Мария Вельская - Змеиная Академия. Щит наследника [litres]

Но что бы ни хотел ответить император, он просто не успел.

Нильяр шэ Льяшэсс медленно развернул хвост во всю длину, чуть свешивая его с пьедестала. Так же медленно свернул и – ударил об пол со всей силы, высекая крошку чешуей. Ал-шаэ оскалился, не меняя выражения лица, только лишившийся любых эмоций голос звучал страшнее всего:

– Я объясню вам, матушка. Но не теперь. Не стоит волновать ваш-ш ум неженскими делами. – Гребни раскрылись, тут же свертываясь, когда тяжелый взгляд упал в зал. Никто не пошевелился. – Благодарю, Иршарр. Фэйри – я в вечном долгу. – В серебряных глазах ничего нельзя было прочесть, но фэйри лишь чуть дернул свернутым крылом. Все верно. Не стоит здесь называть имен, те, кому нужно, и так все знают.

Он лучше многих видел, в какой ярости наследник и каких усилий ему стоит не сорваться. Просто ярость – она бывает разной. Кто-то побуянит, покричит, пар выпустит, а кто-то, как Нильяр, промолчит, но потом отомстит так, что кровью умоешься. Императрица еще не знала, что ее приговор близок, очень близок. Терпение наследника было на исходе.

– Уведите ее величество, здесь становится слишком опасно! – Император впервые за все время отдал приказ, игнорируя тихое шипение супруги. Четыре охранника тут же организовали «коробочку», в которую и заключили царственную особу – им также выдали специальный амулет перемещения.

Шаэ Шелларион повернул голову, взглянул на сына, и Нильяр замер, склоняясь. Старший иршас скользнул к нему, коснулся кончиком хвоста опущенной головы, заставляя посмотреть себе в глаза.

– Много эмоций. Так много, как я не видел у тебя за всю прошедшую жизнь, с-сын. Что ж, я тебя понимаю. Эрайш-ш! – Император поднял взгляд на застывшего фэйри – тот не ожидал, что его узнают. – Ты всегда был ему верной опорой. Но, темный, – от золотого змея прянула сила, пригибая к полу, – посмеешь сорваться в моей стране – лишишься головы. Это ясно? – Хищный прищур заалевших глаз. Выдвинувшиеся ядовитые клыки.

– Предельно, мой император. Но позвольте сейчас разобраться? – Темный не отвел глаз, но склонил голову, выражая свое уважение.

– Позволяю, – короткое разрешение, и фэйри легко спрыгивает в зал, замерший в силках чужой магии времени. Он как ищейка – прекрасно чувствует, куда именно нужно идти и кого искать, слишком свежа и ярка здесь магия подчинения, слишком близка к его собственной силе, и отчетливо сплетается она с силой знакомой змейки.

Брат… Давно гончий пес хаоса не слышал этого слова. Только от Нильяра, но сдержанный принц не часто баловал его проявлением добрых чувств, хоть и был привязан по-настоящему. Ничего, ата, родственные связи порой действительно очень полезны. Благодаря силе отца он быстро восстановился. Так хотелось растерзать, разорвать противников на части, упиваясь их страданиями, их ужасом и страхом… но нельзя. Он поклялся сдерживаться. Да и потерять навеки шанс возвыситься для таких, как он, не хотелось бы. Трудно представить, как Дейирин смогла уговорить на это Ис-Тайше. Действительно, чудо.

Знакомый вяжущий привкус магии на зубах – вот они, двое, один в одежде жреца бога войны, другая – женщина из родственной им расы альвов. Тоже служительница богини. А еще отсвет этой магии на двух молоденьких каэрхах. Интересно… Значит, божественные игры, а не заговорщики? С одной стороны, это предсказуемо и в чем-то даже лучше…

Нильяр молча смотрел в глаза отца. Их связывали странные и непростые отношения. Впрочем, иначе и быть не могло. Вот только что будет, когда император узнает правду о происхождении своего старшего сына? Он и сам пока не знал ее до конца.

– Сын. Слишком много проблем – вертикальный зрачок сузился, пульсируя, – с этим я разберусь, но то, что никто из нас до последнего ничего не почуял… – Император недобро оскалился. Кого-то ждали крупные неприятности. – Иди и помоги своей избраннице, а взамен вызови мне Илшиардена. Эргрэ! – Золотая тень трау мгновенно возникла рядом с господином. – Иди в святилище Великого Змея и вызови жрецов, немедленно!

– Слушаюсь, мой император! – Страж мгновенно исчез, растворившись.

Наследник приподнялся на хвосте.

– Она стоит всего, что будет? – внимательный, пронизывающий взгляд. Императору невозможно солгать. Чаще всего, по крайней мере.

– И даже большего. Я так решил, мой император, – спокойный и прохладный ответ. – Но позвольте мне остаться! Здесь я нужнее.

– Что ж… – Шелларион задумался, повернув голову в зал, где Эрайш, Айнирё и Иршарр с гвардейцами и безопасниками уже деловито шныряли среди застывших гостей, отбирая свои жертвы. – Оставайся. Твой дар будет весьма полезен при допросе. Кажется, я позволил жрецам и их богам считать, что они имеют право диктовать мне свою волю. – Император лениво потянулся, облизнувшись раздвоенным языком. – Теперь поиграем…

Император уже соскользнул вниз, чтобы присоединиться к своим подчиненным. Процедура была в целом отработана. Для застывших в безвременье не пройдет и секунды, как они очнутся, чтобы продолжить праздновать. И никто не решится задавать вопросы, куда же делась императорская чета – за всех придется говорить теперь Иршару. А вот жрецов, посмевших использовать запретное зелье подавления воли, ждет допрос, а после – смерть. Не самая гуманная и быстрая – для этого приговора даже не понадобится сила Судьи и Палача.

Но только слишком уж точно все рассчитано. Жрецы просто никак не могли знать таких подробностей, вот заблокировать канал связи и отрезать юную иршассу от ее бога – да. Но знать столько мелких деталей о ее характере… Предатель где-то близко. Слишком близко. А значит, он что-то упустил. Нильяр сжал кулак, бездумно посмотрев на блеснувшие когти. Лед в глазах наследника не обещал преступникам ничего хорошего. Одно утешает: хотя бы в этом покушении императрица не замешана – а значит, еще ничего не знает о новой роли Дейирин. И не узнает. До с-самого своего конца.

С-сссс-сссс…

Нильяр молча смотрел на задыхающегося жреца. Ему не было нужды применять какие-то особые пытки, чтобы узнать все. Общение с разозленным менталистом – пытка сама по себе, его не зря так боялись.

На губы иршаса наползла усмешка – в этом теле смена выражения на лице была почти незаметной, непонятной для людей. Но страх жреца ласкал нервы, заставляя пробовать воздух раздвоенным языком – от этого человечек забавно бледнел, хрипел и пытался совершить отнюдь не красящие его действия, чему наследник мешал, еще только вони тут не хватало. В чем-то его ненавистники были правы, Нильяр презирал людей, да и к большинству других рас относился без особой теплоты, уважая лишь их отдельных представителей – и силу. Не тупую безумную силу, но изощренный ум, магию, волю, целеустремленность.