Виктория Килеева - Скажи мяу, ведьма, или Дом проклятых кошек [litres]

– Сорок дней ужаса… – рычал он ей в ухо. – Ежесекундного страха быть убитым… ощущения собственной слабости и ничтожности… Ты хоть знаешь, каково это, чёртова ведьма?

– Знаю, – прохрипела Лара. – Я десять дней была кошкой… и пряталась от бывшего любовника.

Граф ещё сильнее сжал пальцы на её шее. Дышать стало почти невозможно, хоть Лара и пыталась жадно втягивать ноздрями воздух.

– Говори заклинание, не то придушу.

«Он меня убьёт!» – вспыхнуло в мозгу.

– Пусти…

– Ваше сиятельство, – заволновался кучер.

– Молчать! А ты отвечай, ведьма, живо! – Лицо её мучителя страшно исказилось, красавцем он больше не был.

Лара замотала головой – и чтобы показать своё неведение, и чтобы вырваться из грубых рук.

– Не знаю…

Ей почудилось, что не только над ней, но и по всей площади разнёсся рык, отражаясь от стен:

– Какое заклинание призывает сатану?!

– Я… не знаю! – выдавила Лара.

Филипп ослабил пальцы, но руку с шеи не убрал.

– Что значит «не знаю»? Не помнишь, потому что память дырявая?

– Нет, потому что при мне это заклинание никто и никогда не произносил! – Лара закашлялась. – А если бы и произносили, я бы не запомнила. Говорят, оно длинное. Я семь строк беспросветного бреда всю ночь учила, и то из головы всё выветрилось. Что уж про такое говорить?

Граф с подозрением нахмурился. Он взял Лару за запястья и потянул к себе, принуждая сесть.

– Ты хоть дьявола видела?

– Видела. Но мы называли его Библиотекарем.

Луна в глазах Филиппа засияла чуть ярче.

– Как ты его вызвала?

– Никак. Он сам к нам в гости пожаловал, мы его даже не приглашали.

– Почему не приглашали?

– У нас не убрано было.

Дворянчик раздражённо затряс головой.

– Кто такие «мы»? Тот старик и твой бывший любовник?

Лара кивнула. Когда изувер отпустил её руки, она прижала их к горлу.

– Кто может знать заклинание? – рявкнул граф.

Лара взглянула в его глаза и едва сдержалась, чтобы не плюнуть.

– Крэх говорил, что не помнит. Ещё бы, сорок лет прошло.

– А тот, что был котом?

– Его Библиотекарь должен самолично навестить через три недели.

– Где сейчас твой любовник? – оживился Филипп.

– Не знаю и знать не хочу.

– Отвечай! – Он с угрозой навис над Ларой.

«Я хочу, чтоб ты умер. Я хочу, чтоб ты умер!»

– Его семья живёт в деревне в часе ходьбы от нашего леса. Это всё, что я знаю! – огрызнулась Лара.

– Как же ты ведьмой стала? – насупился граф.

– Так я никогда ею и не была. Что я, дура – душу свою продавать?

– Ты не ведьма?!

– Разумеется, нет! Я тебе с самого начала об этом толкую. Будь я настоящей ведьмой, тебя бы это, – она поднесла к его носу связанные руки, – не спасло!

– Тогда как ты нас в мышей превратила? Это же ты была, ты!

Лара набрала в лёгкие побольше воздуха.

– Если коснуться книги заклинаний, колдовать можно при жизни её владельца и месяц после его смерти, не будучи ведьмой.

Часы оглушительно пробили полночь. Филипп посмотрел Ларе в лицо и почти с отвращением произнёс:

– Выходит, ты совершенно бесполезна.

– Выходит, так.

Говоря это, Лара поднялась и осторожно сделала шаг. Потом – другой. Потом на её плечо обрушилась тяжёлая рука.

– Куда пошла?

– Домой, – выдохнула она.

