Анна Мичи - Академия Трех Сил

Но платья не было.

— В моих ты утонешь… — озабоченно пробормотала подруга. Потом схватила меня за руку. — Бежим скорее в торговые лавки! Все хорошее, конечно, уже разобрали, но ты такая маленькая, может, твой размер и найдется.

Лидайю сейчас мог бы остановить, наверное, только каменный великан наподобие охранителя ворот. Мне это было не под силу, да я и не хотела. Правда, вспыхнула мысль, что у меня нет денег, но потом вспомнила о подаренном бирюзовом камне. Хен сказал, что можно выручить не меньше пятидесяти карр. Если так, то это огромные деньги!

То ли Хен преувеличил ценность камня, то ли моя неопытность была написана на лице, но больше тридцати пяти ни один торговец не предложил, хотя мы с Лидайей обегали все лавки. В конце концов я решила согласиться, потому что времени было в обрез, а тридцать пять карр — тоже неплохо. Пять я тут же отдала за платье, хотя ему-то красная цена была не больше карра. В вечер Любования цены на все взлетели до небес. Сама виновата, что не позаботилась раньше.

Впрочем, я ничуть не жалела — влюбилась в это платье, как только его увидела, даже не успев примерить. Светло-голубое, с открытыми плечами и пышными короткими рукавами-фонариками, с высокой талией и широкой юбкой, заканчивающейся чуть ниже колена — оно превратило меня в сказочную героиню. Вместе с нарядом мы купили подвязанные лентами чулки и изящные туфельки на небольшом каблуке, и собственное отражение в зеркале вызвало у меня бурю восторга. Раньше от таких нарядов бегала как от огня, а сейчас все внутри сжималось от радости и сладкого предвкушения — интересно, какое лицо будет у Хена, когда он меня увидит!

Мы еще раз сбегали в общежитие, и Лидайя причесала меня и накрасила — совсем чуть-чуть, но и этой малости оказалось достаточно, чтобы я с трудом себя узнавала. Глаза стали глубже и загадочнее, губы выразительнее, щеки загорелись легким невинным румянцем, а короткие волосы, закрученные на горячий чугунный прут, завились в локоны у висков. Глядя на себя в маленькое зеркальце в комнате подруги, я почти уверилась в том, что Хен сегодня обязательно увидит, что я не просто маленькая девочка, а вполне себе заслуживающая внимания молодая девушка.

Радость слегка омрачила клановая целительница — я уже знала, что ее зовут Висперина. Завидев меня, она фыркнула и прошептала что-то одной студентке из своей свиты, на что та ответила взрывом визгливого лошадиного смеха.

Лидайя шепнула: «Не обращай внимания», но я и не собиралась. Сегодня наконец пригодились все мамины уроки. Я только вскинула голову повыше и с независимым видом знающей себе цену ар-теранны проплыла мимо Висперины с ее подпевалами. Даже брошенное в спину: «Слыхали? Сама замужем, а корчит из себя девицу» — не заставило меня остановиться.

Озадаченное лицо Лидайи напомнило, что я так и не рассказала ей о своих отношениях с Хеном. А ведь об этом знает уже все общежитие, раз сведения дошли до Висперины. А может, ей сказал об этом он сам? Например, в ответ на ее признание… Ох, это было бы так смешно!

— Она говорила обо мне, — не стала я дожидаться вопросов, которых, кстати, могло и не последовать, потому что Лидайя была на удивление деликатна.

Мне самой хотелось рассказать ей все начистоту, и я быстренько пояснила, где и как познакомилась с Хеном, почему приняла его предложение и какие теперь отношения нас связывают.

— Вот оно что, — хмыкнула Лидайя, выслушав мой сумбурный рассказ. — Формальный брак? Ты очень смелая… Я бы ни за что не смогла так поступить. — Она помедлила и после паузы добавила: — Так вы не встречаетесь? То-то мне казалось, что вы не очень похожи на влюбленных.

Улыбнулась, стараясь не подать виду, что невинная фраза меня ранила. Ну да, не похожи. Я и сама понимала, что это правда. Но неважно. Сегодня вечером все переменится.

Карин ждал на аллее, привалившись к забору, окружавшему стадион. Он тоже приоделся: пояс с серебряной вязью перехватывал черные кожаные штаны, на запястьях красовались браслеты из такой же кожи, на груди — наш факультетский медальон с головой рычащего льва, сверкающий серебром на черном. В таком виде я его еще не встречала и теперь всматривалась с удивлением, будто впервые. И как будто впервые заметила, что он высокий, подтянутый и широкий в плечах.

— Тебе идет! — искренне вынесла вердикт.

Карин почему-то не обрадовался, буркнул что-то невнятное, дернул головой. Метнул вопросительный взгляд на Лидайю. Та уже знала, что я позвала Карина, так что просто поприветствовала кивком головы. Парень кивнул в ответ, пристроился рядом со мной, и мы втроем направились на стадион.

Оттуда доносились громкие звуки барабанов, слышался высокий напев скрипки и гулкие басовитые тона виолончелей и контрабасов. В густое фиолетовое небо поднимались дымные столбы костров, и золотистые искры танцевали в плавящемся воздухе.

— Когда вы успели подружиться? — спросила Лидайя тихим шепотом, пока мы пробирались сквозь собравшуюся толпу.

— Долгая история, — махнула рукой, — потом расскажу.

Лидайя, как и все в нашей группе, знала о дуэли и о том, что мы с Карином не ладим. А теперь я и сама не могла бы сказать, как и почему мы подружились — а мы совершенно определенно подружились.

Веселье только началось, еще мало кто танцевал, только какой-то старшекурсник-стихийник в характерном для них долгополом наряде отплясывал в центре площадки, залихватски поглядывая на зрителей. Двигался он хорошо, я даже засмотрелась, но Карин потянул нас к лавкам, где продавали еду. Глаза разбегались: жареная кукуруза, мясо на деревянных шпажках — горячее, истекающее соком вперемешку с соусом, политые шоколадом бананы, карамельные фигурки и обжигающие пальцы пирожки с самыми разными начинками — от мясной до вяжущей сладости малинового варенья.

Благодаря Хену и проданному камню я чувствовала себя богачкой и ходила по рядам, скупая все, на что ложился глаз. Хорошо потратившись, мы отнесли добычу к дубовым столам и, наблюдая за народом, с огромным удовольствием ее уничтожили, запивая яблочным сидром.

Сидр подавали в громадных деревянных жбанах, так что неудивительно, что голова пошла кругом, едва я ополовинила свой кувшинчик. Стало еще веселее, в лицо хлынул жар, и я стянула с плеч кофту, которую Лидайя сунула мне в последний момент перед выходом.

Карин поперхнулся сидром и уставился на мои голые плечи так, будто никогда в жизни не видел. Он раскраснелся, тоже, видимо, от сидра или жара костров, глаза блестели, взгляд сделался каким-то загадочным.

Меня это рассмешило — он словно вмиг очутился где-то в своем мире. Я быстро протянула руку и дала ему щелбан. Карин не увернулся, лишь потер лоб и отвел глаза. И вдруг напрягся. С лица разом сошло задумчивое расслабленное выражение, он прищурился и выругался сквозь зубы.