Лия Арден - Достойный высший суд

И он прав, я даже не помню такого места во дворце.

Рушан стоит прямо. Он, абсолютно спокойный, с каким-то равнодушием наклоняет голову, а потом бьёт один раз правой рукой в стену. Он специально делает удар ужасным и неправильным, но полным силы, питаемым его Даром, поэтому по стене идёт трещина и сыпется песок, а кость в его запястье не выдерживает отдачи и с треском ломается, как и несколько костяшек. Рука пульсирует от боли, из горла, неожиданно для самого Рушана, резко вырывается воздух со всхлипом, но лишь один раз, и он прижимается лбом к холодному камню, впервые сожалея о своём выборе, который ему когда-то дали.

Видение обрывается, потому что Рушан чувствует, что видит Айла. Он отпускает сестру, так и не вернув её в вертикальное положение. Она падает на пол, завалившись назад.

– Ты не должна была… – Его голос дрожит, он разочарованно смотрит на нас, разворачивается и уходит.

Сестра отпускает мою руку, а я продолжаю таращиться на свою пустую ладонь. Моё сердце сжимается от того, сколько боли я им принесла. Мне хочется вернуться в прошлое, дать себе пощёчину и заставить перейти ту чёртову грань, которая отделяла меня и мой Дар. Я должна была вернуться домой раньше. Однако теперь я могу только сжать руку в кулак, чувствуя, как начинает болеть голова.

– Это был тот раз, когда он сломал руку, – подсказывает Айла. – Наутро Даян ужаснулся отвратительному перелому. Конечно, никто не поверил в его оправдание, что он неудачно упал, но, кроме меня, так никто и не знает, в чём было дело. Рушан никогда себя не калечил. Ни до этого, ни после. Кисть не могла зажить сама, и мы едва уговорили его принять кровь целителей. С тех пор, кроме твоей крови, он никогда её не пил.

Я слушаю молча, всё так же смотрю в пол, бездумно разглядывая прожилки мрамора.

– Он простит. Думаю, на тебя он вообще не сможет долго злиться. – Сестра ободряюще приобнимает меня. А я сомневаюсь, что после этого воспоминания сама смогу себя простить.

Я отвожу Айлу в её комнату, помогаю смыть кровь, переодеться и лечь в кровать. Она почти мгновенно засыпает, а я выхожу в коридор и, так и не сменив платье, иду в другой конец дворца. За окнами начинается рассвет, меня пошатывает, но я всё равно бреду вперёд, желая проверить своих Назари. Тихо приоткрываю первую дверь в комнату Аниса и сразу замечаю уснувшего на кровати друга. Он завалился спать, едва сбросив обувь. Не сдерживаю улыбки, отмечая жуткий бардак в комнате. Самия была права, лучше не заглядывать в это логово хаоса. Следующая комната Самии, но самой девушки тут нет. Я догадываюсь, что она осталась с Даяном.

Перед комнатой Рушана я медлю, немного переживаю, что он закричит на меня, если сейчас встретит. Я набираю воздуха в лёгкие и приоткрываю дверь. С досадой понимаю, что хозяина в спальне нет. Нерешительно прохожу внутрь, оглядывая убранство. По размеру комната меньше моей, но, в отличие от спальни Самии, здесь есть не только высокое окно, но и балкон, двери которого приоткрыты и позволяют свежему воздуху дёргать лёгкие занавески. То тут, то там свалено оружие. Притом абсолютно разных вариантов. Я касаюсь пальцами резьбы дивана в центре комнаты, но даже на него опасно присесть, ведь на сиденье небрежно кинута перевязь, полная тонких чёрных кинжалов для метания. Кровать Рушана под балдахином почти такая же большая, как у меня, и сейчас она в беспорядке. Я кладу ладонь на белые простыни. Они холодные. Похоже, Рушан сюда не приходил.

Приняв поражение, выхожу и тихо прикрываю за собой дверь. Иду к себе, надеясь найти кахари завтра, чтобы первым делом извиниться.

Утром я не иду на тренировку, уверенная, что её не будет. И, вероятно, я оказываюсь права, потому что меня будит Ноуша около полудня. Она рассказывает, что все мои родные отсыпались после утомительной ночи и теперь зовут на поздний завтрак.

Я сползаю с кровати, медленно моюсь, а после надеваю первое попавшееся платье бежевого цвета. Откладываю все украшения, кроме Кольца Пустыни. Моё настроение не плохое и не хорошее, но сегодня я не хочу слышать звон любимых браслетов на лодыжках. С одной стороны, мне хочется собраться быстрее, чтобы встретить Дарена, узнать, как он себя чувствует, но с другой – я намеренно тяну время, боясь столкнуться с обидой во взгляде Рушана.

Я растягиваю каждое своё движение, прокручивая вчерашние события в голове. Но в итоге сама же теряю терпение, раздражённо бросаю гребень на туалетный столик и стремительно покидаю комнату. Я уверенно иду в сторону столовой, чтобы встретиться со своими страхами лицом к лицу. Чем я ближе, тем твёрже и быстрее шагаю, стремясь покончить со всеми недомолвками разом. Не могу скрыть разочарования, понимая, что мои первоначальные надежды не сталкиваться с осуждением во взгляде Рушана оправдались. Его здесь нет.

Зато все остальные в столовой, и они с недоумением следят за мной, когда я для верности оглядываю помещение пару раз, будто кахари мог спрятаться где-то под стулом.

– Он уже ушёл, – сочувственно улыбаясь, говорит мне Даян.

– Ты знаешь, что я сделала?

– О да, мы все знаем, – Анис, жуя пирог, кивает несколько раз, соглашаясь с братом.

Я перевожу внимание на Дарена, который выглядит намного лучше. Тёмные круги под глазами пропали, на лице привычная полуулыбка, ореховые глаза с интересом сверкают, когда он оглядывает угощения и интерьер. Теперь друг выглядит почти как один из нас: белая хлопковая рубашка, кушак из дорогой ткани и тёмно-бежевые штаны, а на плечах уличный халат со свободными рукавами песочного оттенка.

Он откладывает вилку и сразу поднимается мне навстречу. Дарен с силой стискивает меня руками, уткнувшись носом в мои волосы. Я моргаю, чувствуя, как горят глаза от накатывающих слёз, но сдерживаюсь. Нашу идиллию прерывает намеренно громко кашляющий Анис. Мы размыкаем объятия, а Назари машет вилкой, слегка наклоняя голову.

– Ты мне искренне нравишься, Дарен, но я впервые вижу, чтобы мужчина не из нашей семьи так долго обнимал нашу маленькую Ойро. Я слежу, запомни. – Лицо и тон непривычно серьёзные, отчего я фыркаю.

– Ты сам при встрече мне лицо мял, пока следы не остались.

– Я – это я! Ты наша, и нам всё можно. – Анис скалится в улыбке, демонстрируя зубы и ямочки на щеках, и вновь поворачивается к Дарену: – У нас – Назари – много пороков. Но есть два, которых мы не стыдимся. Это жадность и ревность. Калануа принадлежат нам, Дарен, а мы настолько жадные, что делиться не намерены.

– Он просто сел за стол, а ты его уже запугиваешь, – усмехается Самия.

– Никогда не рано.

– Будто вы стыдитесь других своих пороков, – насмешливо дополняет Даян, которого Айла поддерживает согласным кивком.