Марина Эльденберт - Ныряльщица

— В истории говорится, что нет сведений о существовании въерхов, — замечает Хар. — А не о том, что нас не было.

— Хорошее уточнение, — замечает преподаватель. — А главное, отчасти созвучное с легендами. Потому что после низвержения и гибели божественного Роргха (которым он обязан вероломству своего брага) в нашем мире возникло три расы. Въерхи — управляющей сушей, лиархи — управляющие водой. И люди, как те, кто призван объединить два мира.

— Люди вообще могут что-то объединить? — хохотнул въерх с ежиком выкрашенных в ярко-сиреневый цвет волос.

— Не поверите, но да, — преподаватель повернулся к нему. — Въерхи — столпы силы, те, кто держит землю. Лиархи — повелители глубин, берегущие воду, в которой началась жизнь…

«Вода — это жизнь, Вирна».

Именно сейчас вспоминаю мамины слова. Хотя маме, они, конечно же не принадлежат, они принадлежат моему воспаленному сознанию.

— А люди стоят на грани двух миров.

— Согласно легенде, — не унимался парень.

— Согласно легенде, — подтвердил Н’етх. — Но если вы не заметили, ньестр Э’тхан, здесь собрались те, кто легендами увлечен.

По рядам прокатилась волна смеха, даже у меня дрогнули уголки губ.

— Кстати, советую как можно скорее определиться, что вы выбираете — экзамен или курсовую. Я уже говорил, что от написания последней потребую полного погружения, поэтому начать стоит уже в ближайшее время.

Я почувствовала на себе взгляд Хара и сделала вид, что увлечена голограммой, где между землей и водой проходила четкая граница. Впрочем, долго на мне этот взгляд не продержался, когда я повернулась к парню, он уже смотрел на Кьяну. Въерха, судя по всему, задумалась, потому что уткнула кончик пера в губы.

— Вспомним о богах, решивших сотворить мир…

Я слушала и писала конспекты, стараясь не смотреть в сторону Кьяны и не думать о том, что связывает их с К’ярдом. Потому что это совершенно точно меня не касалось, ни коим образом. Только почему-то взгляд все равно притягивался к девушке, профиль которой сейчас казался мне слишком идеальным. Слишком женственным. Слишком не похожим на мой.

Я всегда считала себя резкой и угловатой, но сейчас почему-то ощущала это в полной мере. Еще и с этими идиотскими голубыми волосами… состригать их было жалко, а возвращать свой цвет мне пока не по карману.

— … начнем с божественного, потом спустимся на землю. — Последние слова Н’етха снова отозвались в аудитории смехом. — Как вы уже поняли, тема домашнего задания: первопричины вражды Роргха и Эльда. Не те, что лежат на поверхности и обозначены в учебных пособиях, а те, которые видите вы. До встречи на следующем занятии.

Звонок подбросил большинство студентов из-за столов, но между парнями, сидевшими с краю рядом со мной, разгорелась дискуссия. Из-за чего мне пришлось пару раз кашлянуть, чтобы меня пропустили. Перекинув лямку рюкзака через плечо, я вышла из аудитории и наткнулась взглядом на К’ярда и Кьяну.

Оказывается, сосредоточиться на богах и прочем довольно сложно, если постоянно о ком-то думать. Я смотрела на экран тапета, листая книги по легендам, переключаясь от одной на другую, а перед глазами стояла эта парочка. То, как он взял ее под руку, и то, как она на него смотрела. Нет, это нельзя было назвать восторгом или обожанием, она смотрела на него как на равного. Что, в общем-то, логично, потому что они и правда на равных, а я в это уравнение не вписываюсь.

На этой мысли мне захотелось побиться головой о стол, потому что у меня пропала сестра. Сестра, которая с какой-то радости увлеклась смертельно опасным занятием. Саму меня не так давно чуть не утопили в океане, ежедневная оплата на временной работе, которую мне удалось найти (на время болезни официантки) еще меньше, чем была у Доггинса, и если мне не позвонят из «Бабочки» в ближайшее время, мне будет нечего есть, а я думаю про К’ярда!

Вернувшись к нашим богам, я еще минут пятнадцать смотрела в учебники, перебирая информацию о противостоянии Роргха и Эльда, но потом поняла, что это бессмысленно. Н’етх сказал искать скрытые причины, а значит, надо просто выписывать факты и анализировать. Потому что то, что лежало не поверхности, читай борьба за власть, озвучит каждый.

Но это уже явно не сейчас, потому что глаза просто слипаются.

Помимо работы, я сегодня еще заскочила к Алетте, но подругу в больнице уже не застала: ее забрали домой. Говорить со мной врачи не стали, а на мое сообщение (я отправила его, когда вернулась домой) подруга не ответила.

Открыв чат, посмотрела на свое сообщение: «Ты как?» — и решила больше ничего не писать. Наверняка после случившегося ей предстоит долгий восстановительный период, и Алетта сейчас, скорее всего, много спит. Людей из больниц выписывают быстро: пациентов много, а оплачивать стационар государство нужным не считает. В общем, если ты ни при смерти, то встал и пошел, а как ты себя при этом чувствуешь, уже дело десятое.

Хотела уже выключить тапет, но взгляд упал на список контактов.

Сама не знаю зачем, открыла чат с К’ярдом.

«Что значит — занята?! Ты ничего не забыла, синеглазка?»

Последнее сообщение.

Если так подумать, со стороны все выглядело так, как будто я его кинула. И если на минуту представить, что это действительно было приглашение на вечеринку, а не очередной способ ткнуть меня носом в мое происхождение, то… в общем, да. Ситуация получилась некрасивая.

Хотя с какой радости ему меня просто так приглашать?

На следующий день он уже тусовался с Кьяной, а значит, все было подстроено.

Да, в отличие от Д’ерри он не убийца. В остальном в точности такой же въерх, как и все остальные. Они могут дать людям видимость благополучия, могут сделать любовниками или любовницами, могут сунуть под нос подачку «Калейдоскопа», но это — всего лишь видимость.

Въерхи никогда не станут относиться к нам, как к равным.

Правда с этих позиций совершенно непонятно, с какой радости ему меня спасать.

Прыгать в бушующий океан.

Рисковать жизнью.

Разозлившись на себя, резко выключила тапет, сунула его в сумку и вытянулась на диване. Запрокинув голову так, что увидела покачивающуюся на волнах лунную дорожку. Отсюда море казалось умиротворенным и безмятежным, спокойным, как чистое летнее небо.

Сейчас мне представлялось, что до лета еще целая жизнь, если не больше.

А то, что осталось в прошлом, было вообще не со мной.

— Не спишь? — в комнату заглянула Митри.

— Вопрос в другом, — приподнявшись на локтях, заметила я. — Почему не спишь ты?

— Не спится, — сестра вошла в комнату и остановилась рядом со мной.

Вместо предложения сесть я подвинулась, прижавшись к спинке дивана. Ни вставать, ни садиться категорически не хотелось.