Хлоя Нейл - Кровавые игры

Ее глаза засветились от желанной цели.

— Сними свою кандидатуру. Если мы будем сражаться друг против друга, мы разделим американские голоса. Это ослабит наши шансы как американского представителя. Да, в Чикаго три Дома. Но есть еще много Домов — Домов, которые не очень-то благодарны за хаос в этом городе, за вашу политику.

Он молчал довольно долго.

— А если я не снимусь?

Они встретились глазами, один хищник анализирующий другого.

— Я практичная женщина, — наконец-то произнесла Николь. — И я знаю очень хорошо, как адаптироваться в меняющихся обстоятельствах. Я не заинтересована в том, чтобы позволить твоим, скажем так, прошлым увлечениям негативно отразиться на мне. Но я игрок, Этан. Я претендент. Я буду играть в ту игру, которую для нас устроил Дариус. И я выиграю.

Этан был прав; она не станет шантажировать его, по крайней мере не сейчас. Но она чувствовала себя свободной мучить его этой неопределенной ссылкой на его «увлечения». И учитывая, насколько осторожно она намекала на них, мне стало любопытно, желала ли она помучить и меня.

Несмотря на это, ответ Этана был четким и однозначным, как и улыбка на его лице.

— Нет ни единого шанса, что я откажусь от своего вызова.

— Потому что этого требует твое эго?

— Потому что моя честь требует этого. ГС, по большей части, состоит из монстров и задир, и пришло время это менять. Ты играешь в игру, Николь, и всегда играла. Ты играешь умело. Но пришло время сорвать игру, переписать правила.

— Осторожно, Этан. Ты говоришь как бунтарь.

— Мы уже отвергли ГС, — указал он. — Мы бунтари.

Николь закатила глаза, поднимаясь с дивана.

— Ты наивен. Система действует не без причины, Этан, и действовала в течении многих столетий. Ты не можешь просто притворяться, что ее не существует.

Он не стал комментировать этого, возможно потому, что для него было очевидным, как это было для меня, что разговоры не заставят ее передумать. Какими бы не были их отношения в прошлом — и независимо от их истории — Николь Хат намеревалась бросить вызов Этану и выиграть у него трон, если сможет.

— Тогда я желаю тебе удачи, — ответил Этан, также вставая. — И если выиграешь, надеюсь, ты будешь управлять ГС с мудростью и честью.

Но Николь улыбнулась, и это не была улыбка добродушного соперника.

Это была улыбка акулы.

— Это еще не конец, — сказала она, затем бросила взгляд на меня. — До тех пор, пока не закончатся тестирования, до тех пор, пока не будет приведен к присяге новый король или королева, мы соперники и враги. Я не позволю тебе встать на моем пути.

Этан любезно кивнул и без каких-либо дальнейших слов Николь и Сара вызывающе вышли и комнаты.

В актовом зале воцарилась тяжелая тишина. Этан посмотрел на меня, все еще стоя за диваном, я же удерживала выражение своего лица нейтральным. Я понятия не имела, что говорить или делать, никаких идей, что могло бы вызвать инстинктивный ответ у него, вызвать его гнев.

— Она не остановится, — наконец-то произнесла я.

— Я знаю.

Я кивнула.

— Хуже всего, когда тот, кого ты знаешь, предает тебя. Кто-то, кому ты доверял.

Он выглядел удивленным.

— Мэллори, — объяснила я. — Я проходила через это.

— А, — произнес он.

Снова тишина.

— Что ж, тебе, вероятно, нужно подготовиться к тестированию.

Этан тяжело вздохнул, снова смотря на меня.

— Я знаю, что ты любишь меня, благодарен, что любишь меня несмотря на все невзгоды. К несчастью, любовь не изменит того, кто я, или кто она. Это то, с чем я должен смириться прямо сейчас. Я увижусь с тобой внизу.

Он вышел из комнаты без единого слова.

Без единого прикосновения, он просто снова оттолкнул меня.

Лакшми подтвердила, что тренировочный зал был лучшим местом для тестирования, и мы выделили ей приемную, чтобы та разобралась там со своими делами. Николь и ее свита устроились в передней гостиной, камера видеонаблюдения внимательно следила за их действиями. Этан, Малик, Люк, Линдси и я разместились в кабинете Этана, выжидая, когда часы пробьют пять часов.

Оставалось десять минут, когда Линдси поднялась со стула в зоне отдыха кабинета Этана и переместилась к нему на диван. За ней последовал шлейф магии, волны волнения и страха.

— Ты знаешь, как отделять зерна от плевел [76] Отделять вредное от полезного, плохое от хорошего. Выражение возникло из притчи в Новом Завете (Евангелие от Матфея, гл. 13, ст. 24–30), где рассказывается, как некий человек посеял на своем поле хорошие семена пшеницы, а его враг на том же поле разбросал ночью и семена сорняков. Когда поле зазеленело, рабы сказали, что вместе с пшеницей взошли и плевелы — сорняки, и предложили выдернуть их. Хозяин решил иначе: «он сказал: нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы оставьте вместе расти то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою». ? — спросила она его, смотря ему в глаза, явно беспокоясь за своего Мастера. Она была очень сильна психологически, у нее была способность чувствовать чужие эмоции. И по ее глазам я догадалась, что эмоции Этана беспокоили ее.

— Отделять зерна от плевел? — переспросила я.

Линдси продолжала смотреть на него.

— Это способ «двойного мышления» [77] Двойное мышление — мышление, протекающее одновременно как бы в разных логических и содержательных плоскостях. .

Я нахмурилась, и Этан взглянул на меня.

— Ты уже делаешь это, Страж. Когда ты открываешь себя своим чувствам, ты сохраняешь способность мыслить рационально.

— Двойное мышление, — согласилась Линдси.

— О, — живо произнесла я, чувствуя себя лучше от моих вампирских способностей. Я получила их не безболезненно — в первом случае ранение и биологическое разделение во втором — так что было приятно узнать, что я делала это правильно, по крайней мере по вампирским стандартам.

— Я могу это делать, — согласился Этан. — По крайней мере, в некоторой степени.

Линдси кивнула.

— Они будут испытывать твою силу, твою решимость, твою эмоциональную стабильность. Попробуй отделить это — позволь этому произойти, но держи часть себя, которая отведена для тебя самого, только для себя. — Она положила руку на его сердце. — Держи часть себя здесь, и она не сможет прикоснуться к тебе.

Она хотела успокоить его, и он, казалось, был благодарен, но предложение помощи, ее характер, сделал меня еще более нервной.

Минутная стрелка часов снова сдвинулась, ее тиканье зловеще прозвучало в тишине комнаты, и Малик поднялся.

— Сеньор, мы должны спуститься вниз, чтобы вы могли переодеться.

Этан вздохнул и кивнул.

В пять часов мы с Люком зашли в тренировочный зал.