Елена Звездная - Право первой ночи

Но кроме взгляда… не последовало более ничего, кроме:

— Остаешься в этом круге до рассвета. А может и до заката. Есть еще шанс провести здесь всю ночь!

— Почему? — удивилась я.

Ничего не отвечая, Правящий Кондор вскинул открытую ладонь, с нее сорвалось пламя, и оно же четкой черной полосой очертило круг, на полшага далее, от круга выложенного волосами.

И едва огонь погас, Рэймонд сжав челюсти, несколько секунд просто на меня смотрел, затем хрипло высказал:

— Я никогда не хотел быть магом. И не становился им скорее из принципа, нежели в силу отсутствия возможности. Мне всегда претила столица Алландии, с ее ложью, фальшью, интригами и всем прочим. Я не хотел такой жизни. В армии все было проще и честнее, я сделал свой выбор. И я отдался этому выбору со всем фанатизмом, который у меня, видимо, — взгляд на зверя, — в крови. Карьерный рост был стремительным. Оружие — я овладел всеми его видами. Магию я продолжал игнорировать, но способности у меня были, поэтому боевых магов для своей армии я отбирал сам и отобрал лучших. И вот шесть лет назад, срочное донесение с северных границ Вэлланда. Мои маги спешно создали портал, мои войска были готовы к бою менее чем за минуту — тренировки прекрасная вещь, всегда практиковал на всем личном составе, не взирая на звания и титулы, зная об этом в зону боевых действий направили именно меня. К счастью — я был одним из первых, кто шагнул в уничтоженные леса. К этому моменту, гарнизон был уничтожен полностью, а пытавшихся сбежать, настигал и убивал он.

Кивок в сторону зверя, вскинувшего уши и напряженно слушающего.

— Решение было принято мгновенно, — продолжил Рэймонд, — я отдал приказ о перестройке войск, подгоне артиллерии, и переобмундировании — против зверя следовало идти в доспехах. И закрыл портал сам, едва чудище кинулось на моих людей. Я знал себя, и знал свои возможности — мне не требовалась магия, чтобы продержаться до повторного открытия портала и переброски войск. Я был уверен, что справлюсь. И я справлялся. До тех пор, пока рядом не возникло сияние. В следующую секунду все повреждения, что я нанес зверю — оказались на мне.

Не знаю почему, но после этих слов, я молча обняла Рэймонда, как могла, за пояс, но обняла, понимая что в тот момент потрясло его даже больше боли — подлость.

Рэймонд судорожно вздохнул, ощутив мои руки, и продолжил:

— Последним воспоминанием было то, как исчезает в этом сиянии зверь, уже совершено целый, без единой раны, зверь. А я остался лежать на прошлогодних листьях захлебывающимся в собственной крови калекой.

— Ужас, — прошептала я, с болью глядя в его глаза, — просто ужас.

А Рэймонд почему-то улыбнулся. Глядя на меня, обнимая мое лицо ладонями, просто улыбнулся и тихо сказал:

— Я рассказал тебе об этом, чтобы ты знала — друиды отличаются подлостью. И потому ты остаешься здесь. В этом круге.

Склонился к моим губам, прижался на краткий миг, и, отпустив, произнес:

— Я вернусь.

— Знаю, — прошептала я.

Но Правящего Кондора такой ответ не устроил, и он прошипел, дав выход всей своей ярости:

— Я знаю, что ты знаешь! Мне не этот ответ нужен, Арити, мне нужно чтобы ты оставалась здесь, до моего возвращения. Так что, ученая грамотная и все знающая дочь Вэлланда, просто скажи «Я буду ждать». И все, мне не требуется большего.

Его взгляд стал требовательным.

— Ну… — пробормотала я, — хорошо.

Едва ли мой ответ его удовлетворил, но тяжело вздохнув, Рэймонд повернулся к зверю и приказал:

— На выход!

Зверь послушался. Тяжело поднявшись, протрусил к выходу за два кольца ограждающего круга, и упал на траву там. Вот такой исход лорда уже удовлетворил полностью.

— Я скоро, — сказал он мне.

Сходил, подхватил свой меч, потом прошел к лиственнице, взял книгу, подошел ко мне, задумчиво перелистывая страницы, захлопнул книгу и передал мне, со словами:

— Не скучай.

Увы, мне не то чтобы не скучать не пришлось, мне даже почитать толком не дали. Для начала Рэймонд заключил зверя в клетку, вообще не слушая моих протестов, и… зверь почему-то был с ним полностью солидарен. Потом появились два армейских лекаря, они позаботились об обессиливших маме и миссис Этвуд, папа в итоге унес маму, несмотря на ее желание остаться, но в итоге вернулся, перебросив мне плед и подушку для сидения. Следом полетели два сандвича и фляга с водой. А сам отец устроился рядом с выжженным огнем кругом, достав флягу с виски, грустно посмотрел на нее, и засунул обратно за пояс, видимо приняв решение, что сейчас не самое лучшее время, чтобы расслабиться.

— Арити, доченька, — произнес он, когда я покончила с первым бутербродом, — объясни мне, что здесь происходит?

Пожав плечами, невозмутимо сообщила:

— Рэймонд вернулся.

— А то я не заметил! — высказал отец.

Я улыбнулась, глядя на папу даже с некоторым горделивым вызовом, потому что — Рэймонд взял и вернулся, а не все вот это «мы, деревенщина, а они — лорды».

Но стоило лишь об этом вспомнить, как я вспомнила и о другом — он действительно лорд, аристократ Алландии, и он вернулся, это так, но реальность остается суровой реальностью — я умная и образованная гордая дочь Вэлланда, а потому…

— Мне придется выбирать, — с тоской сказала я папе.

— Между своим никудышным лордом и Олтаном МакРгосом? — с нарочитой надеждой спросил папа, доставая свой бутерброд из мешка, видимо собранного для него прислугой.

— Нет, папа, ты что! — воскликнула я. — Между моими самым невероятным в мире лордом и… его библиотекой.

Отец подавился, закашлялся, посмотрел на меня и произнес:

— Да, дела… а главное выбор-то какой!

— Сложный выбор, — вздохнув, согласилась я.

— Я бы даже сказал — наисложнейший! — родитель мрачно взирал на меня.

И я с ним была полностью согласна — выбор предстоял наисложнейший. Но я не относилась к тем, кто долго пребывал в унынии… ну кроме всего этого сегодняшнего дня, а потому с энтузиазмом приняла решение:

— От помолвки до свадьбы месяца три времени — я успею все прочитать!

— А давай год! — поддержал отец.

— О, а так можно? — воодушевилась я.

Папа посмотрел на меня как-то странно, но, поразмыслив, иронично произнес:

— Арити, девочка моя, не должен был бы я тебе этого рассказывать, но, учитывая все обстоятельства, и тот факт, что он лорд… можно, солнышко, тебе все можно. Вить веревки из влюбленного мужчины — ваше, женское, самое любимое дело.

— Правда? — удивилась я.

— У мамы спроси, у нее в этом бооооольшой опыт, — правда папа, почему-то, этому рад явно не был.

Но в одном он был прав — нужно будет спросить у мамы. И я, раскрыв книгу, начала читать плохо доступные мне строчки — ночь все-таки. Но один из расположившихся за деревьями солдат, принес мне факел, поставил его на границе моего защитного круга, был искренне осыпан благодарностями, и я погрузилась в чтение. А потому когда пришел Барт, и мрачно произнес: