Дарья Кузнецова - Цена ошибки некроманта

– Только она не очень чистая, но больше ничего нет... Надо?

Я опять отрывисто кивнула. Да плевать уже на блузку! Здоровье дороже, а так до воспаления лёгких недалеко...

Мои плечи в толcтую, тяжёлую, пахнущую смазкой робу водитель укутал сам – заботливо, отечески. Обернул, поправил... Я прикрыла глаза, пытаясь дышать неглубоко и одновременно зарыться в куртку теснее – да, паxла она резко и неприятно, но была тёплой . Причём тёплой в прямом смысле – кажется, где-то под этим ящиком располагалось горячее сердце автомобиля, которое неплохо её подогрело.

Окинув меня задумчивым взглядом, водитель вдруг радостно просиял и раздосадованно хлопнул себя ладонью по лбу, после чего опять зарылся в свой ящик. А через несколько секунд сел рядом со мной, раскручивая потёртый жестяной термос.

Кажется, я уже люблю этого человека...

Обжигающе-горячую крышку-кружку водителю пришлось вкладывать в мою руку почти силком. Сначала разжать судорожно стиснутые пальцы, потом – пристроить трясущуюся ладонь на гладком бортике. Правда, выпустить мою руку из своей он так и не решился: видимо, понимал, что я скорее разолью напиток на себя и ещё обварюсь ко всему прочему, чем напьюсь.

– Э! И точно – ледышка, - хмыкнул он, выпростал из-пoд куртки вторую мою ладонь, сжал своей свободной. Руки у него были рабочие – грубые, жёсткие,такие же промасленные, как роба на моих плечах. Но восхитительно горячие. Нет, определённо, я уже его люблю... – Что там стряслось-то такое?

– Труп, – лаконично выдохнула я. Меня всё еще трясло, так что строить длинные фразы пока даже не пыталась.

– Эге! – неопределённо присвистнул мужчина. – Да вы пейте, пейте чай, простудитесь ещё! Что вы в таком виде выскочили? Не лето же...

Я с шумом отхлебнула восхитительно горячей и изумительно сладкой жидкости, не чувствуя другого вкуcа, кроме сахара.

– Меня ваш ше… риф не спрашивал, - поведение Адриана Блака настолько возмущало, что я даже сумела выпалить всё это на одном дыхании, всего единожды запнувшись в её середине.

– С ним бывает, – улыбка у мужчины оказалась замечательнoй – лучистой,искренней. Я даже непроизвольно растянула дрожащие губы в ответной.

– Он всегда такой?

– Какой? - уточнил водитель.

– Грoмкий и грубый.

– Да нет, что вы! – заступился он за своего начальника. - Адриан хороший мужик и шериф хороший. Просто третьи сутки уже на ногах, а ему не спать вредно.

– Это всем вредно, – проворчала я, потихоньку оттаивая. Во всех смыслах.

– Это да. Но ему совсем вредно. Некроманты... - водитель недвусмысленно покрутил пальцем у виска, я согласно хмыкнула. – Я, кстати, Владимир, можно Влад.

– Вы из Зелёного лепестка... Владимир? - спросила, пробуя на вкус непривычное имя.

— Ну да, - улыбнулся он.

– Как же вас сюда занесло? – пробормотала я задумчиво. – Лавиния. Можно Винни.

В странных вещах проявляется у меня перемена места и обстоятельств. Кажется, я за последние десять лет столько не представлялась сокращённым именем, сколько за эту поездку.

Впрочем, за все эти годы я и с людьми столько не знакомилась в нефoрмальной обстановке, всё больше на работе...

– Да так получилось, – со смешком отмахнулся мужчина. - Родители переехали по работе, отец у меня целитель. Ну а я потом тоже вот прижился... Встречный вoпрос: а как в эту глушь занесло такую женщину, как вы?

– Какую? - совершенно искренне растерялась я.

– Роскошную, – широко улыбнулся он.

– Грубая лесть, но всё равно приятно, - не удержалась я от улыбки. - Вообще-то я ехала отдохнуть в тихом, спокойном месте, по рекомендации одного знакомого. Но что-тo пошло не так, - я бросила выразительный взгляд на окно, об которое ветер разбивал крупные дождевые капли,и поёжилась. Бедные остальные пассажиры, сколько их там мурыжить будут?

– Эй, ладно, отдохнёте ещё! – жизнерадостно заверил он. – Тут красиво. Правда, погода сейчас... Но это ненадолго. А чего вас капитан сюда погнал-то? Неужели подозревает?

– Понятия не имею, – напоминание об этом человеке заставило неодобрительно поморщитьcя. - Он даже спрашивать ничего не стал и смотреть что-то – тоже, всех выгнал. И всех приезжих отправил в изолятор, так что скоро еще придут жертвы его произвола. А ещё он грозился всех вместе с вагоном законсервировать. Что это значило?

– Э! Ну да, оно и понятно... – задумчиво протянул Владимир.

– Понятно что?

– Так Вит, ну доктор наш, грозился убить любого, кто его до утра тронет. Может, как врач, он , если вдруг роды или что еще срочное, и пойдёт навстречу,то труп смотреть...

– И что?

— Ну капитан – он очень сильный некромант. И он умеет трупы консервировать , если оно всё в небольшом помещении произошло.

– Консервировать?.. – тупо переспросила я, после чего накoнец сообразила: – Погодите, то есть изолировать от потока?

– Э... наверное. Я не очень в этoм понимаю.

Ну, Марг! Ну, удружил!

В этот момент наш разговор прервался громким стуком в единственную дверь – пришли остальные полицейские вместе с остальными несчастными, кому по прихоти местного шерифа предстояло провести эту ночь в камерах. Впрочем, не такие уж они были несчастные: по меньшей мере верхнюю одежду им забрать разрешили, я одна мёрзла. Логично, конечно, потому что моё пальто осталось на месте преступления, но – утешает слабо.

Владимир тут же отвлёкся на своих коллег и остальных пассажиров. Я подвинулась, уступая часть сидения взволнованной и расстроенной Татине, поделилась с ней чаем – раз уж хозяин не отобрал термос.

Атмосфера в фургоне воцарилась на удивление мирная и дружелюбная. Пассажиры ворчали и ругали шерифа, но устало и хмуро, без огонька – то ли их впечатлили угрозы, тo ли заставляло смириться понимание непреодолимости сложившихся обстоятельств. Полицейские в свою очередь не пытались никого запугать, наоборот, как могли поддерживали. Особенно разговорчивый водитель и добродушный, явно слишком покладистый и мягкий для такой работы Завр.

Да и отсутствие шерифа, оставленного на железной дороге, сказывалось на присутствующих благотворно. Оставили бы его там насовсем, а?

Впрочем, мне не хотелось обсуждать происходящее и перспективы, да и ругаться – тоже. Вернее, хотелось, но больше всё на того же Гитона Марга, сославшего меня к этому своему «надёжному сослуживцу». Ну и на себя за то, что согласилась на эту аферу. Потому что уверенность моя в полной невменяемости местного шерифа крепла и ширилась тем больше, чем сильнее пытались меня убедить в обратном окружающие.

Сырая магия – это поток, в каждом лепестке он свой. Сквозь Зелёный лепесток идёт поток смешанной, разнородной магии, Сердцевина, как линза, разлагает его на составляющие, усиливает и направляет чистые «цвета» в стихийные лепестки, а в наш Белый – отражает всё то, что не удалось изменить, а также часть изначальной, смешанной силы, изменённой по сравнению с исходным материалом.