Наталья Чернышева - Дочь княжеская. Книга 3 [СИ]

— А… никто не встретит? — растерянно спросила Хрийз, вертя головой.

Никого не было. Лестница на верхние этажи стояла пустой.

— Завтра, — объяснила Лилар. — Все — завтра. А пока вам необходимо привести себя в порядок, госпожа. И отдохнуть. Пойдемте.

«Привести себя в порядок и отдохнуть, — повторила про себя Хрийз. — Звучит зловеще…»

Не то, что бы она вздохнула с облегчением, обнаружив, что никто не встречает. Какое уж тут облегчение! Не сегодня, так завтра, не завтра, так через пару дней — разговаривать все равно придется. А как и о чем? Девушка не знала. Но она держала в уме, что очень сильно зависит от старого князя, причем зависимость не только чисто физическая: куда она от него может деться здесь, в его владениях? Почему-то важным было другое. Едва ли не самым важным.

Его отношение.

От липкого страха потели ладони. Хрийз, внимательно к себе прислушиваясь, вдруг поняла, чего она на самом деле боится.

Боится не справиться.

Разочаровать.

Новое чувство. Но сколько на себя ни сердись, признай очевидное — тебе нельзя разочаровать и уж тем более нельзя не справиться. Попала. Не просто через дыру Паруса в другой мир. На судьбу попала. На целую жизнь.

Лилар помогла переодеться, обмыться. Хрийз каждый раз внутренне ежилась от каждого ее прикосновения. Не могла понять, почему Лилар с такой охотой играет в служанку, и это просто уже начало пугать. Что у человека, опасного, как тысяча магических ножей, в голове? А еще охранять приставили. Или ее тоже, как аль-нданну Весну? Хрийз рассматривала неправильную горничную почти напрямую, перестав скрывать свой интерес. Лилар безмятежно улыбалась на ее взгляды. Видела насквозь, конечно же. Щеки, уши и даже шея непроизвольно наливались жаром.

Неловко как получается!

И не спросишь, потому что Лилар ответит что угодно, кроме правды. И смотреть не перестанешь, потому что любопытно и страшно. А ну, как вытянет шпильку из своих волос и ка-ак воткнет… Куда воткнет, тут воображение пасовало, но что воткнет, можно не сомневаться. Она может.

«У меня паранойя», — со вздохом признала Хрийз, с трудом беря себя в руки.

Девушка думала почитать учебники по программе, их уже доставили — когда? — или это были дубликаты… Но почитать не получилось. Сон наскакивал как ненормальный, превращая голову в тяжелую чушку, чугунную во всех отношениях. И Хрийз сдалась. Позволила Лилар отвести себя в постель, укрыть теплым одеялом. И заснула, едва коснувшись головой подушки. Сказалось больничное дежурство…

Хрийз спала, и сквозь сон прокатывались мощные, ровные волны оберегающего магического тепла. Кто-то сидел рядом, большой и сильный, неизмеримо родной, держал за руку, и оставался надежной скалой в зыбкой, переливчатой яви снов, центром растворившегося в хаосе первозданном мира. Потом сон сменился на что-то вовсе невнятное. Сон сменился, скала осталась. И когда Хрийз открыла глаза, внезапно проснувшись, как это бывает иной раз в середине ночи, чувство опоры никуда не делось. Хотя девушка была в своей комнате совершенно одна.

На окне стоял на одной лапе, сунув голову под крыло, верный Яшка. Прилетел, увидел, что хозяйка спит, и решил вздремнуть тоже. Хрийз выбралась из постели, налила из тонкого графина воды, выпила. Через окно пробивался свет фонарей, рождая в комнате уютный полумрак. Яшка вытянул голову из-под крыла, вопросительно квакнул. Хрийз погладила его по жестким перьям на спине:

— Спи, дурачок…

Яшка вздохнул совсем по-человечески, и снова сунул голову под крыло. Хрийз присела на подоконник. Смотрела на птицу, поражаясь размерам. Здоровый пернатый лоб! А вот поди ж ты, привязался. Доверяет. Дикого-то попробуй погладить вот так. Даже его подружка в руки не дается, при виде человека заранее уже хлопает крыльями и шипит, а клюв у нее что надо, не намного меньше Яшкиного, долбанет, мало не покажется. Особенно если в глаз.

«Тьфу ты! — подумала Хрийз. — О чем я думаю…»

Она, зевая, сползла с подоконника, думала вернуться в постель и спать дальше, но вдруг услышала в полуоткрытую дверь голоса. Один голос, кажется, принадлежал Лилар, второй — не разобрать было кому. Сон мгновенно как рукой сняло. Хрийз осторожно, на цыпочках, подкралась к двери, с любопытством вытягивая шею. С кем может разговаривать Лилар, находясь, считай, на боевом посту? У нее мужчина?

Аура собеседника Лилар плеснула в душу знакомой морской волной, со вкусом свежего ветра и отзвуком тонкого, птичьего, крика поверх тусклого серого стержня неживого. Дахар! Хрийз застыла, боясь шевельнуться. Неумершая — это тебе не кто-нибудь. Дышать слишком громко будешь — услышит. Хотя, кажется, сейчас она ничего не слышит. Не до того ей…

— … маленькая моя, — с бесконечной нежностью говорила Лилар, и Хрийз вдруг представила, как она гладит дочь по голове, словно малышку… — Я бы прошла твой путь за тебя, если бы могла, если бы было это возможно…

— Я справлюсь, мама, — голос Дахар звучал устало и не очень уверенно.

— Ты справишься, я в тебя верю, — соглашалась Лилар. — Ты живи… ты только живи, маленькая! Не надо лишних подвигов… иначе не хватит сил в решающий момент, по себе знаю.

— Кто еще, кроме меня? — горько спрашивала неумершая, и от ее непролитых слез дрожал воздух, скручиваясь незримой, подрагивающей от вложенной в нее магии, спиралью.

— Что твои? — сочувственно спрашивала Лилар.

— Да… Коту Твердичу очень трудно, тревожно за него. А Званка — лютая, как медведица, медвежат потерявшая, смотрю на нее… перебесится? Или не сможет? Их бы вместе слить, а потом разделить, чтобы каждому поровну рассудительности и ярости.

— Я бы поговорила со Званой… Может быть, драться ее поучила бы. А то ж дурное совсем, нарвется на мастера, будет ей.

— Ты что! Нельзя! Рано еще…

— Ну, тебе виднее…

Вязкая клейкая тишина текла из комнаты в комнату. Тихий шорох, вздох, наверное, Лилар гладит дочь по голове… А как еще, если это — твой ребенок, которому плохо? И только материнская любовь способна сделать хотя бы что-то…

— Я могу тебе помочь только одним, маленькая…

— Не надо, мама! — тихий вскрик-испуг. — Не надо!

— Надо, маленькая, — Лилар была терпелива, как с малышом, отказывающимся пить горькое лекарство. — Надо, не спорь со мной. Тебе — сейчас — надо.

— Мама!

Хрийз совсем замерла, дыша через раз. По ногам тянуло стылым сквозняком и будущей простудой, но девушка не шевелилась. Не спугнуть бы… Она догадывалась, какую помощь предлагала дочери Лилар. И могла понять Дахар, которой собственная сущность встала сейчас поперек горла. Но неумершей действительно необходима была сейчас помощь живого…

— Хватит… мама, прекрати!

— Не дури, — спокойный короткий приказ.