Оливия Штерн - Избранная и беглец

Айрис невольно прислушалась к себе и поняла — да, в самом деле стало легче. Словно каменную плиту с плеч сбросила.

— Я испортила тебе пикник, — удрученно пробормотала она, — прости.

— Не испортила. Я тебя для этого сюда и вывозил. Мне хотелось, чтобы мы были близки вот так, как это случилось.

— Близки? Это больно, Оллин. Я едва тебя не убила.

— Но свое я получил. Я тебя чувствовал. Ну а боль — это издержки, на которые я готов пойти.

После того пикника Оллин исчез и три дня не появлялся. Айрис за первый день извелась, а потом все-таки спросила о нем у прислуги. Оказалось, он с дядей и с внушительной охраной улетел с инспекциями по планете — Лайон Делайн вводил будущего императора в курс дела. В результате Айрис осталась предоставленной самой себе. Завтраки, обеды и ужины ей приносили в комнату, и на этом все. С ней никто не общался, попытки завязать знакомство с прислугой ни к чему не привели. На Айрис все смотрели с жалостью, при этом предпочитали держаться подальше. Сперва она не поняла, почему это, а потом догадалась. Убитый Делайном братец Оллина был той еще скотиной, ну а она вроде как невеста будущего императора.

Она бесцельно бродила по дворцу, время от времени выходила в парк, мучимая самыми безрадостными вопросами: «Как там Мика? Почему Оллин так долго не возвращается? Что, собственно, ей придумать такого, чтобы Лайон Делайн отстал? Во время их последнего разговора, она так ничего толком и не ответила, и сумму не назвала. Было ли это расценено как согласие на любую компенсацию? Или как отказ?»

В один из таких дней Айрис не утерпела, сунула нос в спальню Оллина — бывшую Артемиса. Ей понравилась цветовая гамма. И она даже пожалела, что здесь так старательно убирались, потому что внезапно захотелось найти что-нибудь из личных вещей Оллина. Впрочем, какие вещи? У него ведь ничегошеньки не было. Зато, исследуя помещение, Айрис нашла небольшую комнату с весьма интересным содержимым. Виран Тал, конечно, загрузил ей исчерпывающую информацию по поводу многих особенностей жизни в Федерации, и Айрис даже сообразила, что для чего используется. Выходила из комнаты в смешанных чувствах: Артемис был тот еще затейник. А что, если и эти его пристрастия подсадили Оллину? Однако она тут же отмела это предположение. Вряд ли все это понравилось бы Оллину лично. Конечно, она очень плохо его знала, но почему-то последнее их свидание что-то сдвинуло внутри. Они как будто стали чуточку ближе. Айрис уже не могла думать об Оллине как о чужом, и дело было вовсе не в манипуляциях Вирана Тала.

Еще Айрис нашла во дворце отличную видеотеку, и фильмы о настоящем и прошлом Рамелии несколько скрасили третий день ее одиночества. Оказалось, на эту планету прилетали как на курорт. Почти все производство было вынесено на Джейфалис, а на Рамелии остались прекрасные виды, дорогие отели, море развлечений для скучающих галактических миллионеров. Разумеется, свое население здесь тоже было, и немалое. Многие работали в гостиничном секторе. Процветало мелкое производство. Те же ювелирные изделия, например, пользовались большим спросом. И у здешних мастеров была своя школа, свой почерк. Ну и бедняков тут тоже хватало конечно же. Их уделом была жизнь на нижних ярусах городов, там, куда редко заглядывало солнце.

Резервации для модификантов на фоне всего этого великолепия казались дурной шуткой. Айрис даже подумала — а почему их не вывозили на Джейфалис? Но так уж решил отец Оллина. Чем он руководствовался, неизвестно.

Там, в видеотеке, сидящей в большом мягком кресле, ее и нашел Оллин. Айрис так и подскочила ему навстречу в порыве броситься на шею, но все-таки становилась. Получилось неловко, замерла от него в двух шагах и не знала, что сказать. Отмечала какие-то мелочи: он снова постригся, от висков к затылку совсем коротко, а на макушке маленький хвостик. И темная щетина на щеках и подбородке, вроде как три дня не брился, но так аккуратно выглядит, что сразу понятно: все это специально. Черная шелковая рубашка с вольно расстегнутым воротом, черные жесткие брюки. Странно, но черный цвет удивительно ему идет. Такой строгий, серьезный…

И вдруг вспомнила, почти ощутила, как он прижимал ее к себе спиной, впитывая ее боль. А вокруг — раскиданные тарталетки, канапе, крем, размазанный по скатерти. После этого они ни разу больше не разговаривали. И почему-то захотелось взять его за руку. Просто за руку, ничего больше.

— Ты вернулся, — прошептала она, — не сказал, что тебя так долго не будет.

Оллин улыбнулся уголками губ, устало потер лоб.

— Наша инспекция продлилась несколько дольше, чем того бы хотелось. А ты… ждала меня?

Вопрос поставил в тупик.

Ждала ли? Скучала?

Она понимала, что именно хотел услышать Оллин. Но врать не хотелось. Ей было скучновато, да, она беспокоилась, но чтобы уж скучать…

— Я беспокоилась, — честно сказала она.

Оллин вздохнул. Помолчал.

— Пойдем погуляем по городу. Далеко не будем уходить, в основном по вершине.

— А тебе можно? Без охраны?

Он пожал плечами. Было видно, что ответ Айрис его расстроил, и Оллин изо всех сил старается не подать виду.

— Я накину голографическую личину, меня никто не узнает. Я просто… мне бы хотелось провести это время с тобой, если ты не против.

— Я не против, — сказала она.

В самом деле, хорошо бы выйти в город. Это должно быть интересно.

— Тогда переоденься. Что-нибудь практичное, но не дешевое. Договорились?

…Полчаса спустя они вышли через запасную калитку дворцовой ограды и неторопливо двинулись по широкому тротуару. Здесь все было очень похоже на Джейфалис: дорога, широченной спиралью уходящая вниз, великолепные фасады, украшенные изящной каменной резьбой, по большей части белые. Трассы аэромобилей были проложены вне городских улиц, которые полностью отвели под пешеходную зону. И море цветов. Вьющиеся розы всех оттенков, орхидеи, магнолии и еще много всего, о чем Айрис знала только из записанной ей информации.

Оллин настроил голографическую личину, оказывается, это можно было делать с помощью коммуникатора, и теперь рядом с Айрис шел мужчина, лишь отдаленно напоминающий Делайна: изменился цвет и разрез глаз, они стали светло-голубыми и как бы полуприкрытыми верхним веком. Брови, волосы приобрели соломенный цвет. Нос, правда, остался таким же. И губы. Да и все остальное. Но в целом Оллина было не узнать, и они брели по людной улице верхушки города как самая обычная пара. Немного погодя Оллин осторожно взял ее за руку и легонько сжал. Втянул ноздрями воздух, принюхиваясь. А потом на несколько секунд резко привлек ее к себе, прижался к спине, засопел на ухо, рукой комкая тонкую блузку. В груди Айрис толкнулось, раскрываясь, тепло, она неосознанно потерлась затылком о его подбородок. Прикосновение ладони обжигало сквозь ткань, ноги внезапно сделались ватными… И в тот же миг Оллин отпустил, отстранился.