Дарья Кузнецова - Змееловов больше нет

Закончилось все тем, что уставший призывать деятельную Дорику к порядку Фалин просто поменял их с сестрой местами. И Кергал окончательно перестал понимать, что с ним происходит, потому что одновременно испытал облегчение — ему перестали мешать — и мучительное разочарование.

До конца занятия он просидел как на иголках, а в перерыве поспешил сбежать и забиться в облюбованный угол на чердаке. В человеческом теле — в последнее время он чувствовал себя одинаково спокойно в обоих обликах и не делал между ними разницы.

Однако на этот раз тишина и привычное убежище не принесли желаемого облегчения. Одолевали мысли. Молодой змей раз за разом прокручивал в голове события и свои ощущения. Он то и дело тер запястья и ладони, как наяву чувствуя горячее прикосновение девичьих пальцев и гладкую тяжесть каштановых волос. Тряс головой и сжимал виски, потому что по-прежнему видел зеленые глаза с золотистыми искорками и улыбку, от которой перехватывало дыхание.

Одиночество не просто не помогало, делало только хуже — отчаянно хотелось вернуться обратно и опять увидеть Дори на самом деле, не только в собственной памяти.

Кергал жалко всхлипнул, уткнувшись лицом в колени, и накрыл голову руками. Все это было непривычно, а потому неправильно и страшно.

Змея знает, сколько бы он просидел на этом чердаке и чем все могло закончиться, но вскоре одиночество парня оказалось нарушено. Шагов он, увлеченный внутренними переживаниями, не заметил, и потому от неожиданности шарахнулся в сторону, когда рядом прозвучал знакомый голос:

— Кель, что случилось?

Аспис опустился на корточки перед ним — не прикасаясь, но все же близко, чтобы дать понять: он рядом.

— Не знаю, — выдохнул тот, но почувствовал себя легче: этот змей одним своим присутствием вселял в него необъяснимое спокойствие.

— Фалин сказал, эта девочка, Дори, чем-то тебя обидела…

— Нет! — вскинулся Кергал, несколько раз мотнул головой. — Нет! Не обидела… Не знаю!..

— Попробуй рассказать, что случилось, — предложил Аспис, усаживаясь рядом на балку. — Я понимаю, что ты этого не любишь, но иначе я не смогу помочь. Или тебе не нужна помощь?

Кель опять качнул головой, потом кивнул, неопределенно пожал плечами и, наконец, сказал:

— Нужна. Она… тронула. Вот тут. Странно…

— Что именно странно? — Аспис вопросительно вскинул брови.

— Чувствую странно, сейчас…

Старшему змею понадобилась еще пара минут осторожных расспросов, чтобы уяснить картину происходящего, и это — с учетом магии. Глубоко заглядывать в чужой разум он не умел, да и не пытался научиться, а вот легкая эмпатия, помогающая уловить настроение собеседника, не требовала усилий и использовалась почти инстинктивно. Но прямо сейчас она оказалась удивительно бесполезной: в мыслях и чувствах парня царил полный сумбур, немало приправленный страхом.

Зато когда наконец понял, в смятении оказался уже сам Аспис.

Ясно, что девушка Кергала привлекла, причем сильно и во всех смыслах. Хорошенькая, живая, яркая — нетрудно было заинтересоваться. Понятно, почему подобного не случалось раньше и новые чувства так потрясли парня — не те прежде были условия существования, чтобы заглядываться на девчонок.

Вроде бы естественный порыв и нет повода для беспокойства, но не в этом случае и не с его проблемами. Физически Кель уже совсем не ребенок, и, хотя он не понимает слишком многих вещей, об этом ни в коем случае нельзя забывать. Да, скорее всего, никакого вреда этой девочке Кергал не причинит: при всех своих странностях он очень осторожный и, скорее всего, не осмелится и тронуть ее лишний раз, даже если будет очень хотеться. Но Аспис не был готов за это поручиться.

К тому же и без учета возможных опасных последствий было непонятно, что следует предпринять. Сам Кергал явно тяготился непривычными порывами, и Аспис смутно представлял, какая именно тут требуется помощь, и, главное, требуется ли вообще. Да, вспыхнувшая вдруг страсть — слишком новое и сильное чувство для того, кто столько лет вел, мягко говоря, затворнический образ жизни. Но плохо ли это? Или наоборот, пойдет на пользу, подстегнет восстановление?

— Что со мной? — тоскливо уставился на Асписа Кель.

— Все в порядке, — постарался успокоить его белый змей. — Помнишь, мы с тобой разговаривали про симпатии? То, что ты ощущаешь сейчас, имеет почти ту же природу. Просто порой это чувство бывает очень сильным, даже болезненным.

— У всех? — не поверил Кергал.

— Почти, — осторожно ответил Аспис. — Это называется влюбленность. — Для себя самого он мог бы употребить менее возвышенное понятие, но применительно к сыну решил немного придержать цинизм. — Такие чувства бывают у мужчины к женщине или наоборот. Это… естественно, особенно в молодости.

— А у тебя?

— И у меня было, — уверил белый змей как мог спокойно. Сейчас явно неподходящий момент, чтобы вдаваться в детали и сложности его личной жизни.

— Но как?.. — пробормотал Кергал потерянно. От разговора и общества старшего змея ему стало лучше, но полностью беспокойство не прошло, и новые желания никуда не делись. — Это… трудно! Страшно…

— Тебе очень мешают эти ощущения? И хочется от них избавиться? — с внутренним опасением все-таки спросил Аспис. Не мог не спросить: вдруг Кель своим умом умудрится дойти до этой мысли и станет искать способ? Долгая Змея знает, что найдет, но вряд ли это будет что-то хорошее.

— Да! — выпалил Кергал. Потом прислушался к ощущениям и вдруг понял, что не может припомнить, было ли в его жизни что-то хоть вполовину такое же приятное, как волнующие прикосновения девушки, и нетвердо возразил самому себе: — Нет, — вздохнул протяжно, мотнул головой, опять сжал ладонями виски и потерянно решил: — Не знаю…

— Ясно, — вздохнул Аспис. — Пойдем. Не волнуйся, тебе ничего не грозит. Я хочу спросить совета одного опытного старого змея, прежде чем совершать какие-то шаги. Есть несколько идей, как можно облегчить твое состояние, но я не уверен, что тебе действительно нужна помощь.

Кергал безропотно последовал за старшим, испытывая громадное облегчение: появился кто-то, способный решить эту сложную непривычную проблему. И это тоже было ново и странно — чувство неодиночества, наличия рядом кого-то, кто примет, поймет и поможет. Зачем ему это чувство и зачем Аспису во все это лезть? Вопрос был пока слишком сложным, и Кель хоть и задавал его себе, но предпочитал не сосредоточиваться на нем, полагаясь на чутье и инстинкты, разрешавшие полностью довериться белому змею.

— Кель, а ты ничего не вспомнил о том вечере? — дежурно спросил Аспис. И не удержался от усталого вздоха, когда тот лишь равнодушно тряхнул головой.