– Отныне у тебя будет новый дом. – Обняв Лару за плечи, Филипп снова поволок её к экипажу и затолкал внутрь.

Лара ощутила тоскливую безысходность.

– Почему ты не меня не отпустишь? – устало спросила она. – Мы ведь выяснили, что я при всём желании не могу тебе помочь.

Угрюмый граф устроился рядом и дважды постучал в крышу, чтобы кучер трогался. Вопрос Лары остался без ответа.

– Теперь ты знаешь, что я не ведьма. Прошу, отпусти меня, – сказала она, злясь на себя за то, что гордость не позволит ей умолять.

Филипп вновь окинул Лару оценивающим взглядом, после чего, к её ужасу, стал развязывать красный шарф из тафты, которым был подпоясан его камзол.

– Я завяжу тебе глаза.

– Это ещё зачем?

– Чтобы ты не запомнила дорогу.

– Что?! – Она выставила ладони перед собой.

– Убери руки, иначе я тебя убью. – В полутьме экипажа угрожающе сверкнул эфес шпаги.

«Если бы я могла, я бы сама тебя убила».

– Ответь, куда ты меня везёшь?

Не трудясь что-либо объяснять, Филипп придвинулся ближе и обвязал голову Лары своим шарфом, полностью закрывая обзор. Когда она непроизвольно подняла руки, чтобы снять повязку, её схватили за запястья.

– Ещё раз так сделаешь, и я проткну тебе ладонь, – пообещал дворянчик.

Лара измученно выдохнула, складывая руки на коленях. Остаток пути они ехали молча.

«Занавески бы лучше задёрнул… Да и какую дорогу я запомню в такую темень?»

Когда экипаж остановился, Филипп, ни слова не говоря, взял её за талию и спустил на землю. Лара слегка закачалась, не сразу нащупав ногами камни мостовой. Глаза ничего не видели, зато нос улавливал свежий воздух ночи.

Что-то скрипнуло.

«Похоже, дверь».

Племянник епископа толкнул её вперёд, после чего взял за руку и долго вёл по лестнице вверх. Лара насчитала восемьдесят четыре ступеньки.

– Куда мы идём?

– Увидишь.

Неизвестность сводила с ума. То, что бывшая жертва не собирается её убивать, немного ободряло. Но и без убийства существует уйма способов отомстить женщине, растоптав её достоинство, и Филипп был явно человеком того склада, который не погнушается к ним прибегнуть.

Её окружил затхлый запах, снова послышался скрип, сменившийся лязгом. Лару ввели в какое-то холодное помещение. На миг повисла тишина, а потом на плечи легли знакомые руки – Лара поняла, что Филипп стоит у неё за спиной. Она покрылась мурашками, когда он задышал над её ухом и прошептал:

– Я даже целовать тебя не стану на прощание, чтобы не скрашивать твои последние часы хотя бы минутой удовольствия.

Дрожа всем телом, Лара сдёрнула повязку с глаз. Крохотное решётчатое окно, грязный тюфяк…

– Ты привёл меня обратно в тюрьму! – заорала она.

Граф как раз запирал дверь – и стоял он по другую её сторону.

– Прощай, бесполезная дрянь.

Лара вцепилась в прутья решётки.

– Ты позволишь меня повесить, зная, что я не ведьма?!

– О да.

– Выпусти меня, Филипп!

Тот, довольный своей местью, покачал головой и поднял на Лару глаза. Они горели зловещим блеском.

– Кто знает, может, ещё свидимся, барышня, – улыбнулся Филипп, а перестав улыбаться, добавил: – Если воскреснешь.

– Чтоб ты сдох! – Лара зубами разорвала красный шарф. – Больше никогда я не доверюсь ни одному мужчине на свете! – пообещала она, возбуждённо расхаживая по камере. – Всегда буду стойкой и неумолимой!

«Как будто у меня есть время испытать свою стойкость…»