Елена Соловьева - Школа Вдохновения, или Нелегко быть музой [сетевая публикация]

— У вас будет несварение, — как бы между прочим подметила Настя.

Взглянула на Пола, ожидая укора. Но тот не стал распекать подопечную за ее замечание.

— Несварение у меня началось в тот день, когда Зевс приказал мне лично присматривать за школой, — поморщился он. — Значит так, слушай внимательно и запоминай.

Настя вся обратилась в слух и посмотрела на Пола широко распахнутыми глазами.

— Если хочешь побороть других муз, делай это разрешенными методами, — продолжил он. — Чтобы доказать свое право на титул, тебе придется быть вдвое сильнее, втрое талантливее и вчетверо упорнее остальных учениц. Ты это понимаешь?

— Да, — кивнула Настя.

На большее не хватило духу. Пусть Полу и много тысяч лет, сохранился он для своего возраста прекрасно. Таких мужчин в своем городе она не встречала. И ее сердечко трепетало, как пойманная в силки пташка.

— В таком случае ступай и дай мне спокойно поесть. Но учти, еще одна провинность — и я не буду таким добреньким.

Настя поднялась и собралась было покинуть уютный уголок террасы и обжигающе-красивого бога, но он остановил ее. Поймал за руку и потянул к себе.

— Ой!.. — вздрогнула Настя. Не то от неожиданности, не то от теплой волны, прокатившейся по телу при одном его прикосновении.

— Не бойся, — предупредил Пол. Провел указательным пальцем по раковине ее истерзанного уха, снимая раздражение и опухоль. — Ну вот, теперь можешь идти. Выспись как следует, с завтрашнего дня начнутся занятия.

Настя ушла от директора красная как рак. И даже не заметила дружеской улыбки Сафо, когда проходила мимо. «От директора мне стоит держаться подальше, — внушала себе мысленно. — Еще не хватало влюбиться, как глупой телушке, и лишить себя шанса стать музой».

Возле выхода на террасу дежурили Электра, Габи, Энн и Шел. Завидев Настю — целую и невредимую, облегченно вздохнули. Кажется, даже в непримиримой Электре проснулось нечто похожее на сочувствие.

— Ну что? — прозвучал главный вопрос, ответ на который им хотелось узнать.

— Все обошлось, — улыбнулась Настя. — На первый раз пронесло. Директор не стал меня наказывать и был так добр, что излечил едва не оторванное ухо.

— Меня саму чуть не пронесло, пока тут стояла, — вздохнула Габи. — Ладно, раз все уладилось, идемте отсюда. Иначе я за себя не ручаюсь.

И она покосилась на девчонку, подставившую Насте подножку. Та показала язык, но ссадина на скуле красноречиво сообщала, что свое она получила.

— Добренький, говоришь?! — фыркнула Электра, надменно смерив Настю взглядом. — Тебя всего лишь излечили, а ты готова растечься лужицей у мускулистых ног Пола. И совершенно напрасно — таких, как ты, маленьких девочек, он на завтрак ест. По пять штук за раз.

— И ничего я не растеклась, — покраснела Настя и потупилась.

— Ага, — кивнула Электра. Сложила руки на груди и притопнула. — Так мы тебе и поверили. Смотри, одна тут уже пыталась выделиться…

Девушки впились в Настю глазами, но она поспешила сменить щекотливую тему разговора:

— Еще Аполлон сказал, что с завтрашнего дня у нас начнутся занятия. Получается, других смертных среди муз не будет. По крайней мере, в этом выпуске.

— Скорее смертниц, так будет правильней, — крякнула Габи. Хотела по давней привычке сплюнуть на пол, но наткнулась на грозный взгляд вездесущей раздатчицы и передумала.

— Я спать, — заявила Электра и направилась в апартаменты, не дожидаясь остальных. — Хочу завтра быть красивой и полной сил.

— Подожди нас, — крикнула ей вслед Шел. — Мы же теперь одна команда. Разве нет?..

— Пусть идет, — нахмурилась Энн. — Слишком много о себе мнит.

— А мне кажется, что она чуть смягчилась, — подметила Настя. — А вообще ты, Шел, права — мы одна команда. Если будем держаться вместе и помогать друг другу, то шансов выжить в этой школе у нас больше.

— Точняк, — согласилась Габи. — И раз уж мы теперь банда, пойду схожу за порцией для Лолы. И пусть меня только попробуют задеть.

Она обвела взглядом столовую, но богини избегали на нее смотреть. На что способна Габи, видели все и не спешили нарываться на неприятности. Тем более портить внешний вид. Как-никак музы должны вдохновлять, а не отпугивать ссадинами и кровоподтеками.

Когда девушки вернулись, то увидели Лолу, по стеночке выползающую из ванной комнаты. Волосы ее были мокрыми, а взгляд слегка удивленным.

— Я жива, — сообщила она, похлопав длиннющими, точно накладными ресницами. В ее печальных глазах поблескивала влага.

— Да мы как бы в курсе… — пожала плечами Габи и всучила ей поднос. — Но если хочешь продолжать жить, то поешь.

Лола приняла поднос, уселась обратно на кровать и, сложив ноги по-турецки, положила на них поднос. Нерешительно прикоснулась к вилке.

Настя осторожно присела рядом. Отвела с ее лица мокрую прядь. Эта девушка казалась фарфоровой куклой, нереальной и эфемерной. Белая, почти прозрачная кожа, ярко-красные губы, удивительно темные для блондинки брови и по-настоящему огромные, как у инопланетянки, глаза. Да и определить возраст Лолы казалось невозможным: на первый взгляд — не больше двадцати, но странный, наполненный грустью взгляд выдавал ни с чем не сравнимый жизненный опыт.

— Скажи, что с тобой случилось в твоем мире? — Настя попыталась разговорить девушку.

Лола подняла голову, но смотрела она не на Настю, а словно сквозь нее. Точно часть ее сущности еще пребывала в другом мире.

— Я умерла… — тихо, почти не разлепляя губ, прошептала она.

Остальным девушкам тоже стало интересно, и они окружили кровать Лолы. Шел нависла над ней и попыталась угадать:

— Тебя убили, да?.. А боги Олимпа дали тебе, безвинной жертве, второй шанс?

— Я хотела посмотреть, какого цвета моя кровь, — призналась Лола. — Добавила в ванну теплого молока, легла в нее и порезала лезвием руку. Красное на белом — это так красиво. Я смешивала цвета и любовалась, пока не поняла, что умираю. Пробовала кричать, но было слишком поздно. Силы покинули меня, и не осталось шанса спастись… Очнулась уже здесь, в этой комнате.

— М-да, настоящая жертва искусства, — хмыкнула Электра. — Скорее всего, во время твоей глупой выходки в тебе проснулись скрытые таланты, и Сафо заметила эту вспышку.

— И все же ты дура, — буркнула Габи, с укором глядя на Лолу. — Поработала бы, как я, на скотобойне — сразу бы поняла, что в смерти нет ничего красивого…

— Оставьте ее, девочки, — вступилась Настя. — Она и сама уже поняла, что сделала глупость. Не усугубляйте. А ты ешь, восстанавливай силы…

Она забрала у Лолы вилку и стала кормить как маленькую. Та вяло открывала рот и глотала с явной неохотой. И все время косилась на свою руку, но на ней не осталось ни ран, ни шрамов.