Наталья Чернышева - Дочь княжеская. Книга 2. Часть 2 [СИ]

— У правящего рода Сиреневого Берега есть то, что невозможно взять у кого-либо другого, — пояснила Лилар. — Я дала клятву на крови. Клятву верности. Если я нарушу её даже в мыслях, я умру. Вам незачем опасаться предательства, госпожа.

Оно исключено полностью.

— Ладно, — Хрийз потёрла затылок. — Пусть так… Извините меня за расспросы…

— Не стоит извиняться, госпожа.

Эту бесстрастную скалу не пробить и тараном! Вот как она так умеет?! И ведь же не сказала, что именно потребовала в оплату за свою службу! И не скажет. Будет отнекиваться и переводить разговор, а в конце концов прямо скажет, что ничего не скажет. Может, сохранение тайны входило в клятву?

— Пойдёмте, Лилар, — сказала Хрийз. — Проводите меня к Ели…

Ель не проснулась, когда Хрийз подошла к ней… Но это был уже здоровый сон вместо глубокого, сродни смерти, беспамятства. Лилар осталась в коридоре, ещё раз повторив, что на Г рань свою подопечную не пустит, а для этого совершенно необязательно стоять над душой и невольно слушать не предназначенные для посторонних ушей разговоры. Хрийз тогда подумала, что Лилар сказала так в общем.

Но неправильная горничная просто знала, что у Ели в гостях есть кто-то ещё.

Кот Твердич.

Невозмутимый и собранный, как всегда. Аура переливается мягким солнечным светом летнего леса, значит, снова спрятался. Но Хрийз чувствовала тусклую серую сердцевину стихии Смерти, чувствовала совсем уже на другом уровне, не так, как в самом начале их знакомства. Тогда её терзали смутные подозрения. Сейчас никаких подозрений не было и в помине, всё, как на ладони. Своей маскировкой Кот Твердич мог обмануть кого угодно, только не Хрийз.

Хрийз смотрела на учителя, и понимала, что в прошлый раз испугалась за подругу совершенно зря. Кот Твердич не собирался ничего такого с Елью делать. Ни сейчас, ни тогда.

— Простите меня, — честно сказала Хрийз, чувствуя, как горят от стыда уши. — Я… я тогда не поняла ничего. И испугалась очень…

Кот Твердич отвёл рукой её слова, мол, пустое…

— Я понимаю, — мягко сказал он. — Не корите себя, Хрийзтема.

— А как она? — спросила Хрийз. — Спит, да?

— Да, и будет спать ещё долго… Она сейчас как младенец новорождённый, и будет младенцем, пока память не вернётся к ней…

— А память вернётся? — спросила Хрийз с надеждой.

— Наверное, — тихо ответил Кот Твердич. — Может быть. Если не вернётся, ей придётся начать с нуля. Как если бы она родилась только что.

— Но это тогда возникнет новая совсем личность, — напряжённо сказала Хрийз. — И тогда получится, что Ель — та Ель, которую мы все знали! — всё равно, что умерла.

Ведь так же, да?

— Так, — кивнул Кот Твердич.

— Зараза, — с тоской выдохнула Хрийз, обхватывая себя за плечи. — Всё было зря…

Ель спала, безмятежно и глубоко, как умеют спать только дети. Взрослая девушка… женщина… а лицо и впрямь как у младенца. Не физически, а тем неуловимым выражением, которое считывается одним лишь чувством, помимо разума.

И аура подруги сияла чистыми синими переливами новой жизни…

Кот Твердич осторожно тронул Хрийз за руку. Тут же убрал ладонь, когда она обернулась.

— Не зря, — серьёзно сказал он. — Мало отозвать назад душу, ушедшую в другой мир для перерождения. Необходимо ещё удержать её. Вы — её якорь, Хрийзтема.

Вам держать её дальше…

— А… сколько? — спросила Хрийз.

— В течение сорока дней связь души с телом должна восстановиться полностью.

— Сорок дней… — задумчиво выговорила Хрийз. — Я помню, когда я ещё жила на

Земле… говорили, что сорок дней душа умершего бродит по памятным ему местам… и сорок дней нельзя показывать младенца посторонним. А если та семья… на Земле… у которых умер ребёнок… Тот ребёнок, которому досталась душа Ели. позовёт её обратно? Я знаю, на Земле магические науки не развиты так, как в мирах Империи.

Но если вдруг? Если они обратятся к знающим… да вот хоть к бабушке моей… маме…

Или сами окажутся сильны. Такое возможно?

— Вы задаёте интересные вопросы, Хрийзтема, — с тихой улыбкой отметил Кот

Твердич. — Трудно сказать. Возможно всё, но конкретно как будет сейчас — сказать трудно.

— А вы в прошлый раз… — Хрийз замолчала, не умея сформулировать вопрос.

Когда она ворвалась в палату и на эмоциях чёрт знает что вообразила себе, увидев неумершего у кровати подруги, то не смогла оценить ситуацию трезво. Но сейчас очень хотелось понять, что же всё-таки происходило тогда. Отчего-то это казалось очень важным.

Кот Твердич сцепил пальцы, поставил локти на колени, потёр виски. Хрийз восприняла его отчётливое нежелание говорить что-либо и поняла, что ответа не дождётся. Немного жаль, но… он имеет право на молчание… А у кого бы спросить тогда, у Дахар или у Ненаша? У сТруви точно спрашивать в ближайшее время не стоит, он злой и невыспавшийся. Хрийз вспомнила обжигающий взгляд старого упыря и невольно поёжилась.

Но Кот Твердич всё-таки заговорил…

— Она была… моей женщиной, — сказал он наконец.

— Вы её полюбили? — серьёзно спросила Хрийз.

Он качнул головой, сказал:

— Глупо говорить о любви в моём возрасте и моём статусе. Но мне было с ней как в юности, когда я был глуп и ещё жив. Я хотел сделать для неё что-нибудь.

Создать якорь… удержать связующую нить… Нить слабела с каждым днём, я видел.

Поэтому приходил и держал её. Может быть, это помогло вам на Грани, Хрийзтема.

— Помогло, — одними губами ответила Хрийз, сразу вспоминая свой отчаянный забег по золотой дороге и битву с Олегом.

Хлынуло в душу запоздалым ужасом.

Олег не шутил! Он в самом деле сожрал бы, не поморщившись. И Аглая Митрофановна ничего бы ему не сделала. Трудно было оценить их возможности, не видя обоих, но что-то подсказывало девушке, что Олег равен, если вообще не равнее. Что бабушка… мама… младше. А то позволила бы она Олегу тогда присосаться к дочери!

Кот Твердич кивнул:

— Хорошо, что помогло.

— Помогло, — повторила Хрийз уже увереннее. — Так получается, в течение сорока дней умершего человека можно вернуть к жизни, отозвав назад его душу?

— Да… Тело должно сохраняться живым, при поддержке системы жизнеобеспечения. Иначе душа будет привязана к трупу, и получится нежить.

— Костомара? — вспомнила Хрийз единственную, известную, — и очень даже неплохо известную! — ей нежить.

Даже оглянулась, показалось, что за спиной что-то шуршит и скрежещет по-костомарьи: «скиррр, шскиррр».

— Не костомара, хуже… Я провожал и встречал такие души много раз. И с нежитью подобного рода тоже имел дело. Очень трудно упокоить её, очень: держат созданные живыми якоря, и надо сначала убрать эти привязки. Иногда вместе с тем, кто те якоря создавал. Самое страшное… — он снова замолчал.