Бронислава Вонсович - Вы все жжете! Часть 2

— Медитируем, — невозмутимо пояснил Шарль. — Меня Фурнье попросил позаниматься.

— Непохоже на медитацию, — возразил Жан-Филипп. — Мне показалось, что еще чуть-чуть — и вы поцелуетесь.

— В читальном зале? — изумился Шарль.

— Какая разница где? Вот я и решил этого «чуть-чуть» не ждать, пресечь сразу.

Он сурово посмотрел, словно выполнял наказ дяди Жерара по моему воспитанию. Идеальный старший родственник, блюдущий честь кузины. Наверняка перед зеркалом не один час репетировал.

— Не выдумывай! — вспыхнула я. — Влез в разговор, помешал… медитации, а теперь еще оправдывается.

— Я оправдываюсь? Вы бы уже определились, разговаривали или медитировали, — ядовито бросил кузен. — А то все ее ищут, а она тут медитирует, видите ли. Хорошо еще, что никто не видит, как именно и в какой компании.

— Как и в какой компании медитировать, решать мне! — возмутилась я.

— Ты так домедитируешься непонятно до чего, — чуть скучающе ответил кузен. — Николь, я тебя искал для другого разговора. Медитация, знаешь ли, не самое важное в жизни.

— Мы еще не закончили, — запротестовала я. — У меня остались вопросы.

— На которые я вряд ли отвечу, — заявил Шарль. — Спросишь у самого Фурнье на занятии.

И совершенно нагло ушел, оставив меня с Жаном-Филиппом! Или Жана-Филиппа со мной, это уж как посмотреть. Лучше бы он книгу про привидения оставил: все же маленький червячок сомнения грыз изнутри, не позволяя до конца поверить в то, что я только что узнала. Мало ли почему кот на мне устроился помурлыкать? Может, просто соскучился по лицам без монашеских облачений? За столько-то лет. Если уж Франциску, который пробыл в монастыре куда меньше, надоело до зубовного скрежета, то бедному котику там давно должно было стать плохо. Может, дальше как раз описаны случаи-исключения, а я просто до них не дочитала?

— Николь, тебя ищут и Бернар, и Антуан. И желательно, чтобы не нашли одновременно.

— Антуана мне на сегодня хватит, — оживилась я. Действительно, к чему думать о проблемах котов, если есть куда более интересные темы? — А вот с Бернаром…

— А вот с Бернаром ты будешь встречаться, когда официально разорвешь помолвку с Альвендуа, — сурово оборвал мои мечтания кузен. — Не нужно, чтобы проблемы Буле перешли к моему другу, понимаешь? Лучше уж занимайся медитацией с Буле, чем встречайся с Бернаром.

— Да что ты пристал с этой медитацией? — раздосадованно спросила я.

— Мне она не понравилась, — честно ответил кузен. — Вызвала многовато вопросов. Ты и без того записалась на медитацию, зачем тебе еще дополнительные занятия от Фурнье?

— У прорицателей медитация имеет свои особенности, — вдохновенно пояснила я, почему-то почувствовав при этих словах руку Шарля на своей.

— Я заметил, — едко сказал Жан-Филипп. — хорошо еще в библиотеке занимались, а не наедине, хотя все равно могли дать пищу для разговоров.

— Кстати о разговорах, — вспомнила я. — Что такого обо мне ты рассказал Бернару?

Вот сейчас и выясню, насколько справедливы предположения Шарля. А то, может, он специально меня ошарашил, чтобы… Подержать за руку?

— Я? — изумился кузен. — Что я мог рассказать?

— Не знаю. Но это что-то очень важное, причем такое, что я сама знать не должна.

На краткий миг физиономию кузена озарило понимание, но он тут же вернул свой скучающе-осуждающий вид.

— Понятия не имею, о чем ты. У меня, знаешь ли, нет привычки обсуждать кузину за ее спиной.

— Жанно… — с нажимом сказала я. — Это для меня очень важно. Я точно знаю, что ты что-то знаешь. Я хочу знать, что ты знаешь. Имею право, это моя жизнь.

Жан-Филипп надул щеки и с силой выдохнул. Забавная привычка, сохранившаяся у него с детства, когда он не мог принять решение, колеблясь между несколькими вариантами.

— Я не знаю, о чем ты, — наконец решил он придерживаться первоначальной версии. — Что такого ты не должна о себе знать?

— Например, кто мой отец? — бросила я пробный камень.

— Твой отец — инор Бовьен. Согласен, это не самый хороший вариант, но родителей не выбирают. Николь, не надо выдумывать всякую ерунду, а то я решу, что медитация в компании Буле нанесла непоправимый вред твоим мозгам. Собственно, а чего я вообще с тобой рассиживаюсь, — встрепенулся он. — У меня же дела, а все, что я собирался тебе сказать, уже сказал.

— Жанно, ты должен мне рассказать, о чем проболтался Бернару, — угрожающе надвинулась на него я. — Иначе ни по каким делам ты не пойдешь.

Но кузен ловко увернулся как от моих рук, так и от заклинания-липучки, которым я понадеялась его задержать. Зря понадеялась, потому что в результате задержала лишь себя. Догнать кузена не удалось, поскольку меня отловил библиотекарь и начал тыкать в нос правилами с пунктом про запрет использования магии в библиотеке и читальных залах. Самому ему этот пункт не мешал использовать заклинания, одним из которых он меня удерживал, а вторым отвешивал подзатыльники. В результате, когда я, повинившись и пообещав больше никогда и ничего не нарушать, выскочила из библиотеки, кузена и след простыл, а искать его на территории академии — дело неблагодарное, только случайно можно наткнуться. Но что-то мне подсказывало, что в ближайшее время Жан-Филипп всеми силами будет избегать встречи.

Время тянулось, словно вязкая конфета, которая никак ни жевалась, ни глоталась, лишь растягивалась до бесконечности, намертво прилипнув к зубам. От идеи сразу отправиться к дедушке и выяснить, что из предположенного Шарлем — правда, а что лишь плод мажонковой фантазии, пришлось отказаться, поскольку покинуть академию без Антуана не получалось. На следующий день он отловил меня сразу после занятий, а потом столь безошибочно находил, невзирая на все мои ухищрения, что поневоле закралось подозрение о поставленной метке уже на меня. В конце концов, это не такое уж сложное заклинание, чтобы Антуан не сумел ему обучиться. К сожалению, сама я это проверить не могла и попросить было некого: Люсиль такими умениями не обладала, а те, кто обладал, старательно меня избегали: ни Жан-Филипп, ни Шарль не появлялись в поле моего зрения. И если Шарля я могла хотя бы отследить, то о том, что не пометила кузена, я уже многократно пожалела.

Не подняли настроения и возобновившиеся соревнования, поскольку смотреть их пришлось в компании Антуана и его сестрицы. Кузена засечь не удавалось, от идеи поговорить с Бернаром пришлось отказаться — Антуан дергался уже тогда, когда мой настоящий жених на меня смотрел, а уж если бы я к нему подошла, страшно представить, что устроили бы Альвендуа. Причем как мне, так и Бернару. Сам же участник соревнований ограничивался взглядами и улыбками. Наверняка Жан-Филипп уговорил не торопиться до расторжения моей помолвки, которой осталось жить совсем-совсем немного — свадьба принца состоится через каких-то две недели. Я уже предвкушала, как наконец избавлюсь от надоедливого семейства, от одних мыслей о представителях которых внутри меня начинала разгораться злость, грозящая перейти во что-то серьезное и мешающая сосредоточиться.