Мария Власова - Верь [СИ]

В какое-то мгновение этой агонии замечаю момент, когда Белый Волк убивает ведьму полоснув ее когтями по горлу. Ее тело падаем на землю, а громадный зверь обращает внимание на тех, кто остался в живых. Он больше не горит, мясо на его теле кое-где прожарено до хрустящей корочки. Белый Волк останавливается перед нами и по истине пугает своими огромными налитыми кровью глазами, без зрачков. При каждом вдохе громадного зверя дергается подвеска с кристаллами, он нагибает свою огромную голову между нами с Радом.

«ДОГОВОР» — слышу в голове, но не слышу ушами. Голова просто раскалывается от этого то ли голоса, то ли внушения, судя по тому, как корчится Рад, он тоже это почувствовал.

«ДОГОВОР ДОЛЖЕН СУЩЕСТВОВАТЬ» — снова раздается в голове, сопровождаясь такой болью что мы кричим в агонии. Белый волк опускает свою голову так, что цепочка болтается всего в нескольких сантиметрах от земли. Не уверенна что понимаю, что делаю, но несмотря на боль протягиваю руку и касаюсь холодных кристаллов. Почему они все ещё холодные? Волк рычит и после этого Рад повторяет это действие.

Ничего не происходит, даже света в кристаллах нет, но волк поднимает свою голову, забирая свою подвеску, а затем наклоняется ко мне и горячим языком проходится по ране в животе и по лицу. Ощущение странное, меня словно жаренной колбасой обмазывают. Кожу сначала обожгло, а затем раны начали заживать.

Белый Волк приближается к Раду и дергает его за руку, поворачивая со спины на живот. Вот точно такие огромные клыки распороли ему кожу, но это меркнет на фоне того что вижу дальше. Кажется, я теперь понимаю откуда был запах горелой плоти и волос, вся его спина обожжена настолько, что видно мясо, а в некоторых местах одежда прилипла как вторая кожа. Белый волк прошелся языком по его спине, но как мне показалось куда более не аккуратно, причиняя охотнику боль. Рад даже застонал от боли, хотя до этого, несмотря на такие раны даже звука не выдал. Оборотень прекратил его лечение, а затем просто повернулся и пошёл. Вот так, по голове словами дал, убил кучу людей и ведьму, заставил какой-то договор составить и ушёл. У меня так в жизни крышу никогда не сносило.

— Стой! — кричу ему в пропеченную спину и облезлый хвост. — Я кому сказала: стой!

Дернулась вперед, но меня хватило только на то, чтобы проползти на четвереньках несколько метров. Чувствую себя как-то странно, по лицу что-то стекает, оказывается кровь с глаза. Лопнул что ли? Одергиваю себя, что бы не проверить, сейчас это неважно.

— СТОЙ! — кричу во все горло и только тогда это божество средней прожарки останавливается. — Почему ты вмешался только сейчас? Почему не спас их? Да на какой чёрт этот договор теперь, когда все, кого я знала и любила, умерли? Зачем, это все?

«ВЕДЬМА РАЗРУШИЛА ДОГОВОР» — взрывается голова жуткой болью, словно лоботомию без наркоза делают. Зверь повернулся, точно стараясь напугать своим видом и особенно глазами.

— Да на какой чёрт он нужен, если они все равно друг друга убивают?! — кричу, валясь на земле зажимая уши, но это не помогает.

«ВСТАЛА НА СТОРОНУ И НАРУШИЛА ПРАВИЛО» — чем больше слов, тем сильнее и дольше боль. Голова просто раскалывается, и даже после того, как он перестал «говорить», но похоже Белый Волк решил доконать нас или просто поиздеваться, потому продолжил вещать.

«ВСЕ, КТО НАРУШАЮТ ПРАВИЛА ДОЛЖНЫ УМИРЕТЬ» — в такие моменты красноречивость можно считать весомым недостатком.

Затаила дыхание, ожидая очередной фразы от волчьего божка, но он перестал бить своим красноречием.

— Ну и где тогда ты был, когда охотники оборотней убивали? Почему явился только когда все это стало бессмысленным? Что это за правосудие такое выборочное? Ты бог или как?!

«ТЫ ПОЗВАЛА» — ударило снова по мозгам. Только успела передохнуть, как он продолжил.

«ТЫ ПОЖЕЛАЛА» — где-то на краю обрыва в передышке между фразами матерится Рад.

«ОНИ НЕ ЗВАЛИ» — в конечном итоге видал этот ходячий хот-дог.

Г — логика на лицо. Знаю, что он бессмертное существо, и раз уж взрывчатка только подкоптила, я уж точно не смогу ему ничего сделать, но чёрт побери, как же хочется!

— То есть когда твой народ, те кто тебе поклоняются, умирают — ты ничего делаешь. Но стоит какой-то девчонке попросить ты тут как тут, всех поубивал! Где здесь черт побери логика?!

— Дашка, мать твою, заткнись! — кричит там на заднем плане охотник, а затем уже мы кричим от боли, получая ответ.

«ДОСТАЛА» — грохочет в голове, но я все равно стою хоть на коленях, зажимая руками голову. Смысл ответа мне не понятен, пока громадная лапа вдруг прилетает прямо в лицо.

Не чувствую ничего, вокруг темнота и больше ничего. Это меня так отправили в нокаут? А тут не так уж плохо, по крайней мере боли нет, только мрачновато. Слегка оборачиваюсь и уже стою на краю пропасти, впереди один из самых красивых закатов, мягкий свет окрашивает долину в яркие краски. Поворачиваюсь назад, там уже нет ни статуи, ни следов пожара и трупов, совсем ничего. Оглядываюсь снова, чувство дежавю не отпускает, и я все время настороженно оглядываюсь, пока он не возникает прямо перед мной. Вот не было сумасшедшего божества и вот оно, прямо перед мной, как в фильме ужастиков.

Крик со рта вырывается сам, от испуга отшатываюсь и падаю на землю.

— Чёрт, ты и правда бог! — вскрикиваю, хватаясь за сердце.

Кай, то есть существо в его форме иронично улыбается и протягивает мне руку.

— А что, ты в этом сомневалась? — от его саркастичной улыбки быстрее бьется сердце.

Тепло рождается в груди и почти сразу сманивается острой болью. Судорожно вдыхаю и зажмуриваю глаза. На эту подделку больно смотреть. Тоска ложится тяжёлым грузом на сердце, прижимает меня к земле. Неужели его и правда больше нет? Как это чёрт побери несправедливо, все это несправедливо. От боли, не телесной начинаю задыхаться, и она находит только один выход — горячие слёзы. Они обжигают щеки, но мне все равно. Я хочу плакать, хоть кричать и выть от отчаянья, и я это делаю. Кричу, нагибаясь к земле так сильно, что опираюсь о нее лбом.

— Тихо, тихо, дорогая, — слышу мамин голос, чувствую ее ладонь нежно поглаживающую по спине.

Это не мама, она уже никогда не будет такой, как я ее запомнила из детства. Они остались в прошлом, люди, чей образ так жестоко примеряет это божество.

— Ну, ты что? — в этот раз большая рука еле касается моего плеча, так словно боится меня трогать. — Хватит реветь — раздражает.

Мои слёзы прекращаются только на мгновение из-за злости. Ему было мало образа моего любимого, матери, такой, какой она больше никогда не будет, он ещё и брата к рукам прибрал!

— Прекрати! — кричу, срываясь и мутным от слёз взглядом смотрю на растерянного брата.