Мария Вельская - Змеиная Академия. Щит наследника [litres]

– Я не могу ненавидеть тебя сильнее, чем люблю, илийская колдунья… Видеть, через что тебе пришлось пройти, видеть твои страдания, когда я сам уже хотел вынести иной приговор, – это невыносимо. – Голос звучал глухо.

– Никто не осудит меня сильнее, чем я сама, мой Ши. Я уже давно не та маленькая наивная девочка, которая думала, что весь мир готов расстелиться у ее ног, не та тщеславная пустышка, польщенная твоим вниманием. Я не знаю, что ты нашел во мне тогда, мой бог, но я сама готова отдать тебе свою жизнь, если теперь это тебе поможет.

Тени в комнате стали гуще. Высокий мужчина, почти растворившийся в тенях, держал на руках маленькую худую фигурку, закутанную в плащ.

– Хочу, чтобы вернулись твои чудесные волосы. – Острые зубы касаются уха, скользя по шее, вдруг учащается дыхание.

Она и не думала, что вернется это сладкое, давно забытое чувство – желание.

– Мне кажется – ты морок, я скоро очнусь, снова борясь с желанием спрыгнуть с башни.

– Мне нужно, чтобы ты помогла мне – нам всем – достойно сыграть эту партию. Восстание вот-вот начнется. Мне нужен храм и…

Тихий шепот. Согласный смешок.

– Мне нужны они оба – и твой строптивый ученик, и тот, второй…

– А взамен я…

Ладонь ложится на губы бога.

– Не говори того, о чем пожалеешь, судьба моя. Я сделаю то, о чем ты просишь. Но цену ты видишь.

Обжигающая, злая улыбка.

– Для меня не существует той цены, которую я не смог бы заплатить за истинную справедливость!

Да, пути бога не сравнимы с человеческими… И потому его справедливость еще страшнее.

Он не отпускал – не хотел, перебирая ее короткие волосы, присыпанные инеем многолетних страданий.

– Я не хотел быть жестоким к моим любимым созданиям, – шевельнулись бескровные губы. Он уткнулся носом в плечо Эо, укутывая ее темным плащом, сотканным из теней. – Но Илшиарден меня вынуждает, глупый, непокорный мальчишка! Моя маленькая жрица! – Голос божества смягчился настолько, что, не знай его Эо, подумала бы, что говорит о возлюбленной. – Она слишком юна, оба ее дара все еще развиваются, она не видит будущее так четко, как вижу я. Пусть мне известна более всего судьба моих созданий. Я вижу кровь, Эо. Я вижу смерть на плитах императорского дворца. И все из-за одного мальчишки.

– Он бы с тобой не согласился. Он горд, Айр. Так же, как и ты – в этом вы похожи, мужчины. За что ему уважать тебя, преклоняться перед тобой, ежели он тебя даже не знает? – возразила мягко.

Башня тихо, мерно загудела от воронки силы.

– Иногда это лишь вопрос веры. – Чужой голос звучал жутко, в нем слышался могильный перезвон. Нет, ей не отговорить бога отмщения, не защитить своего глупого ученика. Она ведь предупреждала столько раз. Илш никогда не любил прислушиваться к своему сердцу, к интуиции, предпочитая лишь холодную логику. – Я накажу его так, что вовеки заречется мне перечить.

Она и сама на птичьих правах. Айр мог помиловать, а мог и уничтожить. Даже любя. Особенно любя. Но к этой девочке, Дейирин, он относится по-особенному, это видно. Чем детеныш иршасов смог его так привлечь? Возможно, у Илша и есть еще шанс, если дочь его вымолит. Эо промолчала, тихо вздохнув.

– За это я особенно ценил тебя: ты никогда не пыталась мной манипулировать, понимая, что это бесполезно, – тихий смешок. Обжигающе ледяной, тягучий поцелуй.

Ее буквально завернуло в покрывало чужой силы, спеленало, как ребенка несмышленого.

– Спи, судьба моя. Тебе стоит хоть немного исцелиться – услышала, уплывая в навеянный сон.

Силен. Даже спустя тысячи лет…

Рин терла глаза, стараясь доказать самой себе, что она еще вовсе не хочет спать.

Строчки из проклятого учебника безжалостно расплывались перед глазами, смысл ускользал. Наверное, она просто перезанималась.

«Что лучше – вечное удовольствие или коробка конфет?»

На первый взгляд – задача бредовее не придумаешь, да только не было в академии бессмысленных заданий. Так, соберись, соберись! Виски ныли. С того момента, как она чуть не уничтожила собственную репутацию, карьеру и имя своего отца, прошло уже несколько недель. Больнее всего оказалось то, что в деле были замешаны Зарг и Ардай – те самые братья-каэрхи, с которыми они когда-то весьма неплохо общались. Утешало лишь одно: масштабов преступления каэрхи не представляли и выдали известную им информацию преступникам только из-за давления их бога – с меткой посвящения не шутят.

Казалось бы, все очевидно. Даже Нильяр поверил. Но только не могли они столько знать о ней, просто не могли! Такое не знают посторонние люди или нелюдь. Лэи, Кио – да, но их, бедных, и так перетряхнули, впрочем, с их же полнейшего согласия. Не могли они никому рассказать такие подробности о ее привычках и вкусах. Но кто был еще ближе? Сердце мучительно сжималось от неприятных догадок. Ее выходили после такой порции зелья только чудом и только благодаря тому, что помог через дочь Ис-Тайше, передав травы для лесного отвара, а покровитель тан Ши влил свою силу, не жалея.

Отец не отходил от нее с вечера, ночуя в той же комнате, днем же обязательно появлялись либо друзья, либо Эрайш (так радостно было видеть его полным сил), либо… Нильяр. Наследник приходил не так часто, как хотелось бы, но при его тотальной занятости даже пара-тройка иторов в день – это очень много. Они говорили, впервые за время знакомства, обо всем на свете. Нильяр действительно был великолепным преподавателем. Настолько, что после выздоровления Рин свободно и быстро влилась в жизнь академии, почти полностью нагнав свой курс. Конечно, первые дни было не до занятий, но тогда он просто молча сидел рядом с постелью, свив хвост кольцами, и держал ее руку в своей ладони. Подавал воду и лекарства. Стирал пот со лба. Протирал чешую на хвосте. Она и не думала, что можно любить кого-то сильнее. Сам же ал-шаэ казался излишне сдержанным и выглядел очень усталым. Впрочем, кое-что о расследовании он ей все же рассказал. К счастью, императорским аналитикам и СБ удалось повернуть происшедшее себе на пользу так, что на юную невесту наследника, дочь Верховного Судьи, готовы были чуть не молиться. В свете этого как-то быстро и просто приняли истину о том, что теперь в пантеоне появилось еще одно божество – суровое, но справедливое.

Увы, у происшедшего были и минусы. Головная боль накатывала временами, так же как и дурнота, но целители обещали, что это последствие отравления должно со временем сойти на нет. Знать бы еще, когда именно. И без охраны ее больше не выпускали. Теперь она была обязана жить во дворце, направляясь на занятия в академию лишь с сопровождением. Ощущение, что тебя посадили в клетку, было неприятно, но Рин понимала, что происходящее не шутки. Ничего, перемелется. Справится. По крайней мере, Нильяр не обязывал ее целый день находиться во дворце, лишь настоятельно просил всегда уведомлять о своих отлучках и не уходить без сопровождения.