Сара Файн - Святилище (СИ)

"Найди выход. Продолжай идти. Это не по-настоящему".

Становилось всё хуже, каждое прикосновение, каждый толчок, щипок, удар, захват и поворот, и я снова упала на колени через несколько шагов, удивляясь, что моя голова не раскололась. "Не могу, — подумала я. — Я не могу этого вынести".

— Ты можешь, — прошептал Малачи, его голос скользил под тошнотворным ритмом, пульсирующим в моём черепе. — Это не настоящее. Ты достаточно сильна. Вставай на ноги. Ты почти на месте.

Я снова закричала, на этот раз в гневе — боевой клич. Я топнула по скользкой коже здания, вонзая пятки в его плоть.

С каждым движением ноги я повторяла, что я достаточно сильна.

С каждым вздохом я повторяла, что это не реально.

"Вставай. Иди дальше. Вход. Выход".

Когда мой голос подвёл меня, Малачи заполнил пробелы, завершая предложения, добавляя недостающие слова.

Но с каждым шагом всё больше материи здания затягивало мои ноги в себя. Поднимать их становилось всё труднее. Пол засасывал меня, вдыхал, глотал и переваривал. Я хотела сдаться. Я вдруг поняла, что если перестану сопротивляться, то и всё остальное тоже прекратится. Если я больше не буду бороться, то могу просто лежать там вечно, погребённая в тишине.

Это здание во плоти демона предлагало мне выбор: весь ужас закончится, если я буду лежать спокойно и позволю ему овладеть мной. Как же заманчиво. Я так устала. И нападение, теперь уже больше, чем воспоминание, казалось, никогда не закончится. Я не знала, сколько ещё смогу выдержать, не сломавшись окончательно. Было бы неплохо отдохнуть. Поспать.

Чтобы покончить со всем.

С этим желанием, мои глаза как будто открылись в первый раз. Я посмотрела на стены, потолок, пол… и увидела. Тысячи людей, переплетённых между собой, с закрытыми глазами, в покое. Спины и лица, руки и ноги, опять руки и волосы. Они представляли собой мягкую поверхность под моими ногами, слипшуюся воедино и сглаженную липкой мембраной. Они же были и колышущими тенями на потолке и стенах. Именно из-за них здание было таким огромным. Они были его завоеваниями, его опорой, его позвоночником. Вечный сон, больше никакой боли, больше ничего… нет.

И вместо того, чтобы ужаснуться, меня это притягивало. Волна сонливости накатила на меня, и я упала на одно колено, приветствуя её. Моё сердце медленно билось, приготовившись замолчать навсегда.

— Не смей сдаваться, — взмолился голос Малачи, срываясь от отчаяния. — Пожалуйста, не сдавайся. Я прямо по ту сторону двери. Я хочу увидеть тебя снова. Мне нужно увидеть тебя снова. Пожалуйста.

Каким-то образом этого оказалось достаточно, чтобы ещё раз поднять меня на ноги. Только сама мысль о том, что я могу понадобиться ему, заставила меня пройти через это. Я смогу увидеть его снова, если только продолжу двигаться… Моё лицо ударилось о твёрдую поверхность.

Дверь.

Я распахнула её и провалилась сквозь неё, задыхаясь и нервничая.

Малачи подхватил меня на руки и понёс прочь от входа в здание. Он сел на тротуар, прижимая меня к груди. На нём больше не было доспехов. Его запах, его кожа: тёплая и чистая, заполнили мой нос, вытеснив удушливую вонь Рика. Я полной грудью втянула его запах, не в силах насытиться.

Он руками пробежался по мне, и когда он сделал это, я заметила, что на мне нет этой ужасной слишком узкой, слишком короткой ночной рубашки. На мне была форма Стража. Моя одежда и доспехи были чистыми и неповреждёнными. Мне казалось, что я была вся покрыта слюной здания, но я оказалась совершенно сухой.

Малачи ахнул, и его пальцы сомкнулись вокруг моих. Он молча убрал несколько длинных, вьющихся прядей волос, запутавшихся вокруг моих пальцев. Он нежно коснулся моих ладоней, проводя кончиками пальцев по кровавым пятнам, оставленными моими ногтями. Он положил руку мне на щёку и наклонил моё лицо к своему.

Я бесстыдно уставилась на него, глубоко погрузившись в тёмно-карие глубины его глаз. Они были полны беспокойства. За меня. Я не могу описать, каково это было для меня, чувствовать такое. Я чуть не разрыдалась, но мне удалось успокоиться, коснувшись лица побелевшими кончиками пальцев.

Малачи всмотрелся в моё лицо, как будто не был уверен, что я всё ещё здесь.

— Ты меня слышишь? С тобой всё в порядке?

— Это было очень отстойно, — хрипло пробормотала я.

— Да, думаю, что это просто захватывающий опыт.

Он стиснул меня ещё крепче. Это было невероятно приятно.

Мой мозг снова включился, и я начала анализировать то, что увидела. Он был очень бледен.

— С тобой всё в порядке?

Он кивнул.

— Да. Я бывал там сотни раз, так что всё было не так плохо, как раньше. Я довольно быстро прохожу через башню. Но первые несколько раз я едва не остался там навсегда.

— Как тебе удалось пройти мимо меня? Я же вошла первой.

— Возможно, я прошёл мимо тебя, и никто из нас не знал об этом. Ты там всегда один, оставленный бороться со своими худшими воспоминаниями. Вот почему Мазикины так боятся этого места. Они не могут справиться как со своими собственными воспоминаниями, так и с воспоминаниями своих человеческих хозяев. Они никогда не выходят из этой башни.

Я посмотрела на угрожающий чёрный силуэт башни, представляя, что мог видеть Малачи, проходя через здание. Для меня, Холокост был историей. Для него — воспоминанием.

Я обняла его и прижалась лицом к его шее, желая прогнать его воспоминания и сохранить его в безопасности. Его пульс бился у моей щеки, а дыхание вырывалось с хрипом.

Он замер на мгновение, но затем положил руку мне на затылок. Он прижимал меня к себе, утешая меня, а может, и себя утешая.

— Я уже начал беспокоиться, — сказал он. — Я вошёл вслед за тобой. Я пытался докричаться до тебя и объяснить всё подробнее, но ты уже убежала. Мне очень жаль, что не объяснил этого раньше. Я должен был перехватить тебя, когда ты направилась к двери, — он судорожно вздохнул. — Тебе потребовалось много времени, чтобы пройти через это.

— Я едва не сдалась. Но я увидела…

Я не хотела описывать то, что увидела.

Он некоторое время гладил меня по волосам, потом, казалось, спохватился и отдёрнул руку.

— Я знаю, что ты видела. Некоторые не могут пережить заново худшие моменты своей жизни. Они падают и сдаются. Здание, оно…

— Поглощает их?

— В общем, да, — он опустил на меня глаза. — Сомневаюсь, что это больно.

— Нет, это было похоже на… пустоту. Как будто этого не существует. Несколько секунд было очень заманчиво. Я хотела, чтобы всё это прекратилось. Но потом я услышала, как ты разговариваешь со мной, — его брови взлетели вверх, и я умолкла. — Ты не разговаривал со мной?

Он покачал головой.

— Ты слышала мой голос? Ты уверена, что это был мой голос?

— Да. Твой голос помог мне пройти через это. Ты сказал мне идти дальше. И ты… — я замолчала, не уверенная, что хочу рассказать ему остальное, ведь это казалось плодом моего воображения.