Мария Вельская - Змеиная Академия. Щит наследника [litres]

Наследник был совершенен. Темно-фиолетовый камзол, широкие крылья рукавов, хищный профиль лица, скрытого под маской. И конец виднеющегося шрама. Если раньше она чувствовала эту ауру опасности вокруг него, сознавала, что от менталиста трудно что-либо скрыть, то теперь возникло лишь счастье и непередаваемое чувство защищенности. Словно половинки души срослись наконец. Связь пугала иногда по-настоящему.

– Теперь всегда так будет? – спросила невольно. – А с Эрайшем тоже так было?

– Возможно, – наследник неуловимо поморщился, – несколько по-другому. Все же в том, что ты девушка, есть свои особенности. Чем крепче чувства, на основе которых зиждется связь, тем она будет прочнее. Сейчас мне приходится самому глушить большую ее часть.

– Но… – Она не успела окончить фразу.

– Ты не готова, и сама это прекрасно понимаешь. Если бы было возможно все изменить, я бы никогда не сделал тебя своим Щитом, Дейирин.

В горле встал ком. Умом понимаешь, что он не сказал ничего обидного – Нильяр полностью прав, это не ее место, не женская работа, да и слишком молода она, не потянет. Какой прок от Щита, если ее саму впору защищать? Обуза, да и только. Сколько лет пройдет, прежде чем она научится, и будут ли они, эти годы? Империя на пороге восстания, императрица – враг в самом сердце дворца, боги готовы ее уничтожить, да и мать что-то песок баламутит в последнее время…

И это если забыть о таинственном убийце со слишком знакомыми глазами, которого надо во что бы то ни стало привести к дану Эскайру. Богам не отказывают, да это и в ее интересах. Надо поговорить с Нильяром. Обязательно. Он обещал ответить на вопросы, но ей и без того есть, что сказать. Слишком уж все призрачно и зыбко вокруг, особенно доверие к чужакам.

– Я понимаю, – смогла выдохнуть сквозь клыки. Тело иршаса небогато мимикой и краснеть-бледнеть не приучено, к счастью.

Бессмысленно. Он сразу почувствовал. Менталист, одним словом. Иногда даже ей становилось немного неуютно – не потому, что боялась, нет, – потому, что было стыдно за свои слабости. Рядом с ним хотелось быть его достойной. Неожиданно прохладные чешуйчатые ладони легли на талию, чужой хвост обвил ее собственный, сжимая крепко, но бережно. Сердце забилось – быстро-быстро. В таких объятиях хочется находиться вечность – как мало нужно безнадежно влюбленному змею.

– Забудь эти упаднические мысли, змеюшка. – Как он ее назвал? – Запомни, я поступаю только так, как хочу сам, а не так, как диктуют мне обстоятельства. Если бы я не хотел, не стал бы держать тебя подле себя, поверь! – И что он сейчас имеет в виду?

Прохладное дыхание щекочет нежную чешую на шее. Длинные когти лениво поглаживают руки, рождая теплую дрожь.

– Нам пора. Вернее, пора тебе. Скоро все гости соберутся, а после подойдет и император. – Приятная тяжесть с хвоста исчезла. Ал-шаэ отстранился, и словно испарилась та странная, будоражащая душу нежность из его глаз. – Иди, – негромко приказал, коснувшись ладонью щеки. Раздвоенный язык затрепетал в воздухе. – И никогда в себе не сомневайся.

Что ж, Нильяр совершенно прав – настала пора спуститься в зал, к тому же там она без поддержки не останется. И Кио и Лэи тоже были в числе приглашенных, не говоря уж об отце. О матери Илшиарден так пока и не объявлял, за что, признаться, Рин была ему благодарна. Смутная тревога от некоторых несоответствий не давала покоя.

Отец был где-то тут, к слову, неподалеку – она уже научилась различать знакомую прохладную силу Палача, а вот смотреть, как липнут иршассы всех расцветок и возрастов к Нильяру, было неприятно, и не сказать, чтобы так уж неожиданно.

– Хвост в узел завяжу… Отправлю в змеиный пансион для юных дурочек… Чешуйкой своей клянусь, так и сделаю, – прошипела раздраженно.

И все же было видно – наследника побаиваются. На самом деле не так уж и много народу попыталось его остановить или заговорить – у страха глаза велики. Напротив, большинство предпочитало держаться подальше, даже глаз на него не поднимали, будто это могло защитить от поверхностного проникновения менталиста.

– Ш-што такая прелестная дана делает в одиночестве? Позвольте помочь? – Шипение рядом чуть не заставило поперхнуться, только выучка помогла взять себя в руки и обернуться, изящно поклонившись и осторожно свивая хвост кольцами.

Когти сжались. Сердце гулко забухало в груди. Перед ней стоял Каэльшэн шэ Раон, глава рода Раон и отец Киорана, первый советник императора, а для нее – один из главных подозреваемых. Змей по случаю праздника приоделся в одежду строгих холодных тонов, которые шли к темно-зеленой чешуе, разбавленной золотом императорского клана.

– Дан-э советник, это большая честь для меня, – примерно такая же, как и лицезреть императрицу.

Растянула губы в улыбке, откидывая назад уложенные алые косы. А у нее золота на чешуе куда больше, чем у советника! Интересно, когда он начнет задавать неудобные вопросы? Как же скрыться с его глаз у всех на виду? Рано, слишком рано. И спина вдруг вся зачесалась от чужого недоброго взгляда – не советника, нет. Она постаралась окинуть зал взглядом из-под ресниц, будто кокетничая. Слишком много народу. Слишком тесно стоят, но, кажется, смотрит не иршас. Похоже, что из той большой группы иных рас, явившихся на праздник. Но вот кто? Высокий надменный трау? Точно не вампиры, те пришли с князем Асайюрэ и демонстрировали редкостное единодушие, активно, но негромко обсуждая какие-то свои дела. Каэрхи? Но высокие смуглолицые и хвостатые воины стоят слишком далеко, возле самого трона. Остальные расы представлены не столь многочисленно и просто теряются в толпе. А чувство тревоги все усиливается…

Советник пытается подхватить под руку, рассказывая при этом какую-то несусветную чушь. Это что же, он пытается приударить? За ней? Появившаяся после обручения на спине и руках татуировка обожгла, к счастью, не проявляясь.

– Думаю, вам стоит перестать оказывать знаки внимания чужой избраннице, ил-карш Раон!

В глухом низком шипении звучало столько ненависти, что на месте советника Рин бы ходила с оглядкой. Никогда она еще не видела Киорана в таком состоянии. Он пошел на прямое нарушение этикета у всех на виду, да еще и оскорбил советника, именуя его более низким титулом – ведь ил-карши подчиняются карриаршам.

– Дир Киоран… – От сладостного яда в одном звучании имени просто зубы свело. Бедного брата перекосило от злости – кому же приятно, когда тебя равняют с мелкими дворянчиками, с людьми!

– Дан Киоран шэр Найритин. Неумение разбираться в окружении может дорого обойтись, господин советник. – Рин очень сильно захотелось зашипеть, подпрыгнуть и завизжать от радости за брата – действительно брата. Отец ввел его в свой род, как приемного сына без права наследования. Умно! Хотя идея наверняка принадлежит наследнику, без него Судья бы на такое не решился.