Елена Соловьева - Жена по обмену [сетевая публикация]

— Еще и умничаешь?! — верещит Алия.

Подбегает и хочет пнуть моего человечка. Не тут то было! Преграждаю ей путь, перехватываю руку и завожу за спину. Зря, что ли, я на курсы самообороны ходила?

— Ай-яй-яй… — пищит обиженно «сестренка». — Совсем одурела? Отпусти немедленно, не то все папе расскажу.

— Только попробуй! — предупреждаю сердито. — Подкараулю и так наваляю, ни одному жрецу будешь не нужна. Ни главному, ни верховному.

Отпускаю и отталкиваю от себя. Алия летит вниз, роет носом борозду возле клумбы.

Ну, кто-то же должен рыхлить цветы?

— Я тебе это припомню! — грозится Алия. Трясет пухлым кулачком, но близко не подходит.

— Это я тебе припомню — за библиотеку, — отвечаю сухо. — Сгинь с глаз моих, пока окончательно не рассердила. Веришь, нет, но проучить могу любую нахалку.

Сестренка убегает, а Мина радостно объявляет:

— Как вы ее ловко. Только ведь все равно дяде нажалуется. Он рассердится.

— Он и так все время сердится, — возражаю я. — Тут хоть будет видимость причины.

Подбираю человечка, аккуратно укладываю в коробочку. Иду в сторону широких кованых ворот.

— Идем, Мина, прогуляемся, — предлагаю служанке. — Не хочу сидеть за забором, как дикая зверушка. Хочу посмотреть город. Или что тут у нас?..

Мина семенит следом, низко склонив голову. Что-то бормочет под нос.

— Ты чего? — удивляюсь я.

— Вам не разрешено покидать поместье, — шепчет она и кланяется. — Дядя накажет. Он не любит, когда его приказы нарушаются.

Ворота легко поддаются напору. Ни замков, ни других запирающих устройств не видно. Скорее всего, дело в магии. И моя, хочу того или нет, оказалась подходящей.

— Красота-то какая! — восхищаюсь вслух.

За воротами широкая дорога, мощеная нежно-розовыми камнями. Одним концом она убегает в сторону высокой горы. Вьется розовой змейкой вдоль дивного сада и белоснежных особняков пирамидальной формы. Одни дома такие же огромные и монументальные, как у семьи Ферино. Другие всего в пару этажей, зато с дивными лоджиями и изящными колоннами.

Другой конец дороги упирался в распахнутые ворота. В них входят и выходят толпы народа.

— Что там? — интересуюсь у Мины.

— Базар, — отвечает та. — Здесь продают товары со всего света. Украшения, фрукты, вина, такни, готовую одежду. Даже животных и саженцы.

Улыбаюсь. Немного сожалею, что в карманах нет денег. Да и карманов, собственно, нет. Но за просмотр-то платить не надо?

— Идем туда, — зову Мину и делаю решительный шаг за ворота.

Протискиваюсь сквозь толпу, оглядываюсь, не отстала ли служанка. Мина по своему расценивает мой жест и тонким голоском просит людей расступиться и пропустить сати Тамани.

Накрываю ладошкой ей рот и шепчу:

— Не надо, пусть лучше не знают, кто я. Останусь инкогнито.

Мина кивает и улыбается. Но продолжает смотреть на окружение так, будто каждый только и норовит толкнуть ее хозяйку.

На мой наряд никто не обращает внимания, да и на меня саму. На базаре собрался самый разношерстный люд: от богачей, разряженных в шелка, до простых крестьян в тонких, похожих на хлопковые, одеяниях.

— Как тут интересно, — замечаю вслух.

Складывается ощущение, что я пронеслась сквозь века и оказалась в пещере Али-Бабы. Столько красок, столько разнообразия. На местном базаре можно купить все: от ножа до экзотической змеи.

— Это самый большой базар в Анланте, — соглашается Мина.

К великому удивлению, торговцы не пытаются впарить товар покупателям. Наоборот, показывают, рассказывают, дают пробовать. Такое ощущение, что людям здесь нравится бывать. А уйдут с базара с покупкой или прибылью — не суть важно.

— Попробуйте фрукты! Свежие, спелые, сочные! — уговаривает один торговец.

— Примерьте диадему из золота и варуанских алмазов, — предлагает другой. — Или вот это ожерелье из топазитов. Оно удивительно подойдет к вашим глазам.

Ну, что сказать: примеряю, пробую. И копченую рыбу, и фрукты и даже запеченых амани на деревянной палочке.

— Уверены, что это съедобно? — настороженно интересуюсь у торговца. Уж больно амани похожи на кузнечиков. Зато пахнут — слюнки текут. — Потом проблем с животом не будет?

— Обижаете, сати, — охает продавец. Хватается за голову, увенчанную малю-ю-юсеньким красным тюрбаном с кисточкой. Качает ей так, будто собирается оторвать. Кисточка дрожит и забавно подпрыгивает. — У нас же амулеты есть. Без них жреца не разрешают продавать съестное.

Показывает кольцо с огромным зеленым камнем. Приводит им над амани: иноземный шашлычок покрывается зеленоватой дымкой, которая тотчас исчезает.

— Кушайте на здоровье, — рекомендует торговец, — чисто, как слеза младенца.

Пробую. Замираю от восторга. На вкус амани напоминают цыпленка табака, приправленного аджикой.

— Купите пять десятков, — сделаю хорошую скидку, — хитро щерится торговец.

— Сати пришла только пробовать, — вступается Мина.

— Кто раз попробует мои амани, вернется не раз, — гарантирует обладатель самой смешной шапочки на всем базаре.

Хочу расспросить его подробнее об амулете, но замолкаю. Рядом проходит широкоплечий мужчина, замотанный с ног до головы в плащ с капюшоном. Чем-то он выделяется из толпы. Даже не одеждой, скорее поведением. Так ведут себя двоечники на экзамене. Действуют осторожно, ждут, когда будет возможность достать шпаргалку.

— Вот еще вашенку попробуйте, — советует торговец.

Притягивает плод, по форме и цвету напоминающий гранат.

Отмахиваюсь, продолжаю наблюдать за незнакомцем. Так и есть, он что-то задумал. Убедился, что за ним не следят (я вовремя делаю вид, что ну о-о-очень увлечена амани) и шагает в подворотню.

В этот момент капюшон чуть сплывает с его головы, и на секунду становятся видны белокурые волосы. Не знаю, много ли блондинов в Аланте, но этот уж больно похож на Бэла.

— А что у вас там? — интересуюсь у торговца. Указываю пальцем на подворотню.

— Не спрашивайте, сати, — шипит Мина. — Там квартал только для половозрелых рейнов.

Ого-го себе! Это что же великий и могучий главный жрец забыл в зоне для взрослых?

— Жрицы любви, что ль, там обитают? — улыбаюсь краешком губ. — А это разрешенный бизнес?

— Не называйте их так, сати, — зеленеет от страха торговец. — Это всего лишь вход в район, где живут куртизанки. Жрецы не позорят себя связью с ними.

«Уверены?», — чуть не срывается с языка. Но я вовремя замолкаю.

— Спасибо за угощение, — благодарю торговца, — мы все же пойдем, еще посмотрим.

Тащу Мину в сторону подворотни, но упрямица ни в какую не соглашается. Говорит, что если об этом узнает дядя, порки не миновать.

— Пусть даже не думает, — грожусь я. — Чтобы выпороть, ему придется меня вначале убить. Или вновь погрузить в кому.