Сара Шмитт - Эта прекрасная смерть (ЛП)

Вот почему я дала тебе этот конверт и сказала не открывать. И вот почему ты читаешь это письмо на моих похоронах. (Если ты этого не делаешь, то я должна извиниться… или ты струсила, но будем честными, такого никогда не случится. Ты самый храбрый человек из всех, кого я знаю.)

Итак, вот что я оставляю после себя. Список того, что я узнала за свою жизнь:

1. Семья — это больше, чем просто люди, связанные с тобой кровью. Это также люди, связанные с тобой любовью.

2. Никогда, никогда не отказывайся от семьи, даже если они тебя об этом просят. На самом деле, именно в этот момент держись за них крепче всего.

3. Научись вычёркивать из своей жизни людей, которые не приносят тебе ничего, кроме боли. Это вроде идёт вразрез с той безграничной любовью, которую я ощущаю из-за обезболивающих. Но я поняла, что общаться с людьми, с которыми общаться не хочешь — пустая трата сил.

4. Никогда не отворачивайся от людей, которые очень сильно нуждаются в тебе. Иногда это правило пересекается с правилом номер три, но оно касается особенных людей.

Она говорит обо мне. Для неё я исключение. И где-то на задворках сознания я слышу её смех, словно она соглашается со мной. Это было бы прекрасно, если бы не сопровождалось гудением. Я зажмуриваю глаза и когда открываю, белый шум, к счастью, уходит. Но вместе со смехом.

5. Люби так, словно от этого зависит твоя жизнь. Никогда не бойся сказать человеку, что любишь его и никогда не отворачивайся, когда кто-то говорит это тебе. Истинная любовь всегда видит через все маски и всегда прорвётся через все стены, которые мы строим, чтобы защитить себя. Всё, что от нас требуется — позволить этому случиться.

6. Никогда не преуменьшай силу смеха. Смех — музыка души, и он имеет силу вернуть радость в жизнь.

7. Никогда не занижай свою важность для мира. Каждый момент жизни имеет цель, даже если кажется незначительным. И не забывай делать неожиданный выбор. Никогда не знаешь, как один единственный момент способен изменить жизнь.

8. Также помни о силе, которую оказывают твои слова на окружающих. Слова могут окрылить, но также и придавить.

9. Не читай нравоучений. Да, знаю, звучит немного лицемерно, когда я заставляю слушать себя толпу, но, пойми, в некоторых случаях согласие на несогласие лучше, чем борьба.

10. Верь во что-то, даже если это всего лишь рок-группа, за которой ты отправишься через всю страну по первой прихоти. Но не ожидай занять место на концерте, если не купила билеты заранее.

Слышу смешок Дэниела за спиной и делаю мысленную отметку выяснить, о чём она говорит.

Вот и всё. Мой топ-10 правил жизни. Думаю, что сама довольно хорошо соблюдала их. И да, я их придумала, так что у меня было преимущество.

ЭрДжей, ненавижу это. Ненавижу прощаться. С тобой, с родителями, с Дэниелом. С каждым, кому хоть раз было до меня дело. Ненавижу уходить. И несмотря на всю злость на то, что это происходит именно со мной, я не могу заставить себя жаловаться, как всё несправедливо. Имею в виду, что есть люди, которые уходят гораздо хуже меня. В конце концов, я могла оказаться на месте чилийского шахтёра.

Теперь моя очередь издать внезапный смешок.

Моя жизнь по времени, может, и была короткой, но она была длинной в моментах и любви. В конечном итоге, разве не для этого мы живём?

ГЛАВА 34

В зале нет ни одного человека, который бы не плакал. Я аккуратно сворачиваю листок и отхожу от микрофона. Не обращая внимания на всхлипы и шмыгающие носы, занимаю своё место. Всё, что я слышу — лишь стук собственного сердца, и клянусь, оно пропускает удары из-за пропасти, образовавшейся после смерти Мадлен.

Опускаю глаза, чтобы скрыть слёзы. Откидываюсь на сиденье и смотрю на миссис Квинн, слабо улыбнувшись, когда она повернулась и похлопала меня по ноге. Мама, сидящая рядом, кладёт руку мне на плечо и пытается притянуть меня ближе, но я отмахиваюсь. Я не хочу обидеть её. Сначала думаю, что объясню ей позже, как тяжело мне сейчас дышать, и как я с криком готова убежать в другую комнату, если кто-то ещё попытается успокоить меня. Но затем я слышу голос Мадлен, произносящий правило номер один — о семье.

— Я люблю тебя, — шепчу, нагнувшись, в мамино ухо.

Напряжение в её теле сменяется облегчением во взгляде. Может, мне и не нравится то, что она сделала с нашей семьёй, и уж точно я не одобряю её измену, но она моя мама. Я люблю её, и этого точно ничто никогда не изменит.

Остальная часть службы проносится, словно один миг. Несколько девушек из хора поют жизнеутверждающие и вдохновляющие песни, пока изображения Мадлен сменяют друг друга на экране. Сидящий рядом Дэниел вдруг напрягается и вздрагивает. И хоть я и боюсь, что любой физический контакт может стать для меня последней каплей, после чего я разрыдаюсь, я всё равно беру его за руку, как человек, который разделяет его боль. Он вцепляется в меня, словно в спасательный круг, и хочу сказать ему, что он делает мне больно. Но молчу, потому что боль служит напоминанием о том, что я жива.

Когда священник заканчивает речь, Дэниел мужественно встаёт и присоединяется к мужчинам, которые несут гроб, чтобы вынести любовь всей своей жизни из здания, старательно избегая заплаканных людей. Интересно, сможет ли он когда-нибудь полюбить кого-то так, как любил Мадлен?

И именно в этот момент я слышу шёпот.

— Он полюбит. Однажды. Будет непросто, но он полюбит.

Не могу объяснить, что случилось, но я улыбаюсь голосу, даже несмотря на то, что он только в моей голове. Я понимаю, что она одобряет то, что он будет двигаться дальше. Наблюдаю за процессией и пытаюсь выкинуть из головы тот факт, что слышу голос мёртвой подруги. Позволяю мыслям унести меня к тем ночам, когда мы разговаривали с ней в больнице. Я всегда могла определить, что до меня здесь был Дэниел по радостному сиянию на её лице. Улыбаюсь, вспоминая, как она рассказывала мне об их первом поцелуе. Она светилась от счастья. Тот час в конце дня сделал оставшееся время сносным.

Удивлённо оглядываюсь, когда все вокруг встают и начинают собирать вещи. Всё кончено. Всё, через что мне осталось пройти — миг, когда её на самом деле положат в землю. Автоматически я поднимаюсь, борясь с желанием сбежать. Только семья и несколько друзей будут сопровождать тело к могиле. Остальные, скорее всего, пойдут домой или на обед, устраиваемый церковью. Те, кто отправляются на кладбище, поедут вместе с гробом на поджидающем катафалке.

Дэниел поедет за седаном, в котором находятся родители Мадлен. С водительского места он глазами умоляет меня поехать с ним. Делаю знак подождать и подхожу к машине родителей.

— Эй, не против, если поеду с Дэниелом? — спрашиваю, закусывая губу. Заговариваю впервые после речи на сцене, и звук выходит скрипучим и слабым.