Марина Ли - Контракт на мужа

Ледяной шип в моей груди начал медленно и не ритмично пульсировать. И мне стоило огромных усилий сохранять невозмутимый вид.

— Когда стало понятно, что она беременна, мы решили пожениться. Знаешь, что самое смешное? Я был рад. Хвала Олимпу, у моего отца мозгов было поболее, чем у меня, и он поставил условие: свадьба только после родов. После, так после. Моя избранница поначалу новость восприняла в штыки, но со временем смирилась. А потом родился Най.

— Най? — изумилась я. — Как Най? Мне казалось, он самый младший.

— Младший, — криво усмехнулся Элар. — С его братьями я познакомился, когда пришёл своего в специальные ясли устраивать. Видишь ли, медузы-полукровки не выживут, если рядом нет того родителя, который умеет управлять змеями. Змеёныши на редкость ядовиты, и если уж впадают в ярость, то кусают всех вокруг, начиная с врагов и заканчивая друг другом и собственным хозяином.

Дюк говорил спокойно, кривил губы в ироничной улыбке и вообще, ни капельки не выглядел виноватым. А мой мир затянулся красной пеленой ярости. Я несколько раз сжала и разжала кулаки, пытаясь взять себя в руки, но получалось не очень.

Значит, правду говорили наши соседи. Значит, не показалось тогда Брошке, что что-то не так с этим роддомом. Значит, всё и в самом деле так плохо, так плохо… Ледяной шип со свистом вылетел из моей груди, и я, вскочив на ноги, зашипела:

— Божечки! Какие же вы уроды. Вас даже смертельная опасность не останавливает… Какие же вы!..

От ярости и возмущения я, кажется, забыла все ругательные слова, а они мне сейчас были мучительно необходимы.

— Опасность? — изумился Элар. — О чём ты, Вель?

— О том, что если всё так плохо, может, стоит оставлять полукровок с их матерями?

В глазах дюка закрутились яростные смерчи, а губы его побелели от злости. Судя по всему, мои слова его сильно задели. А на что он, собственно говоря, рассчитывал?

— Если ты о моих мальчишках, — холодным голосом произнёс он, — то я бы так и поступил. Если бы, во-первых, мать изъявила такое желание. И во-вторых, если бы она была медузой.

— Да какая разница, кто… — вспылила я и осеклась, когда до меня дошёл смысл слов Элара. — Но…

— Мама моих мальчишек не была медузой, — подтвердил мои мысли дюк. — Она была ведьмой. Твоей землячкой, между прочим. Представляешь, как сильно я удивился, когда у моего новорожденного сына сначала зашевелились волосы на голове, а потом превратились в маленьких змеек? В моём роду медуз точно не было. А Глория, увидев змей, орала так, что и дурак бы понял, для неё это тоже оказалось сюрпризом.

Версию о том, что детей подменили в роддоме я отвергла сразу, ещё до того, как она сформировалась у меня в голове. А на другие мой контуженный мозг был пока не способен.

— Я не понимаю.

— А что тут понимать? — Элар пожал плечами. — Медузой был их отец, а то, что благодаря ему на свет появился не только Най, но и Май с Саем, я узнал, когда пришёл своего сына в школу устраивать. Змеи просто почувствовали друг друга, и с тех пор не расстаются.

— Ты искал их отца?

— А зачем? — удивился дюк. — Да и какой он им отец… Так, любитель покувыркаться. Глория могла и не знать, с кем именно мне изменяет. Взрослые медузы, видишь ли, отлично контролируют змей… Кстати, о змеях. Моя ушла в тот же день, когда стало ясно, что в жёны я её не возьму, даже если выживу из ума. Контракт у неё закончился, и она отбыла восвояси.

— А ребёнок? — прошептала я.

— А зачем ей ребёнок, если при помощи него нельзя получить гражданство или хотя бы вид на жительство? Я виделся с ней, когда Наю исполнился год. Предлагал встречаться на нейтральной территории, раз дорога в Славой ей отныне была заказана — обмана Камень не терпит. Она сказала, что не заинтересована. Так что да, у моих мальчишек мамы нет ни одной. А вот папаш целых два. Впрочем, второго я к ним и близко не подпущу.

Элар замолчал, а я, не зная, но предчувствуя ответ, спросила:

— А вот в этой лечебнице у Йонаса. Бро говорила, что там у всех детей на кроватках только имена отцов записаны… Это значит, что их забрали у матерей?

— Это значит, что матери продали их за внушительную сумму и многоразовую визу в Славой, — покачав головой, ответил злюк, а я открыла рот, не зная, как это прокомментировать. — В обмен на долголетие и едва ли не вечную молодость.

И добавил, всмотревшись в моё лицо:

— Прости, если расстроил.

Расстроил? Расстроил?!

Да он одним нечаянным козырем в виде трёх мальчишек разбил всю мою тщательно выстроенную защиту в пыль!

Я подошла к нему и встала рядом.

Кораблик неспешно перекатывался с волны на волну, приближая нас к концу прогулки, и я решилась. Подойдя к Элару, встала рядом, взяла его за руку и, не чувствуя прежней горечи обиды, попросила:

— Расскажи, что хоть было в том дополнительном приложении к договору, которое я так и не подписала.

— А ты не знаешь?

— Нет.

— Чего же тогда так сопротивлялась яростно?

Я улыбнулась. Элар хмыкнул.

— Да ничего такого. Женщин у нас тут своих нет, а детей мужчины тоже хотят, хотя многие уверяют, что это не так… Ну мы и предлагаем вознаграждение за ребёнка. Эй! Только не лезь в бутылку!

— Я не лезу.

— Я слышу. Сопишь так, что мальчишек сейчас разбудишь… Всё по-честному, Вель. Если женщина, родив ребёнка, хочет остаться, она остаётся. Если не хочет — получает золото, визу и проваливает.

— И…

— И что бы ты ни думала, чаще остаются. В Славое много женщин, Вель. Правда, все они приезжие, но мы привыкли… Знаешь, я когда мальчишкой был, у нас ещё не было программ по обмену студентов… И представь. С рождения и до… да, лет до четырнадцати, наверное, вокруг одни пацаны! Нет, девушки в городе всегда были. В городе, не в школе. Но по закону в помощницы к Камню или в жёны по найму можно только после восемнадцати… А восемнадцатилетние, они же на нас, стручков малолетних даже не смотрели. И вот мне двенадцать…

— Ты говорил, четырнадцать, — улыбаясь, осторожно перебила я.

— Или четырнадцать, — легко согласился Элар, но тут же добавил:

— Хотя всё же двенадцать. В четырнадцать меня отец к деду свозил. А там проблем с девочками никогда не было… кхым… Но тебе об этом, пожалуй, не стоит рассказывать.

— Думаешь? А если мне интересно?

— Ну, если интересно… — он глянул на меня недоверчиво и насмешливо. — Но только если ты пообещаешь тоже что-то о себе рассказать.

— Ладно.

Было странно, необычно. Спокойно разговаривать друг с другом, обмениваясь воспоминаниями из детства, смеяться, подтрунивать. Может быть даже немного язвить… Странно, но уютно.

Мы расположились на диванчике. Элар лениво развалился, откинувшись на спинку, а я свернулась рядом, из-под полуопущенных ресниц, наблюдая за выражением его лица.