Лариса Петровичева - Девушка без имени [litres]

Наконец Соня отстранилась от подруги и, вытирая слезы, спросила:

– Тань, у тебя попить есть?

– Конечно! – воскликнула Таня, сразу же вспомнив о том, что у нее имеется не только попить, но и поесть, и выпить. – Пошли на кухню. Ой, надо же Никитосу позвонить!

Соня схватила ее за руку, и Таня увидела, что лицо девушки искажено самым настоящим ужасом.

– Ни в коем случае, – прошептала Соня. – Тань, он ничего не должен узнать.

И было в ее голосе что-то такое, отчего Таня сразу же поняла: в исчезновении Сонечки ее муж замешан по самые уши.

Впрочем, на интенсивность реанимационных мероприятий это понимание никак не повлияло. Усадив Соню на кухонный диванчик и вручив ей стакан сока, Таня сразу же развила бурную деятельность. Увидев, что под странным пальто у подруги действительно лишь ночная рубашка, она раскрыла шкаф, и вскоре Соня была одета в легкий батник, джинсы и белье, купленное для особых случаев и ни разу не надетое.

– Есть хочешь? – спросила Таня, заглядывая в холодильник и в очередной раз уныло убеждаясь, что из еды там только пачка соды и банка сгущенки. – Можем пиццу заказать.

Соня задумчиво посмотрела на нее, и Таня вдруг поняла, что простое предложение заказать пиццу повергло подругу в легкий ступор, словно она вернулась оттуда, где ничего подобного и в помине нет. Закрыв холодильник, Таня села на табурет и совершенно серьезно спросила:

– Где ты была, Сонь?

Соня грустно усмехнулась и ответила:

– Ты все равно не поверишь.

Открыв свою сумку, она какое-то время рылась в ее недрах, а потом извлекла мягкий кожаный мешочек со шнурками, украшенный золотым гербом, и Таня натурально открыла рот от изумления: на клеенку на кухонном столе высыпались золотые монеты. Тяжелые с виду, тусклые, с гордым профилем какого-то венценосца с одной стороны и драконом с другой. В каждой монете было маленькое отверстие. Таких монет не выпускало ни одно государство за всю историю – Таня в этом не сомневалась. От них веяло чем-то чужим и диким.

– Сонь, это что? – испуганно спросила она, осторожно взяв в руки одну из монет. – Это что, золото?

– Да, – кивнула Соня. – Золото. У тебя вроде ломбард в доме был?

За монеты Соня получила двести тысяч рублей, сдав их как лом, на вес. Приемщица долго рассматривала золото государя Ахонсо, несколько раз надпиливала монеты и капала на срез прозрачной жидкостью из специального пузырька, но в итоге все-таки выдала деньги. Потом Соня распрощалась с подругой и уже в дверях промолвила:

– Ни слова Никитосу, Тань. Он хотел меня убить… и что-то мне подсказывает, что и с тобой не будет церемониться.

Она и сама не знала, почему сказала именно так, но тут главными были интонация и выражение лица. Конечно, Таня проболтается, но до конца дня ее все-таки хватит. Соня рассчитывала, что за это время успеет уладить все свои дела и уехать из города.

Потом события завертелись, утягивая Соню в пестрый водоворот. В небольшом салоне сотовой связи, где, похоже, половину товара составляло краденое, Соня обзавелась смартфоном – без интернета ей сейчас было не обойтись. Расплатившись и выкинув чеки в ближайшую урну, Соня устроилась за грязным столиком ближайшей забегаловки, где самым приличным блюдом были чипсы из пакета, и потратила полчаса на то, чтобы выяснить, где в ближайшее время у Винокурова будет встреча с читателями.

Странное дело, Соня сидела в углу кафешки на простеньком пластиковом стуле, перед ней стояла чашка суррогатного кофе, на ней были батник, джинсы и ботинки на высокой подошве, и она никак не могла поверить в то, что покинула мир ведьм, королей и артефактов. Это было странное ощущение муторного сна, который все не может закончиться. А ведь когда-то Соня мечтала о возвращении домой… Оторвавшись от смартфона, она посмотрела в окно – по улице шли пешеходы и ехали машины, подсветка реклам перемигивалась со светофорами, и Соне не верилось, что ее мир существует.

Она смотрела и не верила.

А у Винокурова дела шли всем на зависть. Писака действительно пользовался сногсшибательной популярностью. Он выпустил еще одну книгу, и теперь «Хроники Сааты» наперебой хвалили за искренность и продуманную логику повествования, ярких персонажей и неожиданные повороты сюжета. Больше всего фанатов взволновала смерть Мико, убийцы девушек, – на фоне прочих событий саги ее сочли странной и неестественной. Соня не стала вникать в подробности: она и без того знала обстоятельства смерти Мороженщика лучше остальных. Самым важным было то, что два дня назад у Винокурова начался пресс-тур в поддержку новой книги, и завтра он должен был выступать в одном из самых больших книжных магазинов Велецка. Соня подумала, что ей невероятно повезло. До Велецка было всего два часа езды.

Бармен, он же раздатчик и он же хозяин заведения, высунулся из-за стойки и поинтересовался:

– Еще заказывать будем?

Соня покосилась в сторону витрины с едой и поежилась. Она под страхом смертной казни не заставила бы себя прикоснуться к этим блюдам. Простецкая компания за соседним столиком взглянула на Соню более чем заинтересованно. Должно быть, в ней увидели легкую добычу – особенно с учетом того, что она расплатилась с барменом крупными купюрами. Нижнее Подьячево действительно было веселым районом, и ограбления средь бела дня здесь не были чем-то особенным. Впрочем, Соня поймала себя на мысли, что ей не страшно. Ей было весело. Она прошла через клетку человеческого зоопарка, лапы маньяка, интриги царедворцев – теперь пусть боятся ее .

Отрицательно покачав головой, Соня накинула пальто Лефевра – слишком большое и громоздкое – и, улыбнувшись бармену, покинула кафешку. Один из парней, наблюдавших за девушкой, поднялся было со стула, но более опытный товарищ придержал его. Он правильно оценил выражение лица несостоявшейся добычи: если сперва она выглядела глупенькой и наивной девчонкой, то потом за маской доверчивости вдруг сверкнул глазами хищник, с которым не стоило связываться.

Неторопливо шагая по улице, Соня пришла к выводу, что ряд планов придется поменять – ей все-таки нужно было заглянуть домой. Хотя бы для того, чтобы забрать паспорт, конечно, если он все еще лежит в ящике стола. Соня предпочитала отложить встречу с Никитосом до последнего: она никак не могла собраться с силами, чтобы посмотреть в глаза мужа, но теперь неприятное вяжущее чувство, делающее жертву жертвой, растаяло. Глиняное солнце сказало, что Соня будет сражаться, и сейчас у нее были для этого силы.

Зло надо остановить. Соня решила, что не будет откладывать сражения.

Родной дворик встретил ее так, словно Соня и не покидала его на полгода, – здесь ничего не изменилось. Малыши по-прежнему лазили по переплетениям труб, лестниц и перекладин детского городка, на веревках сохло белье, которое тут вывешивали в любую погоду и во все времена года, и кабысдох Сониной соседки, обычно гулявший сам по себе, задирал лапу на забор. Соня подошла к своему подъезду и, подняв голову, посмотрела на окна на третьем этаже. Все было как обычно. На кухне была открыта форточка – значит, Никитос дома. Интересно, один или в приятной компании?