Елена Соловьева - Невеста по ошибке [сетевая публикация]

Погруженная в собственные думы, не сразу поняла, почему все варвары замерли и смотрят на меня, как голодные мыши на кусок сыра.

— Что?.. — спросила я у испуганной Ка.

— Табу, — прошептала она в ответ. — Не касаться. До омовения.

Калки побери все эти их запреты. Подумаешь, прислонилась к идолу, он же от этого не испортится.

— Раньше не могла предупредить? — рыкнула я на Ка.

— Ты запретила, — чуть не заплакала та. — Говорить. Про табу.

— Э-э-э… да, забыла, — призналась я. Отстранилась от идола и прошептала: — Прости.

Главный жрец поднялся с кресла и направился ко мне. В его взгляде читалась угроза. Я притворилась паинькой и опустила голову.

— Своенравная, — произнес жрец и приподнял ладонью мой подбородок. — Придется укрощать.

Вопреки чувству самосохранения, мои глаза налились яростью. Пусть я и стану наложницей в гареме, но хочу, чтобы меня считали человеком. И относились как личности, а не к бессловесной твари. Абсурдное требование для варварского мира, но я умею настоять на своем. Мы еще померяемся волей с этим красавчиком.

Жрец покачал головой. Его ладонь опустилась на мою шею, слегка сжала, явно намекая, кто тут хозяин.

— Будешь исполнять мои желания. Все, без исключения, — это был не вопрос — утверждение. И предупреждение одновременно.

Я кивнула, не имея сил возразить. Мой испуганный вид завел жреца сильнее, чем танцы. Продолжая одной рукой держать меня за шею, второй он дернул бретель платья и разорвал тонкую ткань. Испорченный покров сполз вниз, теперь только обвязанная вокруг пояса веревка удерживала его на мне.

Я чувствовала себя совершенно беззащитной перед этим нахальным жрецом. Его взгляд жег мою кожу холодом: точно кубик льда скользил по груди, оставляя за собой влажный след.

Зачем он делает это со мной? Ведь других танцовщиц не осматривали так пристально.

Моя шея, наконец, получила свободу. Во мне взыграла гадливость.

Порванное платье выпадало из рук и не хотело держаться на груди. Кое-как мне удалось справиться с упрямой тканью и связать ее в узел подмышкой.

Жрец вернулся на свое место и приказал первой десятке уступить место следующим танцовщицам. На подкашивающихся ногах я сползла со сцены и затерялась в толпе женщин. Варвара сделала дело, Варвара может отдохнуть.

Танцы длились до самого вечера. Мне до того надоело бесконечное кривляние варварок, что я успела и отдохнуть, и задремать. Ритмичный бой барабанов уже не вызывал во мне желания двигаться в такт, скорее убаюкивал. Точно чье-то горячее сердце билось рядом, вселяя надежду на счастье.

— Что?.. — встрепенулась я, когда Ка тронула меня за плечо.

— Поднимайся. Пора.

Она подала мне руку и помогла подняться с земли. Сон сморил меня настолько, что я пропустила выступление Ма и ее старшей дочери. Хотя, пожалуй, это и к лучшему. Как учитель, я не перенесла бы позора ученицы. Вряд ли танец Мны сильно отличался от притопываний остальных варварок.

Наступил самый торжественный момент празднества. Жрецы приступили к «раздаче жен». И начали они с самых страшненьких и непластичных. Верно, прежде чем вкусить сладостей, будьте добры пустых щец похлебать. Авось, гости, наевшись до отвала, на пирожки с клубничкой и не позарятся. А все «вкусное» достанется хозяевам вечеринки.

— Поднимайтесь!

По приглашению жрецов невесты по одной взбирались на помост. Кланялись фаллическому идолу и торжественно давали клятву почитать мужа своего, рожать ему детей, варить борщ, стирать носки… упс, чистить калебасы. После этого жрец спрашивал мужчин: кто из них готов преподнести дар за такую красивую и покорную женщину.

Желающие находились не всегда. С пяток невест так и не дождались суженого и под издевательский свист и улюлюканье других варварок с позором покинули танцплощадку.

— Не повезло… — сочувственно вздыхала Ка.

— Так им и надо! — щербато улыбалась Ма.

За тех, кого выбрали, будущий муж по традиции платил «дань» — жрецам и покровителям невесты. Если несколько мужчин претендовали на руку и сердце одной варварки, то предпочтение отдавалось тому, кто заплатит больше. В качестве эквивалента живому товару применялись выделанные шкуры, выточенные из костей животных (я надеюсь) украшения, продукты питания и различные безделушки — пережитки прошлых, цивилизованных времен. Один варвар заплатил за понравившуюся женщину масляной лампой, другой — подсвечником из золота.

Когда Ма взошла на подиум, другие варварки рассмеялись. Очевидно, престарелые невесты редко получали приглашения на танцы. Да уж, такой твари сложно найти подходящую пару.

Но моя приемная мать оказалась не менее предприимчивой в деле отлова мужей, чем родная. Она нашла отличный способ набить себе цену.

Испросив у жреца слово, Ма указала на нас с Ка и объяснила, что является нашим единственным опекуном. Варвары быстренько прикинули в уме размер приданого и окинули невесту свежим взглядом. Выпив для храбрости двойную порцию бодрящего напитка, к жрецам подошел хромой варвар и предложил за Ма старого, едва ползающего таракана.

— Ой, дура-а-ак, — не выдержала я. — С такой женушкой сам ездовым станешь. Беги, пока не поздно.

— Не волнуйся, — Ка приняла мое сочувствие близко к сердцу. — Если нас. Возьмут жрецы. У Ма будет стадо.

Известие о том, что за меня дадут такой огромный выкуп, конечно, польстило моему самолюбию. Но от сомнений не избавило.

Следующей на торги выставили Мну. Но напрасно она высматривала среди толпы варваров Фила. Суровый охотник отлучился: не то по нужде, не то просто сбежал, пугаясь чрезмерного внимания озверевших от одиночества «невест».

«Вот и отлично, — убеждала я себя. — Пусть катится к Калки и не вводит меня в смятение».

И все же, где-то в уголке разгоряченного женскими романами и личными фантазиями сердца поселилась радость, что мой знакомый так вовремя испарился. Не желаю видеть, как он возьмет в жены какую-нибудь варварку. Пусть это случится без меня.

Мну забрал другой охотник — старый и худой, как жердь. Но судя по выкупу — довольно богатый, настоящий «папик». Для старшей «сестренки» это не самый худший из вариантов, по крайней мере, она будет сыта и одета. Если сумеет ужиться с мужем и вытерпеть его прихоти.

В том, что Мна окажется хорошей работницей и выносливой домохозяйкой, сомневаться не приходилось. Ма кулаками вбила в нее любовь к труду. Да и снадобья варить научила.

Настал черед Ка. Жрец приглашающе махнул рукой и улыбнулся ей. Первой из всех сегодняшних танцовщиц.

— Удачи! — пожелала я и одобряюще пожала ее ладонь.

За младшую дочь жрецы отдали Ма вознаграждение золотом. Судя по алчно расширившимся глазам старухи, в отданной ей котме находилось целое состояние.