Дженнифер Дэвис - Клетка судьбы (СИ)

— Френ не будет больше указывать мне, за кого выходить. Уже нет. Они потеряли это право.

— Согласен.

Она смотрела на отца.

— Если ты согласен, почему говоришь мне об этом?

— Тебе нужно знать, что происходит на континенте. Когда мы вернемся домой, ты займешь место кронпринцессы. Ты будешь играть активную роль в управлении королевством.

— Отлично, — она уже не могла быть Лилли. Она закрыла глаза и представила Гревика. Когда все уляжется, она посетит его мать.

— И это приводит к теме, которую я хотел с тобой обсудить.

Аллисса открыла глаза и посмотрела на отца.

— Ты должна решить, что ты хочешь. Мне нужно планировать сценарии сейчас.

Она полагала, что он имел в виду Кердана.

— А что лучше для Империона.

— Важнее твое счастье. Я хочу, чтобы ты решила, что ты хочешь. Ты заслужила счастья после всего, что пережила.

— Если я не выйду за Кердана, то за кого тогда? — другого принца из соседнего королевства? Сына богатого герцога?

— Выходи замуж или не выходи, мне все равно. Выбирать тебе.

Она не могла дышать. Ей разрешали выбрать.

— Тебе правда все равно?

— Во всем есть свои плюсы и минусы. Что бы ты ни выбрала, будут политические проблемы. Как Кердан мягко указал, ты в состоянии решать за себя и заботиться о себе. Так что я не хочу тебе указывать, решай сама, — он встал.

— Ты можешь хотя бы подсказать, что лучше для Империона?

— Счастливая принцесса, — он подошел и поцеловал ее голову. — Что бы ты ни выбрала, королевство выживет, — он ушел.

Аллисса сидела на стуле, потрясенная переменой в отце. Его поддержка и уверенность как-то убрали большую часть бремени с ее плеч. Она и не осознавала, что это бремя там было. Она будет править Империоном. Она будет справедливым лидером, который защищает свой народ. И она продолжит род своими детьми. Оставалось выбрать партнера для жизни.

* * *

Аллисса стояла на краю крыши с видом на сады. Дом герцога был всего в пару этажей высотой, так что не позволял роскошного вида на земли, как ее родной замок. Но она стояла тут при свете полной луны, ветер ласкал ее кожу, и это напоминало о доме. О том, как далеко она зашла. Как много изменилось.

— Я так и знал, что найду тебя тут, — сказал Одар за ней.

Она напряглась от его голоса. Как давно он стоял там?

Он подошел к ней, прислонился к каменной ограде.

— Я не переживаю за Рассек.

— Ты вернешься завтра домой?

— Да, — он не смотрел на нее. — Помнится, я встретил тебя на крыше в Империоне, и мы впервые согласились работать вместе.

Она не хотела погружаться в прошлое.

— Ты чего-то хотел?

— Тогда я начал влюбляться в тебя, — признался он.

Она сжала кулаки, не желая сейчас проходить это.

— Тогда все казалось простым.

— Безопасной тебе дороги домой.

Она повернулась, чтобы уйти, но он мягко сжал ее руку, останавливая.

— Прости. За все, — его голос был хриплым, вызвал в ней трепет.

— Отпусти, — ей не нравилось, что он ее трогал.

— Не могу, — прошептал он. — Я все еще тебя люблю. Я не знаю, как жить без тебя.

Аллисса покачала головой. Он не имел права говорить ей такое. Не после всего, что он сделал. Слеза покатилась по ее щеке. Во Френе она хотела услышать от него такое. А теперь было слишком поздно.

— Аллисса…

— Что ты хочешь от меня?

— Скажи, что еще любишь меня, — он удерживал ее за руку, почти тянул к себе.

— Как я могу вообще тебе доверять?

— Прости, — сказал он. — За все. Я притворялся Джарвиком, был грубым и порвал брачное соглашение. Я бы все забрал, если бы мог.

— Но ты не можешь, — и, если бы он не притворялся Джарвиком, она бы и не полюбила его. С тех пор, как он стал Одаром, она не ощущала с ним той же связи. Ей не нравилось, каким он стал.

— Ты такая упрямая, — он отпустил ее руку и повернулся к садам.

— Тебе нужно понять, что я уже не та девушка, которую ты встретил на крыше в Лексайде. Я изменилась. То, что мне нужно, и что я хочу, тоже изменилось.

— Люди не меняются, — сказал он.

— Если я не изменилась, значит, я нашла себя. Я знаю, на что способна, чего хочу и чего заслуживаю.

— Это из-за него? — прошипел Одар, проводя руками по волосам. — Ты выбираешь Кердана вместо меня?

— Я никого не выбираю, — она пыталась объяснить, что больше не любила его. Аллисса прислонилась к каменной стене и сказала. — Твои родители ясно дали понять, что они против союза между нами, — особенно теперь, когда Рассек уже не был угрозой. Френ не станет по своей воле объединяться с Империоном.

— Я могу уговорить отца передумать, — он взглянул на нее, глаза блестели. — Я люблю тебя и клянусь, что заглажу вину. Я заслужу твое доверие.

Аллисса покачала головой. Он никак не мог залатать эту брешь. Всегда будет часть ее, которая заботится о нем, как и часть, которая не станет ему доверять.

— Мы любим друг друга. Это важнее всего. Все получится.

— Любви мало, — сказала она.

— Ее хватит. Она — важнее всего. Мы справимся.

Не получалось. Почему он не понимал? Когда он разбил ее сердце во Френе, этот поступок изменил все. Его нельзя было исправить, стереть или забыть.

— Когда-то я думала как ты, — сказала она. — Думала, что любовь важнее всего. И хотела только выйти за того, кого люблю, — она все еще хотела, но теперь она хотела выйти по любви, уважению, дружбе и для блага своего королевства. Она выберет того, кто дополнит ее, кто нуждался в ней так же сильно, как она в нем. У ее родителей была не только любовь, потому они были счастливы и по сей день.

Она вдыхала сладкий запах жасмина, растущего на этой стороне замка. Сова ухала вдали. Вокруг нее были красота и жизнь.

— Выходи за меня, — прошептал Одар.

Аллисса улыбнулась, зная, что при первом признаке беды он отвернется от нее. Он не станет включать ее в планы, потому что во Френе было не так. Женщины там были слабыми, их защищали. Если они поженятся, они не будут напарниками. Он будет главой в их браке, и она будет ниже. Это могло кого-то устроить, но ей такое не нравилось. Она хотела — и заслуживала — равного партнера. Они с Одаром никогда не будут наравне.

— Мы найдем способ. Обещаю. Просто скажи да. Мне нужно, чтобы ты сказала да. Моя жизнь будет неполной без тебя.

— Я уже сказала да. А ты сказал «нет». Прости, но я не хочу повторять такую ситуацию.

— И ты не выйдешь замуж, боясь, что мужчина разобьет тебе сердце?

— Ты для меня не мужчина, — ее чуть не убило то, что она сказала это. Она причиняла ему боль, потому что знала, как это ощущалось.

Он подошел ближе, сжал ее ладони.

— Не делай этого, — взмолился он.

Она чуть не рассмеялась. Почти. Он сделал с ней так. Она не хотела ранить его в отместку. Просто она достаточно знала.

— Ты был моей первой любовью, — сказала она. Он покачал головой, словно умолял ее остановиться. — Я всегда буду тебя любить. Но я не влюблена в тебя. И я не думаю, что нам нужно пожениться.