Эвелина Тень - Жена его высочества [litres]

– Что?! – сдавленно пискнула я, и зубная фея, спохватившись, поспешно исправилась:

– В смысле наобщаешься еще… долго и счастливо. А день рождения – только раз в году! А совершеннолетие… так и вообще! Гораздо реже. А ты ушла – и пропала. У нас тут магианты скучают, пирог сохнет, компот… компот… э-э…

– Испаряется, – подсказала я.

– Испаряется! – с достоинством подтвердила Оскалка. – В общем, давай обратно к столу!

И зубная фея полетела вглубь спальни, от возмущения хлопая фигурными крыльями как можно громче и укоризненнее.

– Хозяйка, извините, что я вас так… грубо… клыками… – вполголоса смущенно протянул первый крыс М, тронув меня за подол халата. – Пришлось пойти на крайние меры.

Я в изнеможении закатила глаза.

– Анаиска! – Уши и мозг прошил истошный визг Оскалки. – А ареннин все амаралы из пирога выклевал! И ладно бы только из твоего куска, но и из моего тоже!

– Так тебе и надо! – ответила я без всякого сожаления. Ну не отошла еще как-то от своеобразного приема. – Не надо было подслушивать у дверей! Сидела бы скромно на месте – пирог бы сберегла.

Оскалка зыркнула на меня стрекозьими глазищами и сделала попытку покусать провинившегося ареннина. Тот ответно щелкнул клювом и шустро юркнул обратно в клетку.

Я прошлепала к кровати и с удовольствием присела на ее край, дав отдых подутомившимся за действительно затянувшуюся сцену с принцем ногам. Серебряную розу, ласково погладив, положила на тумбочку рядом. Обвела взглядом собравшихся в кружок (к моменту моего возвращения уже полностью протрезвевших) магиантов и Оскалку, сосредоточенно крошившую кусок пирога в поисках пропущенного ареннином амарала.

– Всем еще раз большое спасибо, – улыбнулась искренне и благодарно. – Это был чудесный день рождения.

Сказала… и тут же осознала. А ведь и правда, это был прекрасный день. Я провела его не там, не так и не с теми, с кем планировала и желала, но… жаловаться – гневить Бессмертных. Ведь, начиная с устроенной Амиром и Правителем Межмирья Ночи веселья и заканчивая сладким пирогом магиантов, этот день, несмотря на сумбурность и переживания, принес мне главное – ощущение того, что я… любима. Я еще раз легко коснулась вальдейского серебра, которое влекло меня как магнит и умиротворенно вздохнула, оглядев всех своих питомцев поочередно. Все более-менее утихомирились, пригасили светильники, и хозяйственный пухляшка при помощи М и А деловито убирал со стола остатки праздничного пиршества. Даже ареннин – еще один мой подарок на Ночь совершеннолетия – выглядел не таким взъерошенным и нервным, как обычно, а вполне довольным. Э-э… может, он раньше просто был голодным?

– Вы уберите все сами, хорошо? – попросила, сбрасывая халат на соседнее кресло. – А я – спать. Завтра вставать рано, корона Итерстана ждет…

Я хмыкнула иронично, покачала головой и, расправив складки сорочки, скользнула под легкое воздушное одеяло, вдруг разом почувствовав, как безумно устала. Порыв ветра качнул занавески на окне, донеся сладковатый запах портианника, ареннин зашебуршился в клетке и затих, Оскалка приглушенно ругалась с проклятийником, и я совершенно неожиданно поймала себя на мысли, что я… дома. Дома! Мысль показалась внезапной, нелогичной и даже какой-то… преступной, и я торопливо ее отогнала.

А вот руку, тянувшуюся к розе Вальдеи, отдергивать не стала. Наоборот, задержала ее на волшебном серебре подольше, наслаждаясь даруемыми гармонией и покоем. Каждое прикосновение было как привет из родного дома. И будучи от своей страны сейчас так же далеко, как и три года назад, я могла чувствовать ее поддержку и любовь. Ведь я верила… нет, знала наверняка, что в Вальдее любят и ждут свою принцессу. Не будь этого… как бы я жила все эти годы?

«А он все-таки подарил мне любимый цветок», – пришла еще одна непрошеная мысль. В таком вот виде, но… подарил. Я улыбнулась. А вообще это было нечестно с его стороны. Наверняка же принц подозревал, что от чего от чего, а от вальдейского серебра я не откажусь! Но, как ни старалась, обидеться на наследника не получилось. Так что я строго приказала себе не загружать голову всякими глупостями, а заняться полезным делом: заснуть наконец. Глаза-то я закрыла, даже зажмурила крепко, но сон не шел. Повертелась с боку на бок беспокойно, повздыхала потерянно… а потом вдруг вскочила (Оскалка от неожиданности взвилась в воздух) и босиком побежала в салон. Сняла с каминной полки высокую тонкую вазу с одиноким цветком и, вернувшись, торжественно водрузила ее на прикроватную тумбочку. Поправила лежащую у вазы серебряную розу, выравнивая композицию, и кивнула удовлетворенно.

Вот. Теперь идеально. Почему, отчего… даже додумывать не буду.

Забралась обратно в постель и, пока не уснула, все любовалась совершенной по красоте картиной: крупной, вызывающе яркой, обжигающе алой лилией и таинственно мерцающей драгоценными камнями и разгоняющей полумрак мягким свечением серебряной розой.

Утро началось с суеты. Оно и неудивительно – стоило вспомнить о том, какой знаменательный для Итерстана сегодня день. Фрейлины и служанки лучились неподдельным счастьем и так откровенно волновались, что и я в конце концов занервничала, хотя обещала себе во всем положиться на Мейру и предоставить событиям развиваться своим чередом. Я даже, не выдержав, ухватилась за серебряную розу и провела с ней в обнимку несколько минут, возвращая душевное равновесие и оптимистический настрой.

В девять утра принц прислал подарок. Причем доставили его два лакея под личным присмотром лийра Термонта. Я сначала не поняла, зачем появился старший придворный маг, и, только когда в распахнувшиеся двери скользнула полет-ступень, оценила размеры подарка.

– Куда прикажете поставить, ваше высочество? – поинтересовался лийр Термонт, и я не сразу смогла ответить, изумленно хлопая ресницами на изготовленный в виде четырехбашенного замка шкаф на голову выше меня. Несмотря на впечатляющие размеры, изделие из лакированного красного и розового дерева поражало своей пластичностью и изяществом. Это был настоящий замок – уменьшенная его копия, конечно, но со всеми деталями и чередой перламутровых окон и зеркальных бойниц. Стены были покрыты роскошными растительными узорами маркетри из амаранта и фиалкового дерева, сделанными как маскировка, и крайне искусная, так что, только внимательно присмотревшись, я поняла, что за ними прячутся многочисленные ящички, а прихотливо извивающиеся бронзовые украшения – стебли растений, листья, цветы – не что иное, как ручки к ним.

– Э-э… это комод? – растерянно вопросила.

– Шкатулка для драгоценностей, – сказал лийр Термонт, и, судя по невозмутимости тона, не шутил.