Нина Линдт - Иные города

Навстречу девушке из темноты выехало большое зеркало в золоченой раме, прикрытое покрывалом. Сердце Насти забилось, как бешеное. Целый склад таких зеркал находился в палаццо у графа Виттури, в Венеции.

— Я не хочу это видеть, — прошептала она.

Проводник снова положил руку ей на плечо. Колени перестали предательски дрожать.

Тем временем девушка подошла к зеркалу и сдернула покрывало. Стекла в зеркале не было, только темный провал, мутно-блестящий и дрожащий. От девушки отделилась ее светлая прозрачная копия, которая сгустилась в шар белого света и нырнула в тьму зеркала. А взамен из мутной глади вылезли черные щупальца, которые вонзились в кончики пальцев, пупок, глаза девушки, залезли ей в рот, так что Насте стало душно. Все произошло очень быстро, и зеркало с появившимся вдруг стеклом стало отражать, как обычное.

Снова перемещение. Настя уже стояла на холме и смотрела вниз, на горящий город. Мимо нее по дороге ехала верхом на лошади девушка с картины, только в глазах вместе с пламенем плескалась ненависть и разрушительная сила.

— Она отомстила обидчикам: сначала жители растерзали живьем градоначальника, потому что пошли слухи о его служении сатане, а потом войска, присланные королем, разрушили город и сожгли его дотла. И всего этого она добилась сама. Теперь она едет домой. Отомстить своей семье, а еще заказать художнику другую картину, которой желает передать часть своих сил: ноша зла слишком тяжела для тела смертной.

На рассвете они подошли к маленькому домику на перекрестке двух узких улиц. Настя понимала, что это совсем другой город.

Дверь была приоткрыта, они вошли. Поднявшись по скрипучей лестнице, оказались в комнате с низким потолком. Разбросанные тряпочки, перемазанные в краске кисти и Толсты не оставляли сомнений в профессии хозяина. На постели, прижавшись друг к другу, в полутьме свечи и рассветной серости двигались два обнаженных тела.

Настя стыдливо отвела взгляд. Но до нее долетали шепот, стоны, поцелуи, скрип кровати. Мимо прошла обнаженная девушка, нашла одежду, стала одеваться. Она проворковала что-то художнику, тот кивнул. Девушка оделась и ушла, улыбнувшись так злорадно, что Настю передернуло.

— Он дал согласие нарисовать портрет.

— И что теперь?

— Если он это сделает, его душа не будет знать покоя. Если нет, станет рисовать так, что сделается знаменитым еще при жизни.

Художник тоже оделся, взъерошил волосы, пригладил бороду. Обернулся на скрип ступенек и стук.

Дверь открылась, на пороге, высокий и зловещий, появился человек в черном плаще и капюшоне, под которым не было видно лица. Он произнес слова приветствия. Художник кивнул, пригласил его сесть за стол.

Настя оказалась позади сидящего посетителя, лицом к художнику. Посетитель говорил низким, чарующим голосом. На стол лег увесистый мешок с монетами. Художник нервничал, ерошил волосы, приглаживал бороду, слушал посетителя и кивал. На лице его отражались муки сомнений.

— О чем они говорят?

— Он предлагает художнику работу, о которой тот мечтал с детства. Триптих «Благовещение» для церкви. Манера написания на усмотрение мастера. Ему заплатят очень хорошие деньги, а впоследствии, если работа понравится, закажут полотна для дома епископа.

— Если мечтал, почему сомневается?

— Он обещал своей любимой портрет, и она просила сделать его срочно, так же, как этот посетитель. Он не сможет выполнить две работы одновременно. Он должен выбрать.

И хотя Настя знала, каким будет выбор художника, она, сжав кулаки, смотрела на него в упор и шептала:

— Соглашайся! Соглашайся!

Но художник с трудом заставил себя покачать головой. Посетитель недовольно спросил еще раз, видимо, повторяя предложение. Когда художник отказался, посетитель встал, забрал деньги и откланялся.

Проводник снова положил руку Насте на плечо. Показалось, что они не сдвинулись с места, но в интерьере комнаты все переменилось. Окна оказались нараспашку открыты, загораживая ложе, перед нею стоял черный холст с нарисованной пятиконечной звездой и женщиной посередине. Женщина была изображена так, будто художник смотрел на нее сверху. На поднятом к зрителю лице застыло выражение торжества, а в глазах горела такая бешеная злоба, что Настя подалась назад. Картина получилась такой реальной, что казалось, еще немного, и изображение заговорит. Мерное поскрипывание отвлекло от картины. Настя посмотрела в сторону и охнула, увидев качающееся в петле тело художника.

Она не успела ни вскрикнуть, ни рассмотреть его. Проводник снова перенес ее в темное помещение, из которого они начали свое путешествие по времени.

— Теперь ты знаешь. Художник после смерти спрятал книгу, потому что понял, что в ней источник зла. Но теперь источником зла являлась и его последняя картина. Ведь демонесса исполнила задуманное и спрятала в ней часть силы. Если Ноктурна воскреснет, она начнет искать эту картину.

— Почему ты явился мне? — тихо спросила Настя. Казалось, у нее за спиной клубится и движется такая неизмеримая бесконечность, в которую лучше не заглядывать.

— Ты узнала того посетителя? — Голос проводника был безучастен и нейтрален, а в душе Насти после увиденного бушевала буря.

— Это был граф Виттури. — Она узнала бы этот вкрадчивый голос из сотни.

— Хорошо. Теперь ты знаешь. А она найдет тебя сама.

Он толкнул Настю вперед. Девушка вскинула руки, боясь налететь на преграду, и вновь почувствовала в своих ладонях руки графа и Диего. Она сидела за столом напротив Риты. Судя по спокойным лицам друзей, продолжавших сеанс, никто не заметил ее отсутствия.

Настя вскочила, разорвав круг рук. Озноб вдруг начал бить ее, да такой сильный, что зубы стучали. Граф шагнул навстречу, но она испуганно метнулась в сторону и сделала предупреждающий жест, заметив, что Рита тоже поднялась.

— Диего, пожалуйста.

Его не нужно было просить дважды. Парень мягко обнял Настю, вывел из темной комнаты на свет. Они прошли мимо остальной компании, вышедшей им навстречу. Возгласы и вопросы остались за спиной. Диего завернул ее в дубленку, взял под локоть и вывел из агентства. Когда они спускались по лестнице, Настя почувствовала, как кто-то мягко нырнул под ее вторую руку. Это была Лика. Втроем они вышли на улицу.

Настя продолжала дрожать, поэтому ребята отправились пешком к ближайшему скверу и сели на солнце.

— Ты можешь заставить меня забыть все это? — с надеждой обратилась Настя к Диего. — Пожалуйста. Не хочу помнить ничего про агентство. Хочу жить нормально! Я не хочу больше ничего знать!

— Я не могу. Слишком много воспоминаний. — Диего с сожалением смотрел на девушку. В ее глазах плескалась неподдельная паника.