Елена Соловьева - Невеста по ошибке [сетевая публикация]

Но в ответ я получила лишь вялый кивок и быстрый взгляд.

— Хорошо, что нашла вещи Геты, — сообщил Фил. Вроде бы, он немного успокоился, хотя и не стремился к супружескому воссоединению. — Это платье лучше всего подходит для свежевания. Не испачкается.

— Д-д-для чего?.. — я начала заикаться.

Он что, уходил в лес, чтобы придумать способ казни? Неприятный холодок пробежал вдоль спины. Глаза принялись искать что-то тяжелое и большое. Нет, моя кожа мне дорога, Филу не удастся меня ее лишить. Буду защищаться до последнего.

— Я убил куля, — буркнул Фил. — Нужно разделать тушку, засолить мясо, отделить крупные кости и череп.

М-да, в сравнении с таким заданием смертная казнь не так страшна. Вот как меня угораздило выйти замуж за охотника? Как признаться ему, что весь мой опыт обращения с мясом сводится к нарезанию колбасы колечками и варке готовых пельменей? Да я в жизни не видела тушку, тем более куля. Не представляю, с какой стороны к ней подойти.

Пока осмысливала новое открытие, Фил по-хозяйски обошел дом. Оценил бардак, который я навела в гневе. Подбросил дров в догоревший почти дотла очаг.

— Ты не испекла лепешки? — раздосадовано спросил муженек. — Не приготовила никакой еды? За весь день?!

Я совершенно приуныла. Села на краешек постели и начала обличительную речь:

— Видишь ли, Фил… Мне никогда раньше не приходилось делать ничего подобного. Я родилась и выросла в другом мире. То, что ты считаешь обыденным — для меня немыслимые вещи.

Муженек по-своему расценил мои слова.

— Забыл, что ты больна, — спохватился он. — Так и быть, научу готовить заново, разделывать тушки и солить мясо. Но поддерживать в очаге огонь, а в доме порядок — прямая обязанность жены. Разве Ма не говорила тебе об этом?

Старуха вообще мало говорила. Возможно, она о чем-то и рассказывала своим родным дочерям, но я на этих уроках не присутствовала. А в моем мире подобные знания мне были просто ни к чему.

— Наверное, тебе стоило отдать меня жрецам, — вздохнула я.

— Они не так хороши, как тебе кажется, — рявкнул Фил. — Если бы обнаружили, что ты лишилась девственности не с мужем, — казнили. Тебя и твоего любовника.

Опять он за свое. Ну, сколько можно…

— Ты никогда не забудешь, да?

По лицу Фила пробежала тень недовольства. Вот упрямый варвар!

— Я стараюсь не думать. Не получается, — выдал муженек. Достал из «кладовки» набор каменных тесаков и направился к выходу. — Идем, куля лучше разделывать, пока теплый.

Задыхаясь от бессильного гнева, я последовала за ним. Какой он все же собственник!

Куль оказался не кем иным, как гигантской птицей мира из моего прошлого. Но имел мало сходства с безобидными и любопытными городскими голубями. Красные глазищи, острые кривые когти и клюв, как у тукана. Мне вспомнились тени, что кружили надо мной в золотой роще подсолнухов: как хорошо, что тогда эти милые птички меня не обнаружили.

— Ты как хочешь, но я не прикоснусь к этому, — сообщила я. — Лучше умру с голоду.

Фил вздохнул и приказал следить за костром. Сам же взялся за дело. Разделал тушу и поделил наше «добро» на три части. Охотники тоже отдавали жрецам продукты.

Моя «жаба» раздулась до невероятных размеров и громко квакнула.

— Натирай куски солью и специями и складывай сюда, — Фил пододвинул ко мне горшок из тыквы и крупный гладкий булыжник. — Камень положишь сверху.

Я кивнула и зачерпнула из кадки пригоршню соли и с ненавистью вдавила в кусок кульей вырезки. Перед моим мысленным взором всплыли холеные, в меру упитанные тела жрецов и их наложниц. Получается, это для них мы с мужем ночь напролет готовим солонину?

— Попадись они мне сейчас под руку, таких бы кулей им надавала, фыркнула я. — Накормила досыта.

— Осторожней! — громыхнул над моим ухом Фил. — Соль — очень дорогой продукт, используй ее экономно.

Я посмотрела на разнесчастное филе и ужаснулась: его покрывал толстенный слой соли. Настолько большой, что мясо почти полностью скрылось под ним.

— Не смей! — гаркнул Фил, когда я попыталась ссыпать излишки соли обратно в кадку. — Испортишь.

Я шмыгнула носом и кивнула. Взяла другой кусок мяса и отсыпала на него излишки соли.

— Так можно? — спросила гнусаво.

— Да, — буркнул Фил. — Будь внимательнее.

Нет, я определенно не гожусь ему в жены. Не приспособлена к домашнему хозяйству: посуду бью, убираться не люблю, продукты порчу, отношения порчу. Дар у меня такой — все всегда портить.

Успокоить совесть, вместе с моими тараканами и жабой смогло только одно проверенное средство — еда. Поздний ужин, вернее, ранний завтрак. Поняв, что от меня на кухне многого не добиться, Фил приготовил рагу из сладких кореньев, кукурузной муки и потрошков куля.

Отменное блюдо!

Оказывается, не только путь к сердцу мужчины лежит через желудок, женщины тоже с удовольствием гуляют по этой тропинке. Как по мне, так вкусный ужин гораздо приятнее пустого комплимента. Любить ушами, конечно, можно, но только на сытый желудок.

Я благодарно покосилась на мужа и заметила, что он дремлет, уронив голову на грудь. Мне стало его жалко. Злость из-за утреннего инцидента испарилась, как капля воды на раскаленной сковороде.

— Если бы не глупые эгоистичные идеи, был бы отличным мужиком, — вздохнула я.

Сменила гнев на милость и уложила мужа (благо, он заснул, сидя на кровати). Укрыла его «одеялом». Не сдержала порыва и чмокнула в щеку — целомудренно, без излишнего энтузиазма.

Взялась за уборку. Сполоснула в рукомойнике посуду, собрала раскиданные мной же вещи, подкинула дров в очаг. Но взгляд мой то и дело возвращался к Филу. Он так сладко спал, подложив руки под голову. Вот бы забраться к нему под бочок.

И я почти поддалась. В последний момент отодвинулась на самый край постели и зажмурилась. Лежала долго, но сон, словно тень, все время ускользал и не давал поймать себя за хвост.

На рассвете заявились посланники жрецов — сразу пятеро. Увидев их стоящими на пороге дома, я вскрикнула и сильнее прильнула к мужу. Совершенно не хотелось, чтобы посторонние видели меня в постели. Бессильная ярость охватила все мое существо. Как посмели эти варвары так бесцеремонно вломиться в чужой дом? Скормить Калки их за это мало!

— Проваливайте! — выкрикнула я, выглядывая через плечо Фила. — Вам здесь не рады.

Толстяки в белых шубейках многозначительно переглянулись. Их припухлые лица исказили саркастические улыбки. Эти трое и не подумали выйти или хотя бы отвернуться. Похоже, они считали себя вправе заходить в любой дом в любое удобное для них время, нисколько не считаясь с мнением хозяев. И находили забавными неловкие ситуации.

— Не прогоняй их! — укор Фила стал для меня неожиданностью. — И молчи. Жена не должна высказываться без разрешения мужа.