Кэндис Робинсон - Тин

— Черт побери, Дороти! — он развернул ее и толкнул в сторону дворца Глинды. — Беги. Иди к Глинде и подожди меня в ее дворце. Если я не приду в течение дня, ты должна спасти меня и Кроу, — если они будут еще живы.

Это заставило ее двигаться, но не достаточно быстро. Она неуверенно оглядывалась, останавливалась и бежала снова. Тин зарычал и повернулся к ней спиной. Если она будет рядом с колесниками, то это отвлечет его. Это приведет к поражению, а Тин не хотел сдаваться и потерять ее. Не сейчас, когда он ее обрел.

Тин глубоко вздохнул, крепко сжал за топор и побежал навстречу опасности. Скрип колес становился все громче и громче, пока они не перестали заглушать его собственные мысли. Отдельные фигуры замелькали за деревьями. Ближе и ближе. Тин вдохнул и рванул быстрее.

Он верил, что Дороти продолжит бежать, несмотря на то, что обычно она делала все с точностью до наоборот. Она обещала найти Кроу. Глинда поможет ей, если Тин не сможет. Пока Дороти была в безопасности он мог делать то, что у него получалось лучше всего — убивать.

Раньше, чем он ожидал, враг напал на него. Но он был Железным Дровосеком. Он был рожден рубить. Мускулы напряглись, тело мгновенно приняло воинственную позу, а мысли улетучились из головы. Остались только убийца и его жертва. Топор и мишень.

Первый колесник упал с первым взмахом топора Тина, лезвие прошло через темные короткие волосы и плоть. Голова женщины с шумом упала на землю. Он крутанулся на месте сначала налево, затем направо. Еще один колесник мертв. Следующий увернулся от смертельного удара, но топор Тина рассек врагу руку. Темнокожая женщина скользила по земле, заливая ее кровью.

Это были последние единичные цели, которых убил Тин. Первые были быстрее и сильнее других. Затем его окружили десятки колесников. Их острые шипы резали его, проносясь мимо. Чешуя келпи какое-то время держалась, но даже она не была не пробиваемой.

Пока он размахивал топором и уклонялся от атак, один из них ударов пришелся ему в ногу. Рев боли разорвал воздух, но Тин стал свирепее, он атаковал и уклонялся быстрее. Все виделось ему, словно он медленно и плавно кружился на месте, размахивая топором четко выверенными движениями. Его инстинкты, отточенные годами, помогали окружать себя бесчисленными телами колесников, но они продолжали прибывать и прибывать. Тин не догадывался, что у Ленгвидер столько миньонов.

Его дыхание стало тяжелым, движения — вялыми. Как долго он находился под атакой? Не меньше тридцати колесников погибли под его топором, но оставалось вдвое больше живых. Теплая кровь брызнула ему в лицо, затуманив зрение, еще больше текло по деревянной рукоятке его оружия. Хватка Тина соскользнула. Его следующий удар оказался не точным, и он упал на спину трупа, поскользнувшись на пропитанной кровью земле.

Тин перекатился на спину, прихватив с собой оружие, как раз вовремя, потому что, колесо ударило туда, где только что была его голова. Он зарычал на женщину и махнул топором. Лезвие вонзилось ей в грудину. Прежде чем жизнь покинула ее налитые кровью глаза, она ударила его головой. Он не ожидал этого — не ожидал, что удар колесника будет настолько сильным — его отбросило назад.

Мгновение спустя к его горлу прижалось колесо. Он замер в ожидании. Все, что потребовалось, — это легкое давление, чтобы металл разорвал ему горло. Он надеялся, что дал Дороти достаточно времени, чтобы сбежать, и что она была достаточно далеко, чтобы избежать его участи. Он надеялся, что она скоро будет в безопасности в стенах дома Глинды. Она сможет спасти Кроу и избавить Юг от Ленгвидер и Лиона, если только сможет добраться до Глинды.

Тин молился, чтобы воспоминания Дороти о нем были хорошие, несмотря на то, что он натворил.

Он посмотрел на колесника, он не хотел умирать, как трус с закрытыми глазами, когда почувствовал удар по голове. Его накрыла тьма.

Боль пульсировала в голове Тина, когда он очнулся и со стоном перекатился на бок, пытаясь открыть глаза. Было слишком темно, чтобы что-то увидеть, но в воздухе пахло влажной землей и гнилью. Он потянулся за своим плащом, но его не было — он остался в доме. К счастью, в кармане куртки он носил несколько предметов первой необходимости, и, опыт в блуждании в пещерах во время охоты на блуждающие огни, научил его всегда носить с собой источник света. Это был маленький плоский камень. Положив на ладонь, он подул на его поверхностью, чтобы активировать магию.

Вокруг вспыхнул белый свет. Пахло влажной землей, потому что он был в пещере. Земля была исполосована бесчисленными следами от колес. Корни деревьев, пробывшие землю, свисали с потолка пещеры и вились вниз, обвивая стены.

Словно украшения, в стенах торчали головы, разной степени разложения. Были как голые черепа, так и головы, покрытые гниющей плотью, некоторых поедали личинки, и казалось, что кожа на их лицах двигается. Селки, уриски, мерфолки — все виды фейри, а также головы поменьше, принадлежащие другим лесным существам. Свежая голова болотной твари смотрела на него с отвисшей челюстью и ужасом в глазах.

— Ох, черт, — прорычал Тин. Он, конечно, понимал преданность хозяину, но это… Он даже не мог назвать это одержимостью, потому что это было бы преуменьшением. Это было чудо, что его голову не добавили в эту коллекцию.

Ему нужно было сбежать и добраться до Глинды, прежде чем Дороти сделает что-нибудь поспешное. Но как? Тин медленно поднялся на ноги, но ему пришлось сгорбиться, чтобы не задеть потолок. Его голова болела, а в глазах сыпали искры.

— Проклятые колесники, — прохрипел Тин. Его рука опустилась на бедро, но топора на нем не оказалось. — Они пожалеют, что не убили меня сразу.

Из темного туннеля позади него раздалось тихое карканье. Тин повернулся и пошел на шум. В центре туннеля, жалко подпрыгивая на одной ноге, а другой поджатой к телу, и бесполезно болтая обеими крыльями, сидела черная птица с мерцающими карими глазами. Птица снова закричала жалким приглушенным карканьем.

Тин шокировано смотрел, его сердце заколотило в груди.

— Черт возьми, Кроу!

Ворон-Кроу упал на землю. Его дыхание было рваным и тяжелым. Тин бросился к нему и опустился на колени.

— Что с тобой случилось?

Кроу устало моргнул. Даже такое простое движение требовали от него много энергии, по крайней мере, так казалось Тину, не говоря о том, чтобы превратиться обратно. Ответ Кроу о невозможности перевоплощения, когда они искали Дороти, теперь имел смысл. Судя по всему, это были не свежие травмы. Тин почувствовал, что жалеет Кроу, но подавил это чувство. Зачем тот перевоплотился, если это ставит в такое невыгодное положение? Гребаный идиот.

— Мы должны убираться отсюда.