Сара Файн - Святилище (СИ)

— Показывай дорогу.

— Спасибо.

Малачи задал стремительный, болезненный темп, и я заставила себя не обращать внимания на пульсирующую боль в ране, пока бежала за ним по переулкам и улицам города. Ещё раз я попыталась определить ориентиры, опознавательные признаки… и снова была полностью потеряна. Казалось, прошёл целый час, и длинные, уверенные шаги Малачи стали замедляться. Он тяжело опустился на ступеньку перед тёмным зданием с разбитыми окнами.

— Мне нужно отдохнуть, — пробормотал он, — хотя бы минутку.

— Конечно, — фыркнула я, садясь рядом с ним, — всё, что тебе нужно.

Я не была уверена, что смогу продержаться дольше. Он бежал впереди меня, так что это была первая возможность взглянуть на него с тех пор, как мы отправились в обратный путь. Мне не понравилось то, что я увидела. Его оливковая кожа была болезненно бледной и резко выделялась на фоне чёрных волос. Он весь дрожал.

— Как ты себя чувствуешь? — его зубы стучали, когда он говорил.

— Думаю, лучше, чем ты.

Я осторожно поднесла руку к его лицу. Он не отреагировал, когда я пальцами коснулась его щеки. Его кожа на ощупь была именно такой, как я и боялась: липкая и холодная. Он был в плохом состоянии, и я понятия не имела, как далеко мы были от участка. Я не смогу вернуть его туда, если он упадёт в обморок.

— Рафаэль — доктор?

Он кивнул.

— Вроде того. Он исцелит тебя. Для него это не составит труда.

— А тебя?

Он нуждался в этом больше, чем я.

— Я не знаю, — пробормотал он. — На данный момент я не знаю.

Это было не то, что я хотела услышать. Я встала.

— Пошли отсюда. Сейчас.

Он не сдвинулся.

— Мне нужно отдохнуть. Хотя бы минутку, — повторил он.

— Не получится. Ты достаточно отдохнул. Давай. Вставай.

Я взяла его за руку и потянула. Он позволил мне помочь ему подняться на ноги. Я скользнула под его руку и обняла его за талию.

— Тебе придётся помочь мне, иначе мы туда не доберёмся. Давай. Сейчас, — он опёрся на меня и позволил вести себя вперёд. — Скажи мне, в какую сторону идти.

Теперь мы тащились гораздо медленнее по главной дороге. Малачи бормотал непрерывный поток инструкций, но по мере того, как мы продвигались вперёд, становился всё тише. Ему стало трудно переставлять ноги.

— Онемели — прошептал он, закрыв глаза и положив голову на мою грудь.

Мы простояли так с секунду, и я поняла, что так близко я ещё никогда добровольно не подходила к парню. Малачи, казалось, был совершенно доволен тем, что стоял на месте, наполовину обнявшись, наполовину наклонившись, но мне было очевидно, что он не сможет долго оставаться в вертикальном положении.

— Как далеко мы от участка?

— Неподалеку. Но сомневаюсь, что смогу продолжить путь.

Мы были прямо перед многоквартирным домом, и это навело меня на мысль. Может, я и была сильна, но не настолько, чтобы нести Малачи, который ощущался, как девяносто килограмм крепких мышц.

— Слушай меня. Я оставлю тебя здесь, а ты расскажешь мне, как добраться до участка. Ты можешь это сделать?

— Нет. Ты останешься со мной, — он явно пытался говорить повелительно, но его голос был слаб и полон боли.

Это как-то испортило эффект.

— Извини, но этого не случится. Я буду быстрее без тебя, так что перестань спорить. Есть ли пустые квартиры в этом здании?

— В каждом здании, — выдохнул он, сдаваясь.

— Ладно, давай найдём комнату.

Мне практически пришлось тащить его через двери. Он пытался помочь, но ноги его не слушались. Его руки обмякли вокруг меня, как будто они тоже онемели.

Коридор был тускло освещён вездесущими газовыми фонарями, но света было достаточно, чтобы я смогла обойти огромные мохнатые пятна плесени, растущие на ковре. Стояла мёртвая тишина, и если бы не полоски зеленоватого света, пробивающиеся из-под дверей каждой квартиры, я была бы уверена, что здание заброшено. Это заняло целую вечность, но я провела его по коридору и затащила в первую же открытую дверь, к которой мы подошли.

Я с облегчением увидела, что потёртый ковёр квартиры не заплесневел, а стены были просто тускло-коричневыми, без следов плесени. В сочетании с ламинированной деревянной мебелью и потрескавшимися столешницами, это было похоже на некоторые из жилых проектов, в которых я жила. Но было одно существенное отличие.

— Эй, тут на двери нет замка. Может, мне передвинуть какую-нибудь мебель или что-то в этом роде?

Малачи покачал головой.

— Теперь, когда мы здесь, никто не сможет войти, — хрипло сказал он.

— Из-за того, что ты Страж?

Он снова покачал головой. Такое маленькое движение, но, похоже, оно его утомило.

— Как только квартира занята, никто больше не может войти.

Я чуть не упала на пол от облегчения. Мы были в безопасности. Но что ещё важнее, Надя тоже была в безопасности. Она вошла в ту квартиру, и, очевидно, тот, кто стоял за ней, не смог последовать за ней. Я надеялась, что она осталась там.

Я провела Малачи через дверь в спальню, где стояла единственная узкая койка.

— Ложись, парень, — сказала я, осторожно опуская его на неё.

Моё бедро кричало, да и остальная часть меня не отставала. Малачи был невероятно тяжёлым. Но я не могла отдыхать. Не тогда, когда я собираюсь помочь ему выжить.

Он положил руку на грудь поверх одной из пряжек.

— Я не могу дышать.

— Верно, — сказала я, вновь обретя решимость. — Давай устроим тебя поудобнее, а потом я уйду.

— Нет, — простонал он, но я проигнорировала его и принялась за работу.

Я оттолкнула его руки и расстегнула каждую пряжку на нагруднике, неловко стянула его с него, стараясь не задеть его шею. Когда я потерпела неудачу, он издал такой мучительный звук, что я вскрикнула вместе с ним.

Я закончила снимать нагрудник и перешла к его поясу.

— Нет, — взмолился он, и его руки беспомощно дёрнулись по бокам.

И снова я проигнорировала его. Я сосредоточилась на том, что мне нужно было сделать. Если бы я этого не сделала, то, наверное, рухнула бы на грязный ковёр в бесполезной луже паники, отчаяния и вины. Он пострадал из-за меня. Он может умереть из-за меня.

— Не двигай руками, оставь их в покое. Прямо сейчас это не принесёт тебе никакой пользы.

Я сняла с него пояс и положила его рядом с койкой. Затем положила ладонь ему на грудь и ощутила насколько поверхностным стало его дыхание. Кровь пропитала его рубашку. Я и понятия не имела, что у него было такое сильное кровотечение.

— Ты должен сказать мне, как добраться до участка.

— Я думал, что не успею вовремя добраться до тебя, — сказал он. — Мне так жаль, что ты пострадала. Я должен был быть быстрее.

Я не могла поверить, что он пытался извиниться передо мной, особенно потому, что, по всем правилам, он должно был хотеть убить меня. Мягкость и печаль в его голосе подсказали мне, что, возможно, это последние слова, которые он сказал мне. Это повлияло на меня.