Мария Вельская - Змеиная Академия. Щит наследника [litres]

Звучит страшно. Но только не тогда, когда рядом с тобой умирает единственное любимое существо. Если у жизни любимого змея есть цена – что ж, никакая не будет слишком большой. Лишь бы жил дальше, а она заплатит по любым счетам.

«Я помогу», – внезапно откликнулся в разуме Нильяра чужой голос, пробирая до дрожи. Он весь, казалось, состоял из ледяного шипения.

«Твой бог немного занят, девочка, но я ему задолжал, да и не могу оставить своего посвященного в таком состоянии. Пусть будет так, я сумею немного облегчить крепость ваших уз, если ты согласиш-шься…»

Шелест невидимой чешуи. Высверк колдовских изумрудно-зеленых змеиных глаз с вертикальным зрачком. Черноту сознания словно укутало огромным хвостом, отгораживая от внешнего мира, позволяя немного расслабиться им обоим, передохнуть. Вопреки всем законам Шъяраншасс, Великий Змей иршасов, пришел на помощь, когда его ожидали меньше всего.

– Ты никогда не просил у меня ничего, даже в самые худшие дни. – Шипение было почти нежным. Возникло ощущение, что Нильяр впервые успокоился, чудовищное напряжение внутри него исчезло. – Поэтому теперь я сам помогу тебе. Ты долго еще должен прожить, нас-следник.

Невидимое тяжелое дыхание, ледяное касание собственной Силы – и тихая молчаливая мольба, обращенная к «веселящемуся» где-то Эскайру. Помоги! Я слишком много прошу у тебя, наверное, и слишком часто. Но ведь и отдать готова не меньше. Он – вся моя жизнь. Помоги…

Чем дольше ждешь, тем больше страха, лучше уж поскорее развязать этот проклятый узел.

– Давайте… Я готова. – Голос чуть подрагивает, но сомнений в правильности происходящего нет.

– Хорош-шо-о…

– Давай…

И ответом – далекое эхо, окутывающее знакомой прохладой дара.

– Давай, змейка…

Она отпустила себя. Мысленно раскрылась, распахнула каналы, выпуская бурлящую и царапающуюся магию наружу. Обняла измученное сознание Нильяра, чувствуя в ответ такие же крепкие невесомые объятия ментального поля. Забери! Я здесь, я твоя и вся моя магия – тоже. А дальше они словно рухнули в кипящий океан, который мотал нещадно, тряс, как криво сбитый плот, обжигал кожу, накрывал с головой так, что было просто не вырваться. Может, она бы не выдержала этой муки, сдалась… Она уже почти забыла, что и зачем здесь происходит, и кто она, и кто тот, кто так бережно и сильно ее к себе прижимает.

Волны спаивали их воедино, заставляя врастать друг в друга, не давая разъединиться ни на миг, заставляя задыхаться от невозможности почувствовать второго еще ближе, так, чтобы не осталось «я», а только «мы». Наверное, если бы она могла, то кричала бы – но в иллюзорном мире это было невозможно. Побывав здесь, прежним уже никогда не остаться…

Снова рывок, словно кто-то перемалывает ее сознание на части. Полет в невесомости, где крепко сжимают невидимые руки, а чужое сознание ласкает, успокаивая знакомой ледяной прохладой. И тишина. Бездна ушла, заставляя облегченно вздохнуть и скользнуть в знакомую тьму. Для них все закончилось…

Море крови и огня – вот во что превратился еще недавно величественный и прекрасный город. Огромный змей, похожий на полумифического дракона, обозревал пылающую площадь с неба, зависнув над крышами. Вторая, или, если считать человекообразную, третья ипостась иршасов императорского рода представляла собой именно летающего змея, обладающего, кроме всего прочего, ледяным или огненным дыханием. Многие об этом, кажется, позабыли.

Шелларион выпустил из ноздрей струйку пара, зорко поглядывая по сторонам. На сердце было тяжело, но на то он и император, он не имеет права исчезнуть с поля боя. Даже если в опасности была жизнь его единственного и любимого наследника. Не то чтобы он ненавидел своих младших детей, но личность их матери, увы, наложила на его отношение к ним слишком большой отпечаток. Он был предвзят и этого не мог отрицать. Когда-нибудь это сгладится, забудется, но так близки, как с Яром, они с младшими не будут никогда. А ему… Скрип зубов вышел оглушительный, такой, что целая ватага обезумевших попадала на колени, сдаваясь. Ему еще предстоит узнать, каким образом и откуда эта тварь добыла ему старшего сына. Того, кто – он чувствовал – был рожден от его истинной пары. Этим он и обманулся когда-то, женившись на ней. Слепой дурак.

– Почти все закончено. – Рядом возник повелитель фэйри, скалясь и сверкая безумными ярко-зелеными глазами. – Полагаю, что дальше вы справитесь сами.

Присмотрелся внимательнее и, словно что-то поняв, усмехнулся уголком губ.

– С ними все будет в порядке. Боги их не отпустят так просто, Шелри.

– Сс-с-с… Не с-смей меня так называть!

– Тебя, кстати, там еще сюрприз ждет. Надеюсь, ты морально готов встретиться со старым другом, который избавил тебя от необходимости выносить приговор собственной супруге.

Сказал – и исчез в тот же миг, как сквозь землю провалился. Только аромат скошенных трав, висящий в воздухе, напоминал, что Ис-Тайше был здесь. Вот уж кто змей! Миг – и из воронки золотистого вихря вместо парящего дракона выступил мужчина в летящих черно-золотых одеждах. На голове сверкнул камнями венец. Только пальцы чуть дрогнули да губы сжались в тонкую линию. Старый друг… Неужели Нильяр был прав?

– Еще как прав!

Сегодня императору не давали остаться наедине с собой, но этому вестнику он не хотел бы отказывать в разговоре. Эскайр тан Ши, вернувшийся и, судя по всему, неплохо набравшийся сил за последнее время бог справедливости. Тьма из-под капюшона расступилась, показывая худое скуластое лицо, темные провалы глаз, точеные брови. Изменчивый, пропитанный своей безумной силой насквозь, что он принесет в его мир?

– Слишком много мыслей, иршас, – скривила губы пакостная усмешка. – Все будет тихо и очень долго – я изрядно проредил ряды жаждущих моей смерти, да и просто излишне мечтающих о власти.

– Будто ты о ней не мечтаешь, древний.

– Я вполне скромен в своих запросах и на чужое не покушаюсь. С вашими детками все в порядке, жизнь нашего Палача я сохранил, от проблем с женой избавил…

– Очень интересно! – Золотисто-алые глаза ярко вспыхнули, охрана поспешно отвернулась, не желая быть свидетелями императорского гнева. – И каким же, позвольте, образом?

Впрочем, он и сам почувствовал уже ответ на этот вопрос, просто не заметил в горячке боя, как оборвалась и без того истончившаяся чужими изменами и предательствами брачная связь. Его жена была мертва, а он не чувствовал при этом ничего, кроме облегчения.

– Он должен был убить ее сам, Шелларион. Иначе твоему брату было не вернуться к жизни. Не береди прошлое, не спрашивай у него о том, что происходило в моем храме. Я получил хранителя, ты – утерянную часть души. Я вижу в твоем сердце страх и любовь, борющуюся с решимостью уступить. Ты еще не привык к мысли, что он жив, а уже готов отдать брату его женщину. Поверь, лучше спросить ее саму, эта женщина не простит, если примешь решение за вас двоих, – насмешливое фырканье. – Вот уж никогда бы не подумал, что буду оказывать моральную поддержку!