Анна Мичи - Академия Трех Сил

— Что такое? — Обернулась, пытаясь понять, что привлекло его внимание.

— Я сейчас. — Парень вскочил и целеустремленно двинулся сквозь толпу.

— Куда это он?

— Увидел какого-то знакомого? — предположила Лидайя.

Я склонила голову набок. Может быть, и так, но, похоже, этой встречи Карин не ожидал, и не факт, что она его обрадовала. Впрочем, не мое дело.

А в следующий миг я увидела Хена, и поведение сокурсника мгновенно вылетело из головы. Хен сидел поодаль, на возвышении, среди старшекурсников, приоткрытый ворот рубахи обнажал сильную шею, расслабленно опущенная рука с вязками амулетов придерживала большую кружку с пивом. А рядом с Хеном сидел мой брат. И не просто сидел — они разговаривали о чем-то, смеялись, Лас жестикулировал, Хен скалил зубы, отпуская комментарии, брат возражал, один раз даже по-дружески стукнул соседа по плечу.

Я смотрела на эту идиллическую картину во все глаза.

Почему-то нахлынула обида — после того как раскрылось мое замужество, Лас не подходил ко мне ни разу, и это при том, что мы с детства вместе, и он всегда был на моей стороне. Однако сейчас делал вид, что меня знать не знает, а с Хеном, оказывается, общается как ни в чем не бывало.

И тут Хен поймал мой взгляд, заулыбался и помахал рукой. Я как окаменела, поэтому на приветствие не ответила, зато Лас, увидев меня, тоже кивнул. Как будто ничего и не было.

Я шумно выдохнула и приникла к жбану с яблочным сидром. Осушила его до дна, а когда отставила в сторонку, Хен и Лас уже смешались с толпой других третьекурсников. Еще немного посверлив взглядом белоснежную макушку, мысленно махнула рукой. Чего я страдаю? Радоваться надо. Они же учатся вместе, на третьем курсе проводят совместные тренировки всех трех факультетов. Неудивительно, что Хен нашел к Ласу подход, — брат не из тех, кто долго таит злобу.

На душе все равно слегка свербело, но я решила больше об этом не думать. И поинтересовалась у Лидайи:

— Ты когда-нибудь слышала имя Наянэ?

Это была целиком и полностью вина хорошо перебродившего яблочного сидра. В обычное время я бы и произнести вопрос не смогла, а тут он сам прыгнул на язык, стоило увидеть Хена. Снова вспомнились расслабленная полуулыбка на его губах и это нежное «Наянэ» в темноте палатки.

— Наянэ? — Лидайя нахмурилась, пытаясь вспомнить. Потом ее лицо просветлело: — Кажется, знаю! — У меня упало сердце, и тут она продолжила: — Только это не имя, а старое слово, сейчас его почти никто не использует, разве что от какой-нибудь бабуси услышишь.

— И что оно означает?

Почему-то я разволновалась, снова стало жарко. Бросила взгляд в ту сторону, где сидел Хен, но толпа третьекурсников уже куда-то исчезла.

— М-м… пожалуй, ближе всего будет что-то вроде «мой хороший» или «мой милый». Так говорят, когда обращаются к кому-то маленькому, например, бабушка может назвать так своего внука. Или еще парень в обращении к девушке.

— И что, если парень так сделает? Значит, он считает ее маленьким ребенком?

Лидайя энергично замотала головой.

— Нет, скорее всего, это значит, что она ему нравится. А где ты слышала? А! От Хенная?

Она хихикнула. Зарумянилась, прикрывая рукой рот. Было непривычно видеть Лидайю такой, но, видимо, яблочный сидр сказался и на ней.

— Возможно, ваш брак для него не такой уж формальный?

Я не ответила, вместо этого встала и подхватила наши кружки.

— Пойду-ка возьму еще немного. — И, не дожидаясь возражений или предложения пойти вместе, торопливо сбежала.

Мне просто физически было необходимо остаться одной.

Наянэ — не имя! Одно осознание этого наполняло сердце восторгом. Хен вовсе не видел во сне какую-то красавицу-вендайку. А кого? Неужели Лидайя права, и он действительно думал в тот момент… обо мне?

Эта мысль оказалась настолько приятной, что, испугавшись, я решила затолкать ее в уголок сознания. Было страшно поверить, чтобы потом разочароваться, узнав, что Хен имел в виду кого-нибудь другого. Но все равно внутри бурлило от радости, и на языке вертелось «наянэ… моя хорошая…».

На обратном пути, держа в руках два жбана — полных доверху, с белыми шапками пены, — я вдруг увидела в закутке между торговыми фургончиками Карина. Он стоял ко мне вполоборота и с улыбкой на губах что-то оживленно говорил собеседнице, нежно сжимая ее ладошку.

Не обратила бы на это внимания — подумаешь, Карин с девушкой, может, они встречаются, я же не интересовалась, есть у него кто-нибудь или нет, — если бы только этой девушкой не была Висперина.

Висперина, которая сегодня в общежитии сказала, что я замужем. Я думала, она узнала это от Хена, но, может быть, ей сказал Карин? А ведь кто-то еще подбросил Вейсу записку, что я учусь на факультете боевой магии. Карин клялся, что это не он, и я поверила.

Может быть, и зря.

Из-за случайно увиденного я вернулась растерянной и встревоженной. Вручила Лидайе сидр, села рядом и, чтобы не отвечать на поддразнивания насчет Хена, уткнулась носом в пышную яблочную пену.

Музыка стала громче, на деревянный помост в центре забрался какой-то парень — то ли старшекурсник, то ли молодой учитель — и объявил, что сейчас будут танцы. Едва он договорил, как костры, окружавшие площадку, вспыхнули столбами пламени, девчонки завизжали, парни оглушительно засвистели, и, перекрывая этот шум, вступила пронзительная и надрывная трель скрипки.

Карин все не возвращался, а к нашему столу вдруг подошел какой-то незнакомый боевик, судя по внешности, курса с третьего или четвертого. Слегка смущаясь, пригласил Лидайю танцевать. Та бросила на меня короткий взгляд, я помахала пальцами, как бы выгоняя ее, и подруга упорхнула, послав мне воздушный поцелуй.

В одиночестве я заскучала. Медленно пила сидр, смотрела, как проносятся в танце раскрасневшиеся девушки и довольные парни, как вьются юбки и ленты, а ветер уносит искры и дым от костров. Кто-то пускал огненных светляков самых разных форм и размеров, и они плыли над толпой, как важные надутые рыбы, покачивая круглыми боками.

Пару раз ловила на себе заинтересованные взгляды, но притворялась, что не замечаю. И тут мне на плечи легли тяжелые руки, обдало запахом костра и горьковатых трав, и Хен спросил:

— Ты чего скучаешь одна? Твоя подружка вовсю пляшет, видел ее в толпе. Не хочешь размяться?

Подняла голову, встречаясь с ним взглядом. Сердце привычно екнуло. Хен показался еще симпатичнее, чем пару десятков минут назад: синие глаза сверкали весельем, в зрачках отражались огни, губы изгибались в довольной улыбке. Ему, похоже, было жарко, потому что завязки рубахи распущены, в вороте виднелась гладкая грудь, и мне вдруг безумно захотелось провести по ней ладонью.

Я поспешно отвела взгляд и только тут сообразила: Хен же зовет меня танцевать! Кивнула, отставила жбан, в который вцепилась, как собака в мозговую кость, и уже начала подниматься, как рядом со столом, как дух из-под земли, вырос Карин.