Даха Тараторина - Мама, я демона люблю! [litres]

Главное, что Подземью не скормят её . Триста точно не заслуживает этой участи. Впрочем, я тоже не собирался сдаваться так просто. Под рукавом холодил заговорённый нож. Нож кухонный, ещё вчера утром Брид резала им кровяную колбасу. Домашнюю, вкусную. Она отлично шла с яичницей.

Если мне не повезёт, если я вновь стану кормом, воспоминания о вчерашнем завтраке хватит надолго. Потому что Брид приготовила колбасу с яичницей и поймала меня за рукав:

– Сынок, куда ж ты голодный? – укоризненно поинтересовалась она.

– Да вот дитятка ваша решила меня на голодную диету посадить…

И тогда Брид наспех соорудила кривой бутерброд в дорогу. Как полноценному члену семьи. Я знал, что покорю эту женщину! И вовсе её внезапно проснувшаяся нежность не связана с тем, что я обещал уйти прежде, чем Триста продлит договор…

Я коснулся рукояти ножа кончиками пальцев: разогнуть запястье – и скользнёт в ладонь. А дальше лишь призывать в помощь Лунную жрицу или Подземье. Смотря кто больше станет благоволить убийству самого сильного из ныне известных демонов.

Я шёл к огромному зданию с высоко поднятой головой. Как победитель. Демонам ведь полагается всегда побеждать.

Это место – насмешка. Гложущая, сумасшедшая, болезненная до трескающихся костей темнота и… подсвеченное магией здание, возвышающееся среди каменных развалин, соединённое с реальным миром лишь узкой каменной тропой, по обеим сторонам которой мерцает завеса истинного мрака. Плавающий в зловонных страданиях дом. Только вместо неба над ним – огонь. Этот огонь и видели те немногие несчастные, кому доводилось заглянуть вниз и спастись. Они думали, что огонь – самое страшное. На деле с него всё только начиналось.

Огненное небо сходилось в воронку и тонкой пуповиной ныряло в сердцевину резиденции Первого Тёмного. Небо не причиняло никому боли, лишь пугало, рисовало иллюзии для любопытных. Нет, небо всегда питало нас, демонов. Ну или скажем прямо: питало Первого. Таким, как Сели, готовым вылизывать задницу местного киро, доставались жалкие остатки магии, порождаемой Подземьем. Но ради них они соглашались на всё. Потому что альтернатива куда хуже. Кому, как не мне, это знать.

Разве в таком месте полагается жить властителю Мрачного Подземья? Разве не лава должна стекать по стенам? Разве не кости мертвецов хрустеть под ногами?

На стенах висели ковры. Аляповатые, цветастые, безвкусные и гармонирующие друг с другом чуть меньше, чем кровяная колбаса с вареньем. Последнее, впрочем, я без труда сочетал ещё вчера. Знал бы, где окажусь сегодня, – добавил бы сверху молока. Сделал бы воспоминания ярче.

Чтобы посетители не сетовали на однообразие, уродливые ковры перемежались не менее уродливыми картинами. Прежде чем оказаться перед нужной дверью, я ознакомился с жизненным циклом нынешнего правителя: от угловатого демонёнка с рогами разной длины на первом портрете до монструозного, закованного в шипастую парадную броню и восседающего на кроваво-алом троне существа на последнем.

И куда делась вся трагичная решительность? Я, как дурной мальчишка, которым себя и не помню, хотел хохотать. Имя Первого Тёмного там, наверху, произносят шёпотом и боязливо оглядываются, чтобы он вдруг не явился.

А у него рога разной длины и секретарь. Последняя, кстати, строго рассматривала меня, пока я знакомился с сомнительными произведениями искусства в слишком ярких рамах. И не мешала, когда, испачкав палец сажей, коей в здешних углах в избытке, пририсовывал портрету усы.

– Назначено? – проскрипела старуха оголодавшего вида, продолжая строчить что-то в огромной книге заострённой косточкой. Косточка мелькала туда-сюда и окуналась в наполненный тёмно-красным сосуд так быстро, что, кажется, двигалась вовсе без участия писца.

– Нет, – ответила за меня Сели, выныривая из-за плеча, и презрительно добавила: – Он же второго порядка.

– Да уж куда мне до первого, – покачал головой я. – Сиськами не вышел.

– Да, не вышел. – Демоница прошла демонстративно близко, почти коснувшись меня теми частями своего великолепного тела, которые, по всеобщему мнению, вышли ого-го. – А я пойду.

Сели схватилась за ручку высоченной, до самого потолка, двери, но свистнул хвост, прихлопывая её ладони и оставляя бордовые, быстро наливающиеся синевой полосы.

– Не пойдёшь, – констатировала старуха, словно так и не оторвавшаяся от письма.

– Останови меня, – фыркнула демоница и тут же поплатилась за наглость: секретарша не зря ела свой хлеб и не просто так до сих пор избегала участи отправиться на корм Подземью.

Она лишь слегка привстала, так и не соизволив выйти из-за стола целиком, но мелькнувшие меж деревянных ножек щупальца заставили бы содрогнуться кого угодно. Сели, скованная чёрными склизкими отростками по рукам и ногам, повисла вниз головой. Старуха поравняла пленённую демоницу со своим лицом и официальным тоном сообщила:

– Посещения по предварительной записи, по будням с девяти до половины шестого, по выходным до двух.

– Да как ты смеешь?! Да я… Да я… Ты знаешь, кто я?!

– Время для увеселения и любовниц ежедневно с полудня до половины первого, – мстительно закончила секретарша и разжала отростки, позволив пленнице, предварительно ударившись головой о стол, соскользнуть вниз. – Бланки для подачи заявления на запись возьмёшь у входа. После того как заполнишь заявление на получение бланка. В трёх экземплярах.

Многочисленные ноги-щупальца скрылись, точно и не появлялись, и вновь стали напоминать объёмный плед, коим старуха укутывалась от отсутствующих здесь сквозняков.

Я прокашлялся.

– Прошу прощения, уважаемая. Не найдётся ли у вас минутки?

Она удостоила посетителя полным подозрения взглядом поверх очков, но всё же великодушно дёрнула подбородком: говори, мол.

– О, Подземье!

– Шо?! – Секретарша подскочила от неожиданности и заозиралась: очень уж внимательно я разглядывал её морщинистый лик.

– Нет-нет, – я поспешил успокоить старуху, – не двигайтесь! Вот так, прошу, замрите! – Пришлось наклониться к самому её носу, так, что рассмотрел собственное отражение и следы липких пальцев на стёклах очков. – Вы прекрасны!

– Шо-о-о-о?! – старуха поразилась едва ли не больше, чем Сели, потирающая зад чуть в стороне и всё никак не желавшая убираться прочь.

– Вы пре-крас-ны! – по слогам повторил я. – Крохотные глазки, складочки на подбородке, жидкие волосы! Вы прекрасны, кири! Теперь я понимаю, почему Первый Тёмный прячет вас здесь и никогда не позволяет выходить: вас же украдут у него!

Она не поверила ни на секунду. В конце концов, старая опытная демоница повидала на своём веку множество хитрецов. Но последний из них растворился в небытии давным-давно, а старушке иногда нужно развлекаться…