дыры, а те звали за собою. Рев катапульт стихал на миг, пока они с Заринкой, рука об руку, шли дальше. На голос Нега, что звал:

- Сюда, скорее!

Раз!

Темнота заканчивается, оголяя дымящее нутро города. И они с Заринкой у стены каменной, огненной. Стена та замковая, внутреннего города. И, стало быть, Нег действительно вызволил их из подземелья. Да только то не говорит, что не морок. Что не со зла...

Снова хлопает, а перед глазами рвется воздух. И твердь земная, что раскрывает новый вход. И в нем все то же - пустота, в которой живет лишь мрак. Верить ли?

Свят хватает Заринку за ладошку тонкую, оттягивая в сторону от голоса детского, что кричит:

- Скорее! Силы на исходе!

Но охотник не верит. Он уведет Зарку от беды. Сам. И...

Громыхает резко, рвано. И, кажется, к реву тому примешиваются крики людские. Их давят. И бабы простые, что несутся мимо, ненароком рвут косу его Заринке. А та плачет. Кидается в сторону, где - Свят на миг закрывает глаза от страха - несутся кони.

Всадники с мечами наперевес. С пиками оголенными. И, кажется, кого-то ранят. Потому как на лицо его резко падает что-то горячее. Соленое. А Зарка кричит.

Топот копыт остается позади. И охотник скоро глядит на девку, что рукою все еще держится за ладонь его:

- Скорее!

Что остается ему? Довериться? Свят бы, верно, и не решился. Но Заринка...

Она кинулась к дыре так скоро, что он и опомниться не поспел. Только держался ее, чтоб не потерять ненароком. И дыры...

Схлопывались и раскрывались одна за другой.

Два!

Грохот катапульт все ближе, как и голоса войны.

Три!

Кто-то толкает их от дыры рваной. И Святу приходится отвечать тем же. Ломать чью-то шею на ходу, словно бы ветку сухого дерева. И тут же снова хвататься рукою тонкой ладошки.

И...

Все закончилось как-то разом, внезапно.

В избе, видно, крошечной. Потому как пахла она прелым деревом, что усохло уже много зим тому. Непорядком, пылью. Пылью вот пахло особо...

Помнится, мамка не любила пыль. Заставляла даже его, Свята, собирать ее влажными холстинами. А тут вот не собирал никто, знать, много дней. И в грязи той, видно, клопы ведутся, потому как холстина на ноге зашевелилась противно. А шкура, о которой Свят всегда думал, что прочна, зачесалась.

Нещадно.

А вот звуков войны тут отчего-то не слышно, хоть и разумел Свят: они все еще в Камнеграде. И, стало быть, то неправда. Морок. Тогда и изба эта с пылью старой - тоже?

Нет, пыль была настоящей. Густою. И щедро набивалась в ноздри, отчего охотник чихнул, расслышав:

- Будь здоров!

Голос. Знакомый. Вот только...

Сила, что так долго жила в нем, заставила его собраться. Оттолкнуть Заринку за спину и приказать:

- Отойди от него, Нег!

Глава 4.

К тризне готовились недолго. Скоро. Потому как сама Чародейка была готова к тому давно: так долго привязывать душу живую к Лесам Симаргла...

А вот грохот катапульты оказался внезапным, резким.

И от этого дворовые да бояре, что опускали тело Князя в родовой склеп, на миг остановились. А потом закопошились, что те жуки, загудели...

И ей бы закончить обряд, но Пламена ждать не желала. Да и почто? Князю это не поможет вернуться в мир живых, равно как и уйти к праотцам. Туманный Лес заперт, и все, что может он, - ждать таких же, как сам...

Скоро земля заполнится тенями прежних душ. А ведь и они в услужении у Госпожи будут...

И снова удар, от которого затряслась земля. И бояре, что так чинно клонили головы перед могилой Князя своего, не выдержали. Рассыпались по палатам, оставляя войну воеводам.

Уж как посмел степной Хан выйти против нее, то и она войною на войну ответит. Вереница челяди напуганной, да дворни ревущей осталась позади, а Чародейка торопилась. Скинула лисью шубку, в которую куталась днем зимним, да оборотилась перевертышем. Распорола вены на шее у девки дворовой, что стояла поруч. Сделала вздох глубокий. Да, кровь и жизнь вернули ей силу мигом, и теперь не она даже - рысь огненная заскакала по крышам изб, что вереницей у околицы. Запрыгнула на стену и скрылась серед деревьев лесных, что стояли у этой стороны Камнеграда частоколом живым.

Ответила огнем колдовским, зеленого колеру, на огонь желтый. И одна из катапульт полыхнула. Напугать ее вздумали? Она не боится огня! Ни его, ни чего другого в мире своем.

Зажмурилась удовлетворенно. Да, этот мир нынче принадлежит ей. И лишь она в нем - Хозяйкою.

Рысь взобралась на дерево и коснулась лапой мощной сухоцвета, что висел у самой верхушки. Живой, хоть и глядится спящим. Подрагивает силой колдовской. А ведь селяне и взаправду верят, будто омела просто паразитом на деревьях живет. Знают, глупые, что в лесу то и дело кто пропадает, а все на зверье кличут...

Омела дрогнула на миг от прикосновения хозяйки. Потянулась руками-ветками к ней, оплела ладонь, и силой стала напитываться. А за нею проснулись и другие.

Рысьим взором Чародейка глядела сквозь деревья заснеженные, на которых тут и там просыпалась мощь колдовская. И кругом нее, силы этой, все отчетливее пахло травою сладкой, медуницей.

А омела уж девкой обращалась, чтоб косы длинные чесать:

- Пожаловали, Госпожа? - Голос нечисти был тонок, чист да напевен. И улыбка искрилась на губах. - Почто-о-о?

Омела чесала косы, лишь изредка поглядывая на Колдунью. Боялась за жизнь свою, что и не жизнь вовсе. Опасаясь ворожбы колдовской, шипящей на языке перевертыша наречием древним. И все пыталась узнать: что может она? Чародейка разумела: не упокоенная душа чует слово ее. Готова исполнить.

- Пожаловала, - ответила рысь. - Видала войско степное?

- Степно-о-о-е? - Девка все глядела на русые волосы, что уж и сплетались в косу широкую. И нараспев отвечала: - Видала. И не только его. Девки, - она махнула рукою в сторону границы северной, - с деревьев дальних бают, будто еще одно, морское пожаловало. И все к нам. К тебе, - последнее слово она выделила, лукаво глянув на Чародейку. - Прикажешь чего-о-о?