Кира Фарди - Попаданец с секретом

Я побежал обратно. Ничего не понимающий Мишка потопал следом за мной.

— Берт, ты чего? — просипел за моей спиной он.

— Контейнер пуст, — мы уже остановились возле мусорки, и я показал на крайнюю коробку рукой. — Видишь?

— И что?

— Портал открыт.

— Как? — глаза Мишки возбужденно заблестели. — Пошли, проверим.

— А если не вернемся?

— Ну, мы сразу, туда и обратно.

— Нет. Ты нужен здесь. Стой на месте, я сам

Я подтянулся на руках и спрыгнул внутрь контейнера. Еще успел поймать взглядом друга, как оказался в замке, в покоях Мадана. Здесь все было так, как он рассказывал. Стены завешаны гобеленами, а посередине большой комнаты стоит ложе. Вот на нем я сейчас и возлежал.

Дверь внезапно распахнулась, и в комнату вошел Гвидо, правая рука Мадана.

— Мой господин, — начал он, и вдруг вытаращил глаза и схватился за меч. — Ах, ты…

— Стой! Прояви уважение правителю Хиллы! — рявкнул я, надеясь отрезвить его боевой дух, но не тронулся с места. Опасно. Сделаю шаг в сторону, и больше не попаду в портал.

— Мой повелитель! — взревел Гвидо, выхватил из ножен меч и кинулся на меня.

Вот черт! В руках ничего, кроме телефона не было. Пришлось запустить его прямо в лоб противника. Гвидо получил сильный удар. Его отбросило в стене, а из рассеченной брови полилась кровь.

— Хек! — рявкнул он, снова поднял меч и встал в боевую стойку, выбирая удобный момент. Я плавно перемещался по ложу, не спрыгивая вниз, и молил богов, чтобы они опять открыли портал и выбросили меня в мир Виолетты, пока я не распрощался с жизнью.

Гвидо прыгнул на меня, я отскочил в сторону. Кончик его меча зацепил рукав куртки, но лишь порезал плотную свиную кожу.

— Я приказываю тебе, смерд! Остановись! Перед тобой правитель Хиллы!

Я попытался призвать Гвидо к разуму. Но мозги у него явно отсутствовали, или преданность хозяину была сильнее страха казни. Он прыгнул снова. Я взлетел в воздух и… оказался в контейнере. Портал закрылся.

— Ты как? — на меня испуганно с края борта смотрел Михаил.

Его можно было понять. Только что на его глазах исчез друг, а потом снова появился, как черт из табакерки.

— Нормально. Чуть жизни не лишился.

— И кто тебя так? — Михаил показал на разрезанный рукав.

— Помощник Мадана, Гвидо. Я только появился в замке, как он вошел в дверь. Вот и напал на меня.

— Пошли скорее отсюда. Вдруг опять портал откроется, и вылезет этот Гвидо.

— Не думаю, что это произойдет прямо сейчас. Смотри.

Я поднял с земли камень и кинул в коробку. Он глухо ударился о дно. Мы заглянули внутрь: камень лежал на месте.

— И как выяснить, как часто он открывается?

— Караулить мусор. За полгода работы дворником, я ни разу не видел, чтобы этот контейнер был пустым, а сегодня — пожалуйста.

— Ладно, подумаем позже об этом. Пошли к девчонкам. Они волнуются.

В квартире мы застали странную картину: разъяренный Белецкий пытается проникнуть в комнату, из которой благим матом орет Мадан, а Виолетта и Ирочка его не пускают.

Моя женщина выглядела плохо. Глаза потускнели и казались темными провалами на бледном лице. Услышав мой голос, он повернулась и, как в замедленной съемке, начала заваливаться на бок. Мы с Белецким кинулись к ней и стукнулись лбами. Но я на мгновение опередил его и подхватил Виолетту на руки.

— Сюда, неси ее сюда.

Ирочка распахнула дверь, расположенную в конце коридора, и за ней оказалась еще одна комната. Голова Виолетты запрокинулась, руки повисли безжизненно.

— Положи ее на сюда! — приказал Мишка. — Ира, убери подушку и сунь ее под ноги. Надо дать приток крови к голове.

Ирина мгновенно выполнила просьбу, и я опустил драгоценную ношу на кровать.

— Есть нюхательные соли? — резко спросил я

— Соли? Какие? — растерялась девушка. — А, надо нашатырный спирт.

— Какой спирт? Надо вызвать скорую! Угробите Виолетту. Сначала вор, теперь этот громила заявился, — бубнил режиссер, доставая телефон.

Но мне было не до него. Сердце ныло от страха за любимую женщину, которая сейчас страдала из-за меня. Зачем я появился в ее жизни? Зачем? Раскаяние обручем сжало горло. Она жила спокойно, не зная хлопот, совершенно не помнила ни меня, ни Хиллу. Нужно было просто вернуться домой и принять свою судьбу безропотно. А я… идиот! Эгоистичный придурок!

Пока я занимался самобичеванием, Ирочка принесла аптечку и раскрыла дурно пахнущий пузырек. Она смочила этой жидкостью ватный диск и поднесла Виолетте к носу.

— Стой! Что это?

Я перехватил ее руку на весу и принюхался. Ядовитый запах ударил в нос и прошиб до мозга. Даже слезы показались из глаз.

— Так надо. Если обморок неглубокий, она быстро очнется.

— Виски. Протри виски, — опять вмешался Мишка. — Эффект лучше.

Ирочка выполнила и это поручение. Она убрала руку, и мы замерли в ожидании, пока Виолетта очнется. Вот она пошевелилась, но глаза были еще закрыты. А потом из-под ресниц показались слезы и потекли по лицу.

— Приходит в себя.

Виолетта что-то спросила, Ира ответила. Но я не слушал их. В душе поднялся такой огонь радости, что потушить его могла лишь улыбка любимой. Вот она оперлась на локоть и села с помощью подруги, потом обвела мутным взглядом всех нас и вернулась ко мне. В ее значках мелькнуло узнавание.

— Бертан? — сипло произнесла она.

— Бертан? Ты сказала, не Берт, а Бертан? — я охнул и схватил ее за плечи.

— И что? Сказала. Что за беспорядок ты здесь устроил? В Хилле не мог разобраться со своим врагом, потому притащил его сюда?

— Виолетта! Ты вспомнила меня? — прошептал я одними губами.

— А разве я забывала?

Мы все переглянулись.

Слова Виолетты окунули меня в ледяную воду. Это что же получается, она все время обманывала. Или причина в другом? Точно! Она специально не хотела признаваться, что мы знакомы, потому что уже полюбила другого человека.

Я покосился на режиссера, который участливо присел на кровать и попытался обнять Виолетту. Но она резко убрала его руки.

— Роман Викторович, не нужно при людях.

— Виолетта, твои гости поймут. Мы же встречаемся.

Он снова полез к моей женщине, и тут я не выдержал. Просто почувствовал, что огонь радости в груди сменился пламенем злости, и вскипел, как проснувшийся вулкан.

— Руки убери от моей невесты!

— Опять ты за свое! Кажется, мы уже выяснили этот вопрос.

Белецкий вскочил и встал напротив меня. Он был ниже ростом, но явно не из пугливых. Его глаза налились ненавистью и сталью, а взгляд стал острым, как отточенный клинок.

— Брейк! Петухи! — между нами проскользнул Михаил. — Не время для разборок! Столько вопросов надо решить.

— И правда, хватит, — устало простонала Виолетта и откинулась на подушки.

— Тебе плохо?