Кира Фарди - Попаданец с секретом

Верный Гербад не лезет на ее территорию. Между ними идет негласная война за место рядом с Бертаном, но мне иногда кажется, что это своеобразная игра. Не удивлюсь, если эти два старых холостяка вдруг решат жить одним домом.

Ненавистная Мусечка тоже почувствовала себя хозяйкой. Она всюду бегает за мамой и важно на всех тявкает. Стейк сразу обиделся и ушел к своей беленькой кошечке, жившей на конюшенном дворе. У них появилось замечательное черно-белое потомство. Кстати, тоже говорящее. Кот иногда прячется от своих болтливых деток у меня в покоях и вздыхает:

— Ох, Виолетта, может, вернемся в Москву? Устал я чего-то.

— Хочешь, отправлю, — предлагаю ему я, но Стейк вздыхает и бочком-бочком скрывается из глаз.

Я абсолютно счастлива. Мои знания филолога пригодились. По всей стране теперь открыты школы, где обучают грамоте и детей, и взрослых. К сожалению, придется на время поручить это занятие мой подруге Рисе, а я хочу посвятить все свое время малышу, который вот-вот появится на свет.

Именно сейчас я лежу на специальном узком ложе и рожаю. Мои пальцы уцепились за тканевые петли, свисающие с потолка, ноги продеты в точно такие же кольца. Примитивное приспособление, но, к моему удивлению, удобное. Мне комфортно, совершенно не больно, а еще очень смешно.

— Тужьтесь, моя госпожа, тужьтесь! — слышу голос повитухи, но не могу сосредоточиться на процессе.

— Снимите его с меня! — уже в голос хохочу я.

Руки ослабли, ноги дергаются в приступе веселья.

— Кого? — ко мне наклоняется испуганное лицо Рисы.

— Его! — я скривила лицо и попыталась показать на тот объект, который мне сейчас мешает выполнить работу матери.

— А-а-а, — догадывается Риса, и вытаскивает из моего носа черенок маленького живого листа. Этот крошка от усердия забрался даже в ноздрю, чтобы облегчить страдания хозяйке.

Я вообще вся обложена листьями. Они копошатся на моем животе, заползают под поясницу, облепляют присосками шею. Живые санитары этого мира, целительное, волшебное свойство которых мы обнаружили совершенно случайно.

— Ну, скоро вы? — в комнату врывается вихрем Ирочка.

Вернее, не врывается, а вплывает и важно, переваливаясь, как гусыня, с боку на бок идет к кровати. Ирочка ждет ребенка и скоро будет проходить через ту же процедуру, что и я.

— Не знаю, что делать с госпожой, — жалуется ей Риса. — Не тужится, и все.

В этот момент я чувствую непреодолимое желание сходить в туалет. Все тело напрягается и выталкивает то, что кажется ему инородным и лишним.

— Моя госпожа! Показалась головка. Отдохните немного, и еще раз начнем.

Но я не хочу делать перерыв, вдыхаю глубоко и снова тужусь. Работают руки, ноги, от немыслимого напряжения звенит в ушах.

Пора наконец подарить Бертану ребенка. Мне, конечно, все равно, кто это будет: девочка или мальчик, но муж спит и видит сына. Да и народ Хиллы наверняка сейчас с нетерпением ждет известия гонцов, а жители новой столицы столпились у ворот замка и жаждут появления наследного принца.

— Стойте! Стойте! Вы порветесь! — кричит повитуха, и копошится у меня между ног

Все листья бросают насиженные места и устремляются туда же.

— Мамочки мои! Что происходит! — всплескивает руками Ирочка. — Не уж, нет уж! Я не хочу таких экспериментов. Отправлюсь рожать в Москву.

— Портал закрыт, — сиплю я, но на секунду замираю.

Древний страх женщин перед родами вдруг настигает меня. Разумом понимаю, что теперь в Хилле невозможно умереть от боли и схваток, живые санитары не позволят такому случиться, но все же.

— Умница, моя госпожа. Все хорошо. Просто отлично! — радуется повитуха.

— Ой, пошел, пошел. Витка, уже головка показалась, теперь плечики выходят. О боже!

Я возбуждена до предела. Последний вдох, рывок и… со слезами на глазах слышу звонкий детский плач, а потом молчание.

— Что? Кто родился? Говорите немедленно!

Повитуха поворачивается ко мне. Ее глаза загадочно сияют, рот растянут в счастливой улыбке. Листья тоже сбились в кучку. Они впитали в себя родовую кровь и воды и теперь лоснились глянцевыми боками.

— Моя госпожа, поздравляю с рождением принцессы.

— Принцесса? Вот демоны! — я грожу кулаком в потолок. — Дочка, значит? — сердце уже переполняет любовь.

— Держите.

Мне на руки кладут чудную девочку с длинными светлыми волосами. Она хлопает загнутыми ресницами и серьезно смотрит на меня. Вот маленький рот искривился, и требовательный крик наполняет комнату.

— Приложите ее к груди, — шепчет повитуха.

— Но там еще ничего нет.

— Не важно. Пусть сразу узнает маму.

Услышав крик, в комнату врывается Бертан. За его спиной я вижу Михаила и Кисо. Они почтительно останавливаются поодаль.

— Мой повелитель, прости, — шепчу я, а сама ничего не вижу из-за слез, заполнивших глаза.

Бертан сурово глядит на меня и на дочку, которая уже прильнула ротиком к соску и работает во всю силу своего маленького тельца. Он садится рядом и осторожно прижимает нас к своей широкой груди.

— Я вас люблю, — шепчут его губы, а прекрасные глаза, цвета весенней зелени, наполняются влагой. — А сын у нас еще будет.

— Я тоже тебя люблю, — с нежностью гляжу я на мужа.

Он мой свет в окне.

А еще мое счастье.

Мой мужчина и мой повелитель.

Жизнь с ним я не променяю ни на какие блага мира. Я навсегда остаюсь в Хилле. Теперь это мой дом и моя крепость.

Конец