Дарья Сорокина - Я знаю, что делать [СИ]

Свет выхватил из темноты лабораторию. Идеальный порядок и чистота на операционном столе, на полках. Всё педантично разложено, даже документы в той самой папке, которую Абигейл заприметила в первую встречу с Отто.

Стараясь не нарушить порядок листов, принялась за чтение. С каждой строчкой реальность осыпалась старой штукатуркой.

Чумные каторжники, наблюдения, последствия интоксикации. Абигейл. Образцы крови, странные формулы и цифры. Одинаковые порезы на руках убитых. Кларафаль, ядовитая тёмно-зеленая субстанция.

Пробирки с ней прозектор даже не прятал, как и револьвер, небрежно оставленный на столе. В ушах начал раздаваться неприятный гул. Рука потянулась к створке холодильника.

Вслед за штукатуркой разом обвалился фасад красивого иллюзорного дома. Среди обескровленных синюшных конечностей, усеянных татуировками, лежала гигантских размеров нога.

— Ты знаешь, что делать, — мерзко прошептал голосок.

Первое, что увидел Отто, откинутый ковер. Люк смотрел на прозектора смазанными петлями.

— Вот ты все и испортил, — пробормотал бас в голове. — Теперь девочка не согласится нам помочь, Отто.

Доктор не стал сразу спускаться вниз. Ему нужно было время успокоиться и решить, что делать дальше. Пройдя к дивану, тихо опустил саквояж на пол.

Крышка люка притягивала взгляд. От желания рвануть ее чесались ладони. Но, поборов разгорающееся внутри пламя, прозектор прошагал к баллону с водой и наполнил стакан.

После трех глотков легче не стало, но хотя бы унялся требующий выхода рык. Злость и ярость сейчас ни к чему. Аби умная девушка, не станет же она творить глупости?

— Хватит ее выгораживать! — потребовал бас. — Мы знали с самого начала, ей нельзя доверять!

Отто зажмурился, заставляя настойчивый голос исчезнуть, раствориться. За годы исследований он уже привык перебарывать эти стремления и мысли.

Стакан полетел в урну, плащ рухнул на пол. Закатав рукава белой рубашки, Отто в последний раз огляделся, все еще надеясь, что ковер на место не вернул сам.

С легким чавканьем крышка открылась, ручка люка приятно охладила ладонь. В нос ударил легкий запах обеззараживающего раствора.

С тяжелым вздохом он стал медленно спускаться по небольшой лестнице. Ему не требовалось даже смотреть, чтобы почувствовать — она стояла в углу с пробирками. От стойкого ощущения, что Аби ждет его, по коже пробежались мурашки.

— Добрый вечер, Аби, — тихо прошептал он, закрывая за собой люк. — Я вижу, ты нашла мою лабораторию.

Он осекся, глядя на дуло револьвера, небрежно оставленного на столе. Теперь оружие смотрело ему в грудь и, судя по лицу девушки, она вот-вот выстрелит.

— Это ты! — выкрикнула Абигейл, снова хищно улыбаясь. — Ты во всем виноват!

Щелкнул взводящийся курок.

— Я могу все объяснить, Аби! — он медленно поднял руки и улыбнулся такой же улыбкой, что озаряла ее прекрасное лицо. — Давай просто поговорим?

— Я все слышала, Отто! Это ты их убиваешь! — она кивнула на открытый холодильник. — И меня!.. Ты заставил меня убить дядю!

— Она не спешит стрелять, заболтай девчонку и убей! — приказал бас.

— Прошу, Аби, опусти револьвер, — делая шаг навстречу, проговорил он.

Воздух разорвал гром выстрела, лаборатория мгновенно наполнилась едким запахом пороха.

Приложив руку к груди, прозектор с неверием смотрел, как под зажавшей рану ладонью растекается пятно, пачкая белый шелк рубахи.

— Она нас убила, Отто! — прогудел бас. — Ты все испортил!

Доктор перевел взгляд на дрожащую от соблазна выстрелить снова девушку и медленно осел на колено. Тело Отто охватила привычная дрожь, он открыл рот, чтобы заговорить…

Бам!

Его опрокинуло на спину. Рука слетела с раны, ударяясь о металл холодильника. Угасающим сознанием успел заметить, Аби всхлипнула.

Не плачь, хотел сказать прозектор, но сил не хватило. Лишь слабый выдох застыл на губах, а следом на него упала черным одеялом тьма.

Глухой удар сердца. Еще один.

Отто дернул ногой, тут же плавно поднимаясь с пола. Он слышал ее плач, но зрение еще не вернулось, не веря, что он избежал смерти. Дрожь превратилась в устойчивое пламя, струящееся по венам вместо крови.

— Не плачь, Аби, — проговорил он басом. — Я тебе все объясню.

Зрение вернулось как раз вовремя, чтобы увидеть, как девушка почти запрыгивает на стол с пробирками. Глаза, только что исходящие слезами, мгновенно высохли, расширяясь от испуга.

— Почему ты жив? — прошептала она, нащупывая отброшенный револьвер.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — собственный голос звучал непривычно. — Мы с тобой — уникальны, Аби. Но нас создали разные люди.

Он сделал шаг к ней, но девушка схватила револьвер и снова направила на него.

— Не подходи!

Отто склонил голову на бок и хищно улыбнулся.

— Хорошо, не буду. Просто послушай меня, ладно?

Он дождался ее нервного кивка и тяжело вздохнул, разрывая рубаху. Пуговицы разлетелись по лаборатории, уносясь в углы и ударяясь о металл оборудования.

Он услышал удивленно-восторженный вздох Абигейл, наблюдавшей, как раны на груди зарастают, словно их не было.

— Все началось в Асилуме, Аби, — начал свой рассказ Отто. — Твой дядя владел островом Надежды, откуда доктор Вайнштайн закупал кларафаль для медицинских экспериментов. Через некоторое время в Геттинбурге появилась чума. Думай, Аби, слушай и думай.

Он скинул рубаху и бросил на пол. Все равно заново дезинфицировать, одной тряпкой больше, одной меньше — какая разница?

— А потом твой дядя решил поиграть в мецената и проспонсировать исследования доброго доктора. Но вот незадача, в пациентах Асилума значилась некая Абигейл Элрих, — он вскинул брови. — Понимаешь, что сделал дядя?

— Отказал в деньгах?

— Хуже, прикрыл поставки, — прозектор кивнул на пробирки за ее спиной. — Мне удалось взять несколько образцов из мертвых тел, Аби. Я хотел найти лекарство. К тому моменту, когда ты попала в Асилум, я уже сам был болен.

— Но ты выжил.

— Да, каким-то образом мой организм усвоил сыворотку. Как видишь, очень хорошо усвоил.

— Но дядя?..

— Вайнштайн не мог прекратить исследования. Ему требовалось больше кларафали. И когда Фридрих потребовал тебя выпустить, доктор проделал с тобой тоже, что и с нищими в нижних кварталах. Он тебя заразил.

— Шрам, — девушка бросила взгляд на левое запястье и не обнаружила там никаких следов пореза. — Я такое же чудовище!..

— Мы не чудовища, Аби, — он быстро подошел к ней и, отобрав револьвер, откатил по столешнице. — Ты — самая прекрасная девушка на свете, — он взял ее за подбородок и приблизил лицо к своему. — Я и не думал, что когда-нибудь встречу такую… такую…

Аби взмахнула ресницами, словно требуя продолжения.