Дарья Кузнецова - Образцовый самец [litres]

В какой-то момент я очнулась оттого, что машина остановилась, и меня начали осторожно поднимать на руки. Хотела воспротивиться, заверить, что могу идти сама, но не сумела даже открыть глаза. Голоса вокруг сливались в монотонный гул. Кажется, я не понимала бы их, даже если бы говорили на родном языке.

Не знаю, сколько времени занял остаток пути, меня опять одолела дрема. В следующий раз очнулась уже в постели, когда меня раздевали. Вернее, уже раздели и, судя по всему, раздумывали над ботинками – как их снять, если не видно привычных застежек. Голоса обсуждающих были женскими. Не открывая глаз, я дотянулась до обуви, коснулась сенсора, заставив контакты разомкнуться.

А потом усталость окончательно взяла свое, и меня накрыл глубокий сон. К счастью, без сновидений.

Не знаю, во сколько наступило мое утро, я уже совершенно запуталась во времени. Огляделась в неверном свете хорошо знакомых кристаллов, работающих в «ночном режиме», обнаружила, что нахожусь в одиночестве, села и хлопком пробудила огоньки.

В первый момент настигло чувство дежавю, пробрал липкий холодок страха, показалось, что я каким-то жутким образом вернулась в человейник куйков. Всерьез запаниковать по этому поводу, правда, не успела, потому что заметила отличия. Если постель и полукруглый диван были точно такими же, то полосатых пледов грубой вязки, под каким я сейчас лежала, разноцветных подушек и скатертей прежде не попадалось. Да и остальная мебель оказалась другой.

Деревянный шкаф, задней стенкой которого служила стена пещеры, а вместо двери висела узорчатая занавеска. На стене – простой лесной пейзаж в грубой рамке, на столе – ваза со свежими цветами. Деревянная входная дверь. В нише за еще одной занавеской обнаружилась точно такая же уборная, как у куйков.

Я могла ошибаться, но, похоже, это действительно типичный человейник куйков, только последних отсюда выгнали люди. Интересно, как именно…

В шкафу обнаружилось несколько нарядов. Пара платьев откровенно куйкского происхождения, темная юбка простейшего кроя и несколько рубашек со шнуровкой у ворота и длинными рукавами на манжетах. К моему облегчению, нашлось и белье. Маечка на тонких бретелях и короткие свободные шорты оказались непривычными, но ощущение чистоты стоило того, чтобы потерпеть.

Паразиты себя ношением нижнего белья не утруждали, а мое уже было на последнем издыхании. Хорошо, что оно самоочищалось, плохо – что ресурс его здорово ограничен, рассчитан всего на неделю комфортного ношения. И это в нормальных условиях! Я, конечно, пыталась стирать руками, и отчасти это помогало, но все равно – не то, нужна регулярная специальная чистка. Конечно, существуют модели более «долгоиграющие», но это уже ближе к спецодежде. Знала бы, куда попаду, конечно, запаслась бы. И не только бельем!

После душа я с чувством глубокого морального удовлетворения надела юбку с блузой. С еще большим удовольствием, конечно, надела бы штаны, но их не предложили.

В эту секунду, словно подглядывали и специально выбирали момент, в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, распахнули ее во всю ширь.

На пороге появилась молодая женщина со светлыми волосами, собранными в простую косу, одетая точно так же, как я. Круглолицая, с теплой улыбкой, выглядела она очень странно, как привет из прошлого – будто я смотрела какой-то восстановленный старинный плоский фильм. Причем дело было даже не в старомодной одежде, я сейчас сама такую с удовольствием нацепила, а именно в чертах лица и манере двигаться, что ли. Очень неожиданное ощущение.

– Привет, – улыбнулась незнакомка. – Я Гуша. Как ты себя чувствуешь?

– Привет. Хорошо, – ответила осторожно.

В первый момент озадачилась, что понимаю ее речь, но потом сообразила: во-первых, она явно старалась говорить отчетливей, медленней вчерашних мужчин, а во-вторых, лингва за время пути, похоже, без моего участия пополнила словарный запас. Видимо, выучить диалект известного языка ей проще, чем новый с нуля.

– Я тебе поесть принесла. Ты, наверное, голодная? Иди сюда. А тебя правда от куйков привезли?

– Правда, – ответила коротко, не понимая пока, как вести себя с этой Гушей.

– А расскажи, какие они?! – с горящими глазами попросила девушка.

Но ответить я не успела: в дверь опять постучали и внутрь скользнула еще одна незнакомка. Порыжее и повыше, с более резкими чертами лица и острыми скулами; смотрела она на меня внимательно, даже колко.

– Привет. Гляжу, я не первая? – улыбнулась она. – Агая, так меня зовут.

– Ты тоже хочешь узнать про куйков? – со вздохом спросила я.

– Все хотят, – честно призналась Агая.

В подтверждение ее слов опять раздался стук в дверь.

В итоге у меня в комнате собралось пять местных молодых девушек – обитательниц ближайшей группы женских жилых пещер, которые еще не выбрали себе спутника жизни.

Рассказывать я согласилась с одним условием: для начала они ответят на мои вопросы о местном быте. Надо же знать, куда я попала, какие тут нравы и в каком ключе рассказывать о куйках!

Устройство города пугающе походило на знакомый человейник. В центре располагались женские и семейные пещеры, одиноким мужчинам туда ходу не было. Подросшие дочери оставались здесь, сыновья уходили жить в мужские пещеры, ближе к поверхности. Внутрь они до свадьбы не допускались, а познакомиться с одинокими девушками могли в специальных общих залах, расположенных на границе.

В обществе царил своеобразный патриархат. Женщин берегли как самое большое сокровище, не нагружали тяжелой работой, почти почитали – как будущих матерей и залог жизни. Даже просто обидеть женщину считалось серьезным преступлением, не говоря уже о том, чтобы поднять на нее руку. Святым правом женщин считался выбор мужчин, и оспорить этого никто не мог. Но при этом женщины совершенно ничего не решали в жизни города и почти не покидали безопасных стен. Судя по поведению моих собеседниц, подобное положение их устраивало.

Честно говоря, от этой картины мне стало не по себе. А чем, собственно, местные люди при таком раскладе отличаются от куйков?

– А Захар разве не твой мужчина? – спросила Тика, которая казалась самой молодой из собравшихся или, может быть, была самой наивной.

– Захар… хороший, – осторожно ответила я, не в силах подобрать подходящие слова.

В том смысле, который вкладывали в это понятие местные, моим мужчиной полковник, конечно, не был. Но в то же время и сказать категоричное «нет» я не могла.

Во-первых, после первого шального и второго, куда более осознанного, поцелуев ощущалась напряженная недоговоренность в этом вопросе. Глупо отрицать, я уже на полном серьезе считала Гаранина весьма привлекательным мужчиной и ничего не имела против развития отношений. Но большой вопрос: какого именно развития? До какой степени близости? Потому что имелось смутное ощущение, что банальным «переспать» это сближение не ограничится. А понимание, что я согласна и на такое, откровенно пугало и уж точно не прибавляло спокойствия